Камера - Гришем (Гришэм) Джон (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
– Телевидение несет дурные вести, – заметил он, пока Сэм размышлял над очередным ходом.
– Перспектива и вправду вырисовывается мрачная, а?
– Пожалуй. Что говорит твой адвокат? Оба не поднимали головы от доски.
– Он считает, мы еще поборемся.
– Как это понимать? – Хеншоу двинул шашку.
– Как? Меня будут душить, а я начну брыкаться.
– Он хоть понимает, что несет?
– О да. Ум у парня острый. Ничего не поделаешь, моя кровь.
– Но он же совсем мальчишка.
– Зато сообразительный. Получил отличное образование. Был вторым на своем курсе, в Мичигане издавал юридический журнал.
– И что это значит?
– А то, что у него великолепные мозги. Он найдет какой-нибудь выход.
– Ты серьезно, Сэм? Думаешь, ему удастся?
Одним ходом Сэм съел сразу две шашки противника. Хеншоу выругался.
– Сострадание мешает, Хэнк? Когда ты победил в последний раз?
– Две недели назад.
– Трепло! За минувшие три года такого еще не было. Хеншоу сделал новый ход, и Сэм торжествующе убрал с доски еще одну черную шашку. Через несколько минут партия завершилась. Игроки тут же приступили ко второй.
* * *
Ровно в полдень из двери блока появился Пакер. За его плечом стоял охранник с наручниками. Приятелей развели по камерам: соседи уже обедали. Тушеные бобы, картофельное пюре, пять кусочков тостов. Неохотно поковыряв ложкой в пластиковом подкосе, Сэм отодвинул его от себя и принялся ждать. Рука его сжимала завернутый в чистые боксерские трусы овальный брусок мыла. Банный день.
Через четверть часа охранник проводил Кэйхолла в тесную кабинку душа. Посещать ее внутренние правила разрешали сидельцу пять раз в неделю.
Сэм быстро намылил голову, ополоснул волосы теплой водой, а затем повторил процедуру. Стены и пол кабинки были чистыми, но пользовались ею все четырнадцать заключенных, поэтому снять резиновые тапочки он не рискнул. Воду давали только на пять минут, и большинству их хватало. Сэм с отвращением взирал на тусклую плитку. Имелись на Скамье такие вещи, скучать по которым он никогда не будет.
Двадцать минут спустя микроавтобус доставил Кэйхолла к библиотеке. Там его уже ждали.
* * *
Покосившись на направившегося к двери охранника, Адам снял пиджак. Когда мужчина в форме вышел, дед и внук обменялись рукопожатием. Сэм опустился на стул, закурил.
– Где ты пропадал?
– Был занят. – Адам устроился за столом напротив. – Среду и четверг провел в Чикаго.
– По моим делам?
– Можно сказать и так. Гудмэн захотел ознакомиться с материалами, а там возникла еще пара вопросов.
– Гудмэн опять сует свой нос?
– Гарнер Гудмэн – мой старший партнер, Сэм. Я должен с ним считаться, если только дорожу этой работой. Знаю, ты его ненавидишь, но Гудмэн очень озабочен тем, что здесь происходит. Можешь не верить, однако он не испытывает никакого желания затолкать тебя в газовую камеру.
– Ненависти к нему во мне уже нет.
– С чего вдруг такая перемена?
– Понятия не имею. Стоя одной ногой в могиле, человек о многом задумывается.
Адам надеялся, что Кэйхолл разовьет тему, но клиент смолк. Внук рассеянно наблюдал за дедом, гоня от себя мысли о Джо Линкольне и драке на похоронах, о всех печальных подробностях, которые поведала тетка. Удавалось ему это с трудом. Он обещал Ли не касаться в разговоре с Сэмом событий далекого прошлого.
– Полагаю, про нашу неудачу ты уже знаешь. – Адам начал извлекать из кейса бумаги.
– Она не заставила себя ждать.
– И слава Богу. Я подал апелляцию в федеральный суд.
– С федеральным судом мне никогда не везло.
– В данный момент мы не можем выбирать ту или иную инстанцию.
– Что мы можем в данный момент?
– Существует несколько пунктов. Во вторник, после беседы с судьей, я лицом к лицу столкнулся с губернатором. Он хотел переброситься парой слов без свидетелей. Дал мне номера своих телефонов, сказал, что намерен обсудить ход дела. Видишь ли, у него сомнения по вопросу степени твоей вины.
