Юрист - Кирьяк Юрий Г. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Из сонного оцепенения его вывел резкий звук выстрела. Кайл упер приклад в плечо, готовый тоже послать пулю, бросил взгляд на часы: с закрытыми глазами он просидел сорок минут. Где-то слева, там, куда ушел отец, мелькнули несколько светлых пятен. Прошло минут десять, Джон молчал. Видно, промахнулся, решил Кайл.
Миновал еще час – никаких перемен. Кайл мужественно боролся со сном.
День благодарения. Официально «Скалли энд Першинг» по праздникам не работает, но в фирме наверняка сейчас кто-то есть: два-три зануды в кроссовках и джинсах, которым не терпится вписать в счет клиента еще десяток часов. Сидят на своих местах и несколько партнеров – те, на кого безжалостно давят сроки…
Кайл потряс головой.
Внизу послышались шаги. Тот, кто шел по покрытой сухими листьями земле, и не пытался сохранять тишину. Через какую-то минуту Джон был рядом.
– Слезай. За полем протекает ручей, я знаю, куда они любят приходить на водопой.
Кайл осторожно спустился по качающимся перекладинам, и когда нога его коснулась узловатого корня дуба, Макэвой-старший спросил:
– Ты видел серого быка?
– Нет.
– Заснул, что ли? Он промчался прямо под тобой.
– В которого ты стрелял?
– Да. С мощными рогами, отростков на десять.
– Но и ты послал пулю в небо.
Они вернулись к пикапу, Джон достал из сумки термос. Сделав пару глотков крепкого кофе и разделив с отцом плитку шоколада, Кайл сказал:
– Знаешь, у меня пропало всякое желание охотиться. Нам нужно поговорить.
Джон курил и внимательно слушал сына. Когда дело дошло до показаний в полицейском участке, Кайл решил, что сейчас отец взорвется, засыплет его ядовитыми вопросами о том, почему он молчал раньше. Однако Джон не проронил ни слова, как если бы история эта была ему уже известна и в данную минуту он слышал лишь горькое покаяние.
Вспышку гнева спровоцировал рассказ о Бенни Райте.
– Сукин сын! – Джон нервно закурил вторую сигарету. – Это же неприкрытый шантаж!
– Не перебивай, пожалуйста.
Кайл торопливо излагал детали; несколько раз ему пришлось поднять руку, чтобы предупредить град вопросов отца. Макэвой-старший смирился. Он внимал сыну с изумленным недоверием, но молчал. Видеозапись, Джой Бернардо, Бакстер, его гибель, «Трайлон», «Бартин», секретная комната на восемнадцатом этаже. Встречи с Бенни и Найджелом, задание выкрасть документы, слежка, контракт с Роем Бенедиктом и, наконец, выход на ФБР.
Несколько раз Кайл попросил у отца прощения за то, что не решился сообщить обо всем сразу же, признал свои ошибки – слишком их оказалось много, чтобы перечислять все. Когда камень с души упал (а это произошло, как показалось Кайлу, часа через три), солнце стояло уже высоко, кофе был выпит, а олени забыты.
– Думаю, мне нужна помощь, – закончил он исповедь.
– Прежде всего тебе нужна хорошая порка, – буркнул Джон.
– Не спорю.
– Господи, сынок, в какое же дерьмо ты вляпался!
– У меня не было выбора. Угрозы Бенни и перспектива нового следствия свели бы с ума любого. Если бы ты увидел ту запись, то понял бы меня.
Оставив ружья в машине, отец и сын двинулись по узкой тропке в чащу леса.
Обед – жареная индейка, хрустящий картофель и четыре вида салатов – был привезен из ресторана. Пока Джон накрывал в гостиной стол, Кайл отправился за матерью.
Распахнув дверь, Пэтти ласково улыбнулась сыну и заключила его в объятия. Выглядела она достаточно бодро, чему поспособствовала целая пригоршня пилюль. Матери не терпелось представить Кайлу свой последний шедевр. Когда с осмотром мастерской было покончено, он подвел Пэтти к машине; поездка до дома отца заняла четверть часа. Ради такого случая мать воспользовалась губной помадой и даже наложила косметику, облачилась в легкомысленное лимонно-желтое платье – то самое, что Кайл видел на ней, когда был еще подростком. Длинные волосы Петти, почти седые, были аккуратно уложены. В машине она говорила без умолку, делилась сплетнями о знакомых (тех, кого уже не было в живых), меняя темы с такой легкостью, которая в иных обстоятельствах вызвала бы добродушный смех.
