Злые стволы - Ильин Андрей (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Надели, пригнали походную «сбрую» — короткие жилетки с полусотней карманов, предназначенных для оружия, средств связи, бивачного имущества. Напихали в карманы обоймы, гранаты, боевые и метательные ножи, сигнальные ракеты, пакеты первой медицинской помощи.
Проверили оружие.
С рассветом, закутавшись в маскировочные накидки, вышли на маршрут. Первую часть пути прошли быстрым маршем. Почти не прячась. Как туристы.
Последнюю прошли на полусогнутых. Пригибаясь и напряженно оглядываясь по сторонам…
До места назначения оставалось десять километров.
Восемь.
Пять.
Стрелки сидели в своих «гнездах». Как пернатое. Как «кукушки» времен советско-финской кампании. Которые немало настреляли тогда советских солдат и офицеров. Сами оставаясь невидимыми.
Они сидели практически недвижимо. Так, как научились во время многомесячных тренировок. Снайперы должны уметь быть неподвижными. Совершенно неподвижными. Как неодушевленный предмет. Или, вернее, как притаившееся в засаде насекомое. Которое поджидает другое насекомое. Чтобы его схватить и употребить в пищу.
Неподвижность — единственный гарант сохранения жизни. И выполнения задания. То, что шевелится, привлекает к себе внимание. А то, что в тылу врага привлекает к себе внимание, долго не живет.
Только неподвижность обеспечивает жизнь и победу!
Как они умудряются не качнуть ни одной веткой, не издать ни единого звука? — удивлялись скрюченные в тесном объеме импровизированных убежищ охранники. Ведь уже без малого восемнадцать часов сидят! Что они там, умерли, что ли?
Охранники осматривали подходы. Механическими поворотами головы: направо — налево — направо — налево. Очень медленными поворотами. Чтобы не пропустить подхода вероятного противника. Они не смотрели перед собой. Они слушали. Потому что звуковая пеленгация в густолесье более надежна, чем визуальная. Они слушали звуки леса — шорохи, шелесты, хрусты, крики птиц.
От их убежищ во все стороны была раскинута паутина сигнальных нитей — тонких, как человеческий волос, проволочек. Раскинута на высоте груди человека, чтобы ее не тревожили мелкие лесные зверьки. Если нить обрывалась, в убежище загоралась тревожная лампочка.
Нити обрывались по несколько раз в сутки. Когда вблизи проходили крупные животные. И каждый раз охранникам приходилось хвататься и за бинокли, и за оружие, разворачиваемое в опасном направлении.
Конечно, лучше было бы установить вокруг индукционные датчики. Или телекамеры. Но их было всего несколько штук. И поэтому приходилось обходиться самыми примитивными способами сигнализации.
Лучший обзор имели стрелки. Но они смотрели в другую сторону. Наблюдать тыл было не их делом. Их делом было не пропустить противника через контрольную зону — 50 — 100-метровую полосу голой земли, расположенной вдоль забора охраняемого объекта.
Все отсматривал полковник. Наиболее уязвимые участки он перекрыл телекамерами и сигнальными датчиками. И свел их в свой НП. Его сторожевая паутина была более редкой, чем у охранников, но гораздо обширней. Она уходила во все стороны на сотни метров.
И еще полковник очень внимательно следил за наблюдателями противника. Которые все более активизировали свою деятельность. И стали менее внимательны в соблюдении маскировки. Потому что расслабились. А это значит, что их работа близилась к завершению.
Полковник Зубанов, стрелки и охранники ждали гостей. Ждали с часу на час…
Агент Следопыт смотрел за всеми. И за наблюдателями, и за наблюдающими наблюдателей. Он выявил местоположение более половины засад. Потому что был опытнее всех. И еще потому, что его здесь никто не ждал. Никто его не искал. И никто от него не страховался. А он знал, кого и где ему следует искать, и потому находил то, что искал.
Каждую ночь Следопыт менял диспозицию, чтобы изучить новый участок местности. Опасаясь сигнальных сетей, он передвигался только по-пластунски, отсматривая каждый метр пути с помощью прибора ночного видения. Занимал удобную позицию, спал несколько часов и весь следующий день шарил биноклем по кронам деревьев. Иногда по часу не отрывая взгляд от одной и той же подозрительной ему вершины.
