Следствие защиты - Ирвинг Клиффорд (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Отчасти. Но в основном потому, что я бросила тебя таким образом. Или даже выгнала тебя – смотря как это назвать. Я совершила ошибку. Теперь расплачиваюсь за нее.
Когда Чарм говорила это, Уоррен не мог видеть ее глаз. Когда же, в конце концов, она опустила руку, он заметил, что глаза ее были подернуты влажной пеленой слез. Уоррен даже скрипнул зубами, так, будто боль Чарм внезапно передалась и ему.
– Я прошу прощения, – сказала Чарм.
Она все еще не решалась смотреть прямо на Уоррена; веки ее были опущены, словно у кающейся грешницы. Она шмыгнула носом.
– Конечно, я все понимаю. Мне не следовало приходить к тебе вот так и хныкать здесь, как школьнице. Но я обязана была поговорить с тобой.
– Я не знаю, что сказать тебе, Чарм.
И это была правда.
– Тебе не нужно ничего говорить. Хотя одно ты, может быть, сказать должен. Ты ненавидишь меня, Уоррен?
– Нет.
– А раньше ты меня ненавидел?
– Ненависть – не то слово. Я был зол. Мне было больно. Ты ведь можешь понять это, не правда ли?
– Ты нашел другую женщину?
– Да, у меня есть другая.
– Проклятье! – сказала Чарм.
Она раскрыла сумочку и, достав платок, громко высморкалась.
– Да, так и должно было случиться, я думаю. У вас это серьезно?
– Пока это еще в стадии веселого развлечения.
Чарм начала засовывать платок обратно в сумочку.
– Я позволю тебе расплатиться за ленч. Я ухожу.
Она говорила взволнованно, тихо.
– Мне очень стыдно за то, как я с тобой поступила. Я никогда не переставала любить тебя, просто в какой-то момент я пресытилась нашей совместной жизнью. Я пришла сюда, чтобы сказать тебе это и еще многое другое и спросить тебя … – Она слегка закашлялась, и эхо ее голоса наполнило воздух меланхолией. – И спросить тебя, не вернешься ли ты домой? Не сегодня, но когда ты будешь готов к этому. Сейчас ничего не отвечай. Я знаю, что ты ответишь. Я могу прочесть это в твоих глазах. И не жалей меня. Со мною все будет нормально.
Уоррен хотел сказать ей что-нибудь, хотя понятия не имел, какие слова могут слететь с его губ. Ум его был перегружен, сознание переполнено противоречивыми мыслями и эмоциями: жалость, гнев и нежность, любовный порыв вслед за уколом неприязни, даже целый поток воспоминаний о том, что он когда-то называл любовью. Но ничего этого Уоррен произнести не мог. Он чувствовал, что легкие его вместо воздуха наполнены печалью. Чарм поспешила к выходу.
Поднявшись со своего кресла, Уоррен наблюдал за тем, как она подошла к двери, распахнула ее и исчезла в горячем потоке улицы. Какая красивая женщина, подумал Уоррен, какие великолепные ноги, какой прелестный зад. Какое сердце, какая душа! Какой красноречивый язык! И какой же дурой она оказалась! И я не хочу, чтобы она возвращалась.
Это было решено, и отменить это решение казалось невозможным. Уоррен взглянул на часы.
У него оставалось ровно десять минут на то, чтобы расплатиться по счету и успеть в суд на перекрестный допрос его клиентки.
Бросив взгляд в свои записи, Боб Альтшулер лениво развалился в кресле за столом обвинения. Он сказал:
– Миз Баудро, я напоминаю вам, что вы по-прежнему находитесь под присягой и обязаны говорить правду.
Руки Джонни Фей сжимали сумочку, лежавшую на ее коленях. Обвиняемая без колебаний встретила устремленный на нее издалека взгляд Альтшулера.
– Мы начнем с самого начала, постепенно пройдя путь до того вечера, когда произошло убийство, точно так, как это сделал ваш адвокат. Вас это устраивает?
– Вам решать, сэр, – ответила Джонни Фей.
Альтшулер поднял бровь, затем приступил к изучению своего судебного блокнота.
– Хорошо … Я напоминаю вам ваши слова о том, что наркотики убили одного из ваших братьев. Вы говорили это?
– Да, говорила.
– Но вы также сказали – чуть раньше, во время свидетельских показаний, – что оба ваши брата погибли во Вьетнаме. Так что же было на самом деле, миз Баудро? Наркотики или пули?
