Оружие возмездия - Маркеев Олег Георгиевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗

Уже в армии Федя узнал, что дед помер прямо на партсобрании в жэковском подвале. Хоронили ветерана с помпой. Горком вздохнул с облегчением: дед при жизни вел активную переписку со всеми партийными инстанциями, начиная с очередного исторического съезда КПСС и заканчивая комитетом партийного контроля райкома. На радостях сам секретарь горкома Верхоянска вышел с инициативой объявить деда почетным гражданином города. Инициативу поддержали, времена стояли брежневские, звезды, медали и прочая благодать сыпались по случаю очередного юбилея, как горох. Основную роль сыграло то, что в годы войны часть деда, как выяснилось, стояла в заградотряде [34] где-то в районе Малой земли.

Высокие инстанции развили инициативу нижестоящей партийной организации и дали добро на переименование улицы Березовой, что петляла по окраине города, в улицу Федора Елисеева, героического старшины войск НКВД.

О причислении деда к лику святых Федя узнал от ротного замполита. На комсомольском собрании, устроенном по этому поводу, замполит выразил пожелание, чтобы внук не только достойно пронес имя деда, но и стал продолжателем его славных дел.

В армию Федя попал, как все. Из родного Верхоянска у пацана, как у витязя, было три пути: в институт, в армию или в тюрьму. Федя попробовал побежать по асфальтированной дорожке институтского образования, но споткнулся на старте. Экзамены в Ленинградскую лесотехническую академию провалил, но месяца в городе дворцов и белых ночей хватило, чтобы окончательно отмерла пуповина, связывавшая с родным Верхоянском. Повестке из военкомата, поджидавшей его в почтовом ящике, Федя обрадовался, здраво рассудив, что из барачного типа пенатов лучше уйти пыльной армейской грунтовкой, чем тащиться тюремным трактом.

Армия встретила новобранца муштрой, нарядами и дембелями. Но по все тем же анкетным данным часть Феде досталась специальная, обеспечивавшая какой-то секретный кабель связи. Где он проходит и куда ведет, мало кто знал, но дисциплина в казарме была лучше, чем в стройбате. Во всяком случае, вернуться домой инвалидом Феде не светило.

О благородной родословной лопоухого новобранца вслед за замполитом узнал и особист. Такого повода для вербовки, как великий дедушка, опер упускать не стал и зазвал Федю к себе в кабинет.

Для вежливости порасспросил дурно пахнущего новыми сапогами бойца о том, как ему служится, и перешел к сути. Капитан напомнил про анекдоты, что травили молодые в наряде. Чистить картошку их погнали в два часа ночи, в сыром подвале, скупо освещенном мутной лампочкой, никого не было, лишь шестеро первогодков. Но и в полумраке и тишине погреба у капитана имелись свои глаза и уши, на что он прозрачно намекнул, продемонстрировав свою осведомленность.

После краткого обзора международного положения СССР Федору было предложено по мере сил помогать капитану отражать атаки вражьих разведок и пресекать происки местных антисоветчиков. Может ли комсомолец, внук великого человека и любитель книг Юлиана Семенова отказаться от такого предложения? Да ни за что на свете! Особенно если светят некоторые поблажки по службе и гарантия дембельнуться в первой партии.

Но Федя оказался парнем шустрым, да и дед кое-что порассказал, поэтому сразу же уточнил:

— А рекомендацию в Высшую школу КГБ дадите? Капитан от неожиданности даже забыл, что с утра не опохмелился.

— Это надо заслужить,-выдавил он, с трудом заставив тяжелую голову соображать. — И вообще читай устав, салага. С такими вопросами надо обращаться с рапортом к непосредственному командиру. Кто у тебя командир?

— Командир взвода лейтенант Дудин,-отрапортовал рядовой Федя Елисеев.

— Во, знаешь, а шлангом прикидываешься! — Капитан решил перейти к делу. — В КГБ дураков не берут, нас еще тщательней, чем космонавтов, отбирают. Мечтают все, а чекистом может стать один из ста тысяч! Вот я и проверю, есть ли у тебя способности. Для начала узнай, кто спионерил блок питания с пятого пульта. Работай шустро, пока они его на водку не обменяли. Давай, Федя, я в тебя верю.