И наносил на составленном им плане местности кресты…
Глава 105
Заблудившиеся на московских улицах монтировщики Пекинского симфонического оркестра, они же отставшие от поезда корейские арендаторы, они же ударный отряд особого назначения Китайской народной армии, вышли в исходную точку.
— Остановиться! — показал жестом командир.
Бойцы сели на подогнутые ноги и замерли. Боевое охранение расползлось в стороны.
Командир взглянул на часы. До контрольного срока оставался один час сорок минут. Он тоже сел на подогнутые ноги и тоже замер. Китайские бойцы и офицеры умели ждать. Это было одним из главных их достоинств.
В назначенное время командир встал на ноги и прошел на двести метров на северо-восток. Когда секундная стрелка достигла цифры «двенадцать», он сложил руки лодочкой и каркнул вороной. И еще раз через паузу в пятнадцать секунд. Этот крик именно в это время или каждые два часа спустя должен был сообщить неизвестному им агенту об их прибытии.
Спустя десять минут из-за кустов появился человек в камуфляжной униформе.
— Добрались?
— Добрались.
— Нелегальной заброской?
— Нет, официально. Где противник? Следопыт развернул лист бумаги.
— Вот их главный наблюдательный пункт. Где-то рядом убежище. Здесь и здесь — сигнализация, По крайней мере та, что я выявил.
— А это что за кресты?
— А это еще наблюдательные пункты.
— Другие их наблюдательные пункты?
— Нет, не их. Потому что эти вторые наблюдают за первыми. С какими целями — сказать не могу. Моей задачей было провести рекогносцировку и выявить местоположение противника. Местоположение я выявил, но, кто из них противник, сказать не могу. Предполагаю, что первые, которые расположены ближе к объекту.
— Ясно, — сказал командир отряда особого назначения, складывая и убирая план в карман кителя.
— Что ясно? — переспросил Следопыт.
— Все, что нужно, ясно. В остальном разберемся в процессе боя. Если он будет.
Больше вопросов не последовало. Разведчики не имеют дурной привычки переспрашивать. Если вам что хотят сказать — и так скажут. А если не хотят — все равно не скажут.
— Я поступаю в ваше распоряжение?
— Нет, вы свободны.
— Свободен?
— Да. Мне приказано передать вам, чтобы вы возвращались. «Окно» на границе будут держать с пяти часов утра послезавтрашнего дня в течение суток. И еще раз спустя два дня в то же время.
— Ну, тогда я пошел, — как-то совсем по-граждански сказал агент.
Но командир его уже не слушал. Развернувшись, он уходил к своему отряду.
Боевики заговорщиков встали на последний привал. Где встретились с вышедшими навстречу наблюдателями.
— Как там?
— Как обычно. Солдаты спят, служба идет…
— Не ждут, значит?
— Нет, не ждут.
— Ну и слава богу!
Хотя какой может быть бог у спецов? Скорее похожий на дьявола. Рогатый, с копытами, пахнущий кровью и пороховой гарью. С «Калашниковым» вместо паникадила наперевес. Если судить по итогам творимых ими дел.
Нет у спецов бога. И рай им не светит.
— Боевая готовность.
Вот оно. Начало. За которым неизвестно какое последует продолжение. Возможно, никакое. Возможно, мгновенная вспышка выстрела в глаза и смерть. Возможно, смерть…
— Проверить оружие.
Все одновременно накрутили набалдашники глушителей. На автоматы и пистолеты. Отвели затворы. Дослали в стволы патроны. Опустили предохранители.
Вытащили из ножен черные вороненые десантные ножи. Которые не блестят на солнце. Зачем-то осмотрели лезвия. Зачем-то погладили холодную сталь пальцами. И снова воткнули в ножны. Почти все вытащили. И почти все посмотрели. Хотя особого смысла в том не было.
Нервничали бойцы. Готовились к, возможно, последнему в их жизни бою.