В глазах Сэма загорелась ярость.
– Сомнения? Да я девять лет провел здесь исключительно из-за него. Он губы себе кусает, ему не терпится отправить меня в газовку.
– Не буду спорить, но…
– Ты дал слово, что не пойдешь к нему. Ты подписал соглашение.
– Остынь, Сэм. Губернатор поймал меня за дверью кабинета Слэттери.
– Странно, что он не собрал еще пресс-конференцию.
– Это благодаря мне. Я вынудил его хранить молчание.
– Выходит, ты – первый, кому такое оказалось по силам.
– Макаллистер не отвергает напрочь идею милосердия.
– Он сам тебе это сказал?
– Да.
– Но почему?
– Я не знаю почему, Сэм. Его мотивы меня не интересуют. Но в чем ты видишь вред? Какая опасность таится в попытке склонить губернатора к снисхождению? Пусть газеты печатают его портреты, пусть тиражируют его ослепительную улыбку телеэкраны. Если есть шанс заставить Макаллистера выслушать наши доводы, какая тебе разница, что он лично будет от этого иметь?
– Нет. Тысячу раз – нет. Я не позволю своему адвокату просить это ничтожество о снисхождении. Я хорошо изучил его, Адам. Он рассчитывает заманить тебя в свои сети. Его слова и поступки – только поза, только игра на публику. Он жаждет славы – за мой счет. Но казнят-то меня, а не его!
– В чем же все-таки вред, Сэм?
Кэйхолл с размаху опустил ладонь на крышку стола.
– Вред в том, что твои действия не принесут никакой пользы, Адам. Его не переубедишь.
Адам черкнул что-то в блокноте, давая деду время успокоиться. Откинувшись к спинке стула, Сэм достал из кармана новую сигарету, провел рукой по влажным еще волосам. Холл посмотрел на него в упор.
– Что ты собираешься делать, Сэм? Послать все к чертям? Сдаться? Ты мастерски разбираешься в законах, так скажи, что делать?
– Не мешай, я думаю.
– Пора бы.
– Апелляция – вещь грамотная, но надежды на нее немного. Других же средств остается и того меньше.
– Если не считать Бенджамина Кейеса.
– Ты прав. За исключением Кейеса. Он проделал отличную работу, был мне другом. Мне противна сама мысль бросить на него какую-то тень.
– Когда речь идет о смертной казни, такая практика считается стандартной, Сэм. У приговоренного всегда есть возможность обжаловать непрофессионализм защиты. Гудмэн предлагал тебе эту тактику, но ты отказался. А ее следовало опробовать годы назад.
– Он упрашивал меня дать согласие. Я и тогда сказал – нет. Наверное, мой отказ был ошибкой.
Сидя на краешке стула, Адам торопливо делал записи. – Я читал протоколы суда. Думаю, ошибку совершил Кейес, когда не разрешил тебе давать показания.
– Помню, помню. Мне хотелось обратиться к присяжным. После слов Догана я подумал: может, стоит объяснить жюри, что я хоть и установил бомбу, но не намеревался никого убивать? Это правда, Адам. Я никому не желал смерти.
– Ты готов был дать показания, однако подчинился запрету своего адвоката.
Улыбнувшись, Кэйхолл опустил голову.
– Именно это ты хочешь от меня услышать?
– Да.
– И выбор у меня невелик, так?
– Его просто нет.
– О'кей. Я готов был дать показания, однако подчинился запрету своего адвоката.
– Завтра же данный факт станет известен судье.
– Не слишком ли поздно, Адам?
– Поздновато. О нем следовало заявить на процессе. Но что мы теряем?
– Ты свяжешься с Кейесом? Предупредишь?
– Если выкрою время. Сейчас меня мало беспокоят его чувства.
– Как и меня. Господь с ним, с Кейесом. Что-нибудь еще в нашем распоряжении есть?
– Очень мало.
Поднявшись, Сэм стал расхаживать вдоль стен. В длину комната библиотеки оказалась восемнадцати футов. Он обошел ее всю, остановился у стеллажа. Адам пристально посмотрел на деда.
– Ли интересуется, не будешь ли ты против, если она придет навестить тебя.
Кэйхолл медленно вернулся к стулу, сел.
– Мне необходимо подумать.
– Только не медли.