Я ошибся, подумал Уоррен, она вызовет только большую симпатию со стороны присяжных. Но он знал, куда направляется Альтшулер.
Спокойно и очень подробно Джонни Фей объяснила, что именно случилось с Клинтоном, а затем с Гарретом. Она обращала свой ответ непосредственно к присяжным. Потом повернулась к обвинителю.
– Итак, я имела в виду, что Гаррет был убит Вьетнамом, несмотря на то, что фактически он погиб вовсе не там.
– Иными словами, давая свидетельские показания, вы сказали одну вещь, а имели в виду совсем другую. Но разве подобное допустимо?
– В известном смысле вы правы. Но что касается моего брата Гаррета, то я не думала, что это так важно.
– Это важно постольку, поскольку позволяет суду увидеть, как работает ваш ум, миз Баудро, когда от вас требуется говорить правду под присягой.
Прежде чем Уоррен успел выступить с протестом, Джонни Фей проговорила:
– А я говорила правду. Позднее я уточнила, что мой брат умер в результате передозировки.
Две минуты на перекрестном допросе, подумал Уоррен, и она уже позволила вовлечь себя в спор с Альтшулером. Обвинитель прорвет линию ее обороны.
Уоррен встал, с грустью покачав головой.
– Ваша честь, обязанность обвинителя – задавать вопросы свидетельнице, а не дразнить ее или читать нотации присяжным. Не будет ли суд любезен напомнить ему об этом?
– Это ваше возражение, мистер Блакборн? – спросил судья Бингем.
– Да, ваша честь.
– Поддерживается. Больше не делайте этого, мистер Альтшулер.
Уоррен сурово взглянул на Джонни Фей, надеясь, что предупреждение дойдет до нее. Но она сидела, чуть наклонясь вперед и вцепившись в свою сумочку. Взгляд Джонни Фей был устремлен исключительно на Боба Альтшулера.
Альтшулер сказал:
– Миз Баудро, вы сообщили суду, что в 1970 году вам выпала честь представлять Корпус-Кристи на конкурсе “Мисс Техасский Карнавал”, не так ли?
– Да, сэр, я это сказала.
Справившись в своих записях, Альтшулер заявил:
– Разве не факт, что на этом конкурсе вы произнесли речь перед телекамерами, в которой назвали само это соревнование “глупой и унизительной шарадой”? Это ваши слова, миз Баудро?
– Возможно, так оно и было, но это не имеет никакого отношения к моим чувствам по поводу того, что я представляла на конкурсе свой родной город.
Альтшулер повернулся к судье Бингему:
– Ваша честь, не будете ли вы добры проинструктировать свидетельницу отвечать “да” или “нет”, если этого требует вопрос?
Судья Бингем кивнул.
– Пожалуйста, постарайтесь делать это, мадам.
Джонни Фей возразила:
– Ваша честь, я не смогу этого делать, если он будет искажать факты.
Глаза Уоррена полезли на лоб: теперь она уже спорит с судьей.
Бингем проигнорировал реплику Джонни Фей и сказал:
– Продолжайте, мистер Боб.
– Не говорили ли вы также представителям прессы на конкурсе “Мисс Техасский Карнавал”: “Девственное мясо – это единственное, что шовинистически настроенные свиньи-мужчины позволяют нам демонстрировать на подобных представлениях”? Разве это не ваши слова?
Пальцы Джонни Фей еще глубже вонзились в кожу ее сумочки.
– Да, сэр, я это сказала.
– И эти слова должны были продемонстрировать вашу гордость по поводу того, что вы представляли там свой родной город?
– Это неправда.
– Извините, вы отвечаете “да” или “нет”?
– Я хочу сказать, что одно не имеет никакого отношения к другому.
– Так это означает “да” или “нет”?
– Нет, – сказала она разозлившись, – или да. Я даже не запомнила вашего дурацкого вопроса.
Альтшулер кивнул так, словно только что узнал нечто чрезвычайно важное.
– Я снимаю “дурацкий вопрос”, – сказал он. – Далее, миз Баудро, жалуясь на трудности вашей работы в ночном клубе, вы сказали, что Бог не создал этот мир совершенным. Вы верите в Бога?
– Да, сэр.
– И вы регулярно посещаете церковь?
– Заявляю протест! – выкрикнул Уоррен. – Это не относится к делу.
