Безумие Джоула Делани - Стюарт Рамона (читать книги регистрация txt) 📗
– Здравствуй, дорогая, – приветствовала она меня, окутывая свое изящное загорелое тело розовым полотенцем. – Чарлз, можно еще чашечку горячего кофе? И нет ли еще бутербродов с сыром?
– Сыр, корица и вишня, – отозвался Чарлз.
– Ты просто сокровище, – прощебетала она, и Чарлз самодовольно ухмыльнулся. Он был черен, как вулканическое стекло, и обладал поразительной сноровкой.
Когда мы остались вдвоем с Эрикой, я спросила:
– Откуда у него такие ресницы? Они настоящие?
– И да и нет. Они настоящие, но он их завивает специальной машинкой. Вообще, Чарлз чересчур чувствителен. Внешне мы ведем себя сдержанно, но на самом деле у нас война. Он влюбился во время своего отпуска в Амстердаме и с тех пор все время туда летает. Сегодня утром опять заявил, что хочет меня покинуть.
– Может, его соблазняют большие деньги?
– Сомневаюсь. По-моему, он богат, как Крез. Я плачу ему приличную сумму, и к тому же он уже несколько лет занимается электроникой.
Эрика завернула конец полотенца на манер саронга. Вынув две черепаховые шпильки, она рассыпала по плечам свои длинные темные волосы. У нее были красивые глаза и стройная фигура, а время и деньги сделали ее прекрасной, похожей на причудливую тропическую птицу.
Тед познакомился с Эрикой в Нью-Йоркском университете в то время, когда мы только что поженились. Она посещала занятия по микробиологии, которые он вел, и, похоже, была весьма обеспеченной девушкой. Во всяком случае, у нее постоянно появлялись новые меховые куртки, туфли на тонком каблуке, брильянтовые браслеты. Тед решил, что она подруга какого-нибудь рэкетира. Но его удивило усердие Эрики. Она не обладала особыми способностями, однако не пропустила ни одного занятия десятинедельного курса. Оказалось, что Эрика уже два года училась в колледже. Но, кроме этого, она не поведала о себе ничего. В следующем семестре мы переехали в Калифорнийский университет, и Теду пришлось о ней забыть.
Через шесть лет он однажды пришел домой и сообщил:
– Я видел Эрику Лоренц.
– Кого? – переспросила я.
– Гангстерскую подружку из Нью-Йорка. Она теперь интерн в Больнице ветеранов.
Я очень удивилась. В Больнице ветеранов работали лучшие специалисты.
– Она пригласила нас на обед в следующую субботу, – неожиданно добавил Тед.
– Надеюсь, ты принял ее приглашение?
– Да, черт возьми.
Оказалось, что у нее роскошная квартира на Рашн Хилл с мебелью из тикового дерева и чудесным видом из окна. Чарлз ловко сновал между нами, подавая напитки. Прежде он служил на корабле стюардом, а потом попал в Больницу ветеранов, и Эрика оказалась одним из его лечащих врачей. Теперь он разносил поджаренный хлеб, а я рассматривала хозяйку, пытаясь обнаружить в ней характерные черты «гангстерской подружки». Но я просто не могла узнать Эрику.
Норковые куртки, брильянты и прочее уступили место скромной, хотя и элегантной, рубашке и черным вельветовым брюкам. Не осталось и прежней скрытности. Эрика рассказала о своей семье. Тед ошибся насчет гангстеров, хотя и не совсем. Ее отец занимался продажей подержанных машин. Он называл себя Безумным Гарри и, чтобы поведать о своей сумасшедшей щедрости, использовал рекламные щиты, газетные объявления и даже дымовой след в небе над тремя штатами Среднего Запада. Карьера его начиналась с ремонтных мастерских в трущобах Чикаго, где, по-моему, порядочному человеку просто не выжить. Эрика не пользовалась особой благосклонностью отца. Главным источником ее дохода были акции некой компании, которые она унаследовала от матери.
Помешивая лед в своем стакане, я подумала, что тайна еще только приоткрылась. Почему богатая девушка поступила в медицинскую школу, какая сила заставила ее устроиться на работу в больницу? Жизнь интерна всегда сурова и безрадостна. Но мои размышления прервал звонок в дверь. Эрика отчего-то забеспокоилась.
– Я хотела вам сказать. Понимаете, он здесь проездом и вообще еще не бывал в этой квартире. Я подумала, если будут друзья… – Она запнулась. – Не беспокойся, Чарлз, я открою сама. – Она повернулась и быстро пошла к двери.
Мне потребовалось некоторое время на расшифровку этого ребуса. Замок на вершине холма, окна с видами и тиковая мебель предназначались для определенной цели. И мы тоже. Когда Эрика встретила Теда, у нее, очевидно, возникла идея о «друзьях». Мы служили декорацией для какого-то великого события. Мое любопытство возросло неимоверно.
Я почти не сомневалась в том, что нам предстоит встреча с ее отцом.
Он оказался невысоким, очень загорелым человеком. У него были седые волосы, отличный костюм, немного помятый в дороге, и ленивая улыбка.
– Именно так! – объявил он, задерживаясь в дверях, словно для того, чтобы лучше рассмотреть нас. – Так я себе все и представлял.
Эта фраза и акцент уроженца Центральной Европы озадачили меня. Он совсем не походил на магната, торгующего подержанными машинами.
Потом Эрика появилась из прихожей, где она отдавала какие-то распоряжения Чарлзу. Минутная нервозность прошла, и она снова стала любезной хозяйкой, представляя нас доктору Гансу Райхману. Я знала его по воскресным выпускам газет. Доктор Райхман был самым знаменитым психиатром – хотя в ортодоксальных кругах такое выражение считалось неприемлемым. Наконец я поняла Эрику.
Но это было шесть лет назад. Времена меняются, и люди вместе с ними. В тот вечер в оранжерее, рассеянно поглаживая пальцами каменного идола, я спросила:
– Как поживает доктор Райхман?
– О, мой старый бедный Ганс. – Эрика достала сигарету, закурила и выпустила облачко дыма. Она имела обыкновение не заканчивать фразу. Но смысл улавливался подсознательно. С годами между Пигмалионом и Галатеей установились спокойные, стабильные отношения. Все началось, вероятно, с его поездки в Сан-Франциско. Но они не поженились из-за сложных семейных обстоятельств доктора. (Фрау Райхман некогда была звездой венской оперетты. В свои пятьдесят лет она оставалась жизнерадостной и порочной. И, кроме того, отличалась коварством. Но, кажется, Эрике удалось с ней поладить.) Потом с возрастом пришла лень и привязанность к дому.
– Он стал старым и ленивым. Больше не практикует, только консультирует и пишет книгу о демонах.
– О чем? – удивилась я.
– Ну, сам он в них не верит, верят те, кто от них пострадал. И все равно – темное дело. Я говорила ему, что он погубит свою репутацию.
– Что за демоны? – спросила я, все еще плохо понимая. Вероятно, столь своеобразная манера подачи информации помогала Эрике в ее работе с художниками, но в обычной беседе создавала некоторые неудобства.
– О Боже, самые разнообразные – тигры-оборотни, китