Шакал (Тайная война Карлоса Шакала) - Фоллейн Джон (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Он заработал репутацию самого чистого и элегантного узнику тюрьмы. Как-то во время встречи с судьей Брюгьером Карлос повернулся к привлекательной секретарше и галантно поинтересовался, как ее зовут. “Изабель”, — ответила изумленная секретарша, слегка покраснев. “Какое красивое имя”, — проворковал Карлос, нагибаясь и целуя ее руку, которую она не успела убрать. Его адвокаты женщины тоже становились объектом его галантности, и суровые тюремные условия ничуть не мешали ему проявлять свои чувства. Как-то охранник застал одну из помощниц Верже Мари-Аник Рамассами-Верже (его однофамилица) сидящей на коленях у Карлоса в комнате для свиданий, после чего строго предупредил ее о том, чтобы “она себя вела более подобающим образом”. {443}
В следующий раз Карлос замер на полпути, когда вооруженный полицейский эскортировал его к фургону, стоявшему на тюремном дворе, а снаружи ревели моторы мотоциклов и улица была заблокирована полицейскими кордонами. Он увидел своего другого адвоката Изабель Кутан-Пейре. Карлос широко улыбнулся и, не обращая внимания на охранников, подошел к ней и поцеловал ей руку, произведя на нее огромное впечатление. “У него очень много достоинств”, — заметила она позднее. — Он прекрасно воспитан, интеллигентен, и у него замечательная память. В его обществе приятно находиться”. {444} Вероятно, это было настолько приятно, что оба взяли в привычку потягивать кубинские сигары в тесной комнатке для свиданий, обсуждая стратегию защиты.
Осенью 1995 года пожилой джентльмен предъявил швейцарский паспорт у ворот тюрьмы Фресне, после чего его провели в комнату для свиданий, которая почти наверняка прослушивалась. Через несколько мгновений там же появился Карлос, которого временно перевели во Фресне. Мужчины провели вместе около часа. Карлос сообщил своему посетите-лю, что сохраняет боевой дух, хотя знает, что ему больше никогда не доведется увидеть родную Венесуэлу и у него до сих пор нет никаких сведений о Лане.
Этим посетителем был “черный банкир” Франсуа Жену, бывший нацист и друг Карлоса, который стал единственным человеком, не считая адвокатов, получившим разрешение у судьи Брюгьера на посещение Карлоса. Именно Жену Карлос написал о своей преданности делу мировой революции. В архиве Жену письма Карлоса хранятся вместе с посланиями от Мартина Бормана, Клауса Барбье, Эммы Геринг и Освальда Мосли. Послания от революционера-самозванца свидетельствуют о том, что нацист Жену, отрицавший сам факт холокоста, был для Карлоса чем-то вроде отца. {445}
Жену хвастался тем, что установил “небольшую бомбочку” против британских войск в Палестине, а в 1969 году он появился рядом с Верже, чтобы защитить трех членов Народного фронта, напавших на самолет “Эль-Аль” в Цюрихе. А через три года Жену помог угнать самолет “люфтганза”, получив от авиакомпании выкуп в пять миллионов долларов. {446}Подобные действия заслужили ему вечную благодарность от его палестинских друзей. Позднее Жену не скрывал своей симпатии к Карлосу. С точки зрения Жену, “Карлос всей душой отдался делу борьбы за палестинскую независимость и неоднократно рисковал своей жизнью ради этого. Он мужественный человек, глубокие убеждения которого находятся вне всяких подозрений. Он никогда не боялся рисковать собственной шкурой ради других. Вспомните только захват министров ОПЕК. Я восхищаюсь им за это”. {447}