Выпроводив Федю на первое задание, капитан достал из шкафа заначку, поправил здоровье и погрузился в глубокомысленное созерцание карты родины, пришпиленной к стене кабинета. Он был абсолютно уверен, что вербовка состоялась, за ту морковку, что сам себе подвесил Федя, можно пахать на особый отдел до самого дембеля. С такими, как Федя, родина может спать спокойно, поэтому через несколько минут задремал и капитан.

Наутро по дороге к штабу из ведра на пожарном щите — таких «почтовых ящиков» для стукачей у него было множество, но этот самый любимый, потому что далеко ходить не надо, — капитан выудил небольшой газетный сверток. Чему несказанно удивился: обычно стукачи ограничивались записочками на листках, вырванных из учебных тетрадок. Запершись в кабинете, капитан сорвал несколько слоев «Красной звезды» и обнаружил целую школьную тетрадку.

На первой странице он прочитал: "Сообщение № 1.

Блок питания похищен сержантом Репиным по сговору со старослужащими Гусько, Панкратовым, Лисяком и Бубновым с намерением обменять в поселке на водку для дня рождения Гусько. Обмен будет осуществлять водитель Лисяк, распитие спиртных напитков планируется в каптерке третьей роты в ночь на субботу". Подпись: «Бекас».

На последующих шести страницах однофамилец советского контрразведчика из кинофильма «Ошибка резидента» мелким почерком информировал об офицерской жизни в родной части. Кто, с кем, по какому поводу, что при этом говорил, кто кому набил морду и кто кого с кем застукал. Все с такими подробностями, что невольно создавалось впечатление, что суперагент Бекас лично наливал, присутствовал и держал свечку.

Капитан достал заначку, выпил и крепко задумался. Чтобы думалось легче, он мычал песенку «Я в весеннем лесу пил березовый сок», ту, что в «Ошибке резидента» с душой исполнял актер Ножкин. С Бекасом надо было срочно что-то делать: если стукаческий зуд не унять, такие тетрадки пойдут через голову капитана в особый отдел штаба дивизии.

Из возможных вариантов капитан выбрал два: заслать Бекаса в группу по укладке кабеля, там всего-то шестеро, живут в поле, торчат по пояс в канаве, обед готовят на костре, к маю Бекас гарантированно окажется в санчасти с крупозным воспалением легких; второй вариант — сосватать Бекаса прапорщику Мамаю, заведующему гауптвахтой. Там Бекасу либо свернут шею штрафники, либо он сменит специализацию и будет стучать не в дверь особисту, а непосредственно по ребрам военнослужащих.

Размышления прервал телефонный звонок. Комроты с шуточками-прибауточками сообщил, что один его молодой боец подал рапорт на учебу в Высшей школе КГБ. Капитану стало не до смеха.

Ротному в тетрадке Бекаса отводилось две страницы. Парень он был из «пиджаков» — набранных из Института связи на два года, чужой человек в рабоче-крестьянской среде младших офицеров и временная персона в армии, лишь бы было кем заткнуть брешь в штате. Ничего личного против него капитан не имел, но уж больно был несдержан на язык молодой комроты. Если верить Бекасу, линию партии критиковал и Мандельштама цитировал. На ДОН [35] с окраской антисоветская агитация и пропаганда он уже натрепался.

— Ты пришли его ко мне, познакомлюсь, — распорядился капитан, отлично зная, кто нарисуется на пороге через десять минут.

Федя появился через пять минут. Капитан сразу же дал ему на подпись типовой бланк подписки о сотрудничестве и усадил переписывать на листы писчей бумаги все содержимое тетрадки. Самому было лень оформлять агентурные (сообщения, сам он собирался расставить только даты с (разбросом в полгода, чтобы в личном деле агента Бекаса все выглядело так, словно он исправно пахал на капитана чуть ли не с момента пересечения КПП части.

Капитан стоял у окна, мурлыкал песенку про березовый сок и вырабатывал новый план оперативных мероприятий. За окном ветер гонял по сугробам белые султанчики, хотя по календарю стоял апрель, а значит, времени избавиться от Феди у капитана оставалось в обрез.