Кайл почувствовал облегчение: вполне могло случиться так, что мать забыла бы выпить лекарства и оказалась бы сейчас не в себе.
Мимоходом обнявшись, родители завели неторопливый разговор о дочерях – те не показывались в Йорке уже более года. Одна жила в Санта-Монике, другая – в Портленде. Макэвой-старший позвонил обеим, обменялся с ними парой слов и передал трубку матери. На экране телевизора по футбольному полю бестолково метались игроки – звук был выключен. Когда семья уселась за стол, Кайл наполнил вином три бокала, хотя знал: Пэтти к своему не прикоснется.
– А ты, я смотрю, опять решил побаловать себя? – заметил отец, устанавливая на стол блюдо с жареной индейкой.
– Это бывает очень редко, – отозвался сын.
Мужчины наперебой старались угодить даме. Пэтти ворковала об искусстве и детально перебирала события, происходившие в Йорке десятилетием ранее. Она даже задала сыну несколько вопросов о его карьере, и Кайл расписал свое нью-йоркское бытие в самых ярких красках. Временами его оживление казалось явно наигранным, однако мать этого не заметила. Она почти ничего не ела, но Кайл с отцом и без ее помощи быстро расправились с индейкой: птица, к счастью, была невелика. За кофе с яблочным пирогом Пэтти внезапно объявила, что хочет домой, поскольку уже соскучилась по работе. Они видели: она действительно устала. Не теряя времени, сын отвез ее в мастерскую. На это потребовалось двадцать минут.
Один футбольный матч без всякого перерыва сменился другим. Кайл следил за игрой, устроившись на кушетке, Макэвой-старший предпочел кресло-качалку; оба молчали. Воздух в комнате густел от невысказанных вопросов и настоятельно требовавших обсуждения планов. Джон давно был готов прочесть сыну лекцию, но не решался: Кайл выглядел чересчур взвинченным.
– Может, прогуляемся? – предложил сын, когда за окном начало темнеть.
– Прогуляемся где? – уточнил отец.
– Обойдем квартал. Нужно поговорить.
– А что, здесь этого сделать нельзя?
– Вставай, вставай.
Джон поднялся из кресла, пристегнул к ошейнику Зака поводок. Спускаясь с крыльца, Кайл пояснил:
– Знаешь, как-то не хочется вести серьезный разговор в четырех стенах.
Макэвой-старший с ловкостью завзятого курильщика на ходу поднес к сигарете огонек зажигалки.
– Боюсь спросить почему.
– Не люблю насекомых – «жучков», которые ловят каждое слово.
– Вот что, сын, давай-ка начистоту. По-твоему, мой дом напичкали микрофонами?
Они медленно двигались вдоль улицы. Кайл знал тут всех соседей, во всяком случае тех, кто жил здесь во времена его детства. Кивнув в сторону одного особняка, он спросил:
– Что слышно о мистере Полке?
– Отдал Богу душу наконец. А что ты хочешь – полвека в инвалидном кресле. Жаль, жаль. Но ты не ответил на мой вопрос. Или мы так и будем делиться воспоминаниями?
– Нет, я не думаю, чтобы твой дом оборудовали подслушивающими устройствами, как, собственно, и офис. Но вероятность все же имеется. Этим типам нужен полный контроль, а недостатка в деньгах они не испытывают. Понаставить в любом помещении «жучков» – плевое дело. Поверь, отец, уж я-то знаю. Сейчас мне не составит труда слепить систему подслушки из самого дешевого набора для радиолюбителя.
– Откуда столь глубокие познания?
– Из литературы, естественно. На Манхэттене есть маленький магазинчик шпионских принадлежностей, я довольно часто заглядываю туда – когда удается сбросить хвост.
– Это просто не укладывается в голове, Кайл. Знай я тебя хуже, решил бы, что ты сошел с ума. Ты напоминаешь шизофреника, как некоторые мои клиенты.
– Пока я в полном порядке, но жизнь в Нью-Йорке уже приучила меня к определенным правилам. Беседовать на серьезные темы лучше под открытым небом.