В одном из первых писем “дражайшему другу”, отправленном из тюрьмы и датированном 4 декабря 1994 года, Карлос благодарит его за 10 тысяч франков и выражает восхищение интервью, которое Жену дал швейцарской газете. В этом интервью Жену впервые признается в своих дружеских отношениях с Карлосом. “Я восхищаюсь вашим бесстрашием, с которым вы обличили бесчестье властей сразу после моей выдачи суданцами”, — пишет Карлос, заверяя своего друга, что он пребывает в добром здравии и хорошем настроении. Суданский режим более чем заслуживал осуждения, с точки зрения Карлоса, однако он предостерегал Жену от того, чтобы не ослабить арабские государства в целом: “Осуждение Хасана аль-Тураби не должно означать осуждения истинных исламских революционеров, которые образуют авангард борьбы с империализмом и сионизмом. Что касается других арабских государств, то, с моей точки зрения, любое обвинение в предательстве должно быть соотнесено с теми последствиями, которые оно может за собой повлечь — в частности необходимо учитывать то, как это может сказаться на способности арабов противостоять врагу”. {448}
Карлос не советовал Жену навещать его в тюрьме, которую он называл “великой школой революционеров”. Визит в тюрьму, писал Карлос, может “повлечь за собой резкую критику в ваш адрес, поскольку вы являетесь символом противодействия сионистской лжи и клеветническим измышлениям. К тому же у нас не будет возможности свободно переговорить с глазу на глаз”. В последнем замечании содержится намек на то, что комната для посетителей в тюрьме прослушивается. Карлос просил Жену попытаться найти Лану, так как он ничего не слышал о ней с момента своего ареста. Письмо подписано: “ваш соратник в деле революции”. Позднее Жену улетел в Бейрут, а затем в Амман, чтобы найти Лану, собрать деньги для защиты своего друга и передать письма друзьям Карлоса. Лана, однако, исчезла бесследно. {449}
В следующем письме Жену, датированном 19 января 1995 года, Карлос снова благодарит его за присланные деньги, на этот раз пять тысяч франков. Вскоре в этом не будет необходимости, пишет Карлос, так как он ждет помощи от своей семьи. Карлос гордо сообщает, что он начал формировать группу адвокатов для обеспечения своей защиты. Они еще “не продали души дьяволу и с уважением относятся к справедливости”. Он благодарит Жену за письмо, “полное боевого духа, которое действительно улучшило мое настроение”. В длинном и страстном письме от 18 марта Карлос сообщает Жену, что тот является единственным человеком, не считая родных, кому он пишет. “Если мы больше не увидимся, мы встретимся в Валгалле, где сможем соразделить свои переживания со всеми дорогими и ушедшими мучениками… Я был бы счастлив дожить до вашего возраста и сохранить хотя бы десятую часть вашей неуемной энергии. Знайте, что я искренне восхищаюсь вами, доверяю вам и очень ценю нашу дружбу”.
30 мая Карлос просит своего друга подыскать ему французского адвоката, который смог бы защитить его и не предал бы его врагам. “Как всякий истинный революционер, я оптимист, но вряд ли коварный враг позволит мне живым добраться до Венесуэлы… И тем не менее я буду бороться до последнего вздоха”. Дружба Карлоса с Жену заставила судью Брюгьера допросить последнего 6 июля 1993 года. Жену попросту объяснил, что симпатизирует арабам и именно поэтому поддерживает Карлоса. Жену был настолько предан Карлосу, что даже отправился по его просьбе в Венесуэлу, чтобы убедить Магдалину Копп не возвращаться в Германию. Жену сдержал свое обещание, но уговорить ее ему не удалось.
Письмо, написанное Карлосом 30 августа 1993 года, свидетельствует о том, что он чувствовал свое родство с исламскими фундаменталистами: “Наше материалистическое воспри-тие мира не могло помешать нам еще много лет тому назад предвидеть появление нового типа исламского революционера, примкнувшего ныне к революции и возглавившего ее авангард. Многим нашим соратникам по революции догматизм мешал увидеть это”.
Переписка Карлоса с Жену закончилась весной 1996 года. 30 мая Жену собрал своих друзей у себя дома в Лозанне, где находилось одно из самых ценных его приобретений — акварель, написанная Гитлером в Вене в 1913 году, когда он еще был безвестным художником. В присутствии членов “Исхода” — группы, проповедовавшей самоубийство, в которую он вступил за год до этого, Жену выпил яд и лег дожидаться смерти. Он решил самостоятельно выбрать время своей кончины, чтобы “уйти с достоинством до наступления физического распада”.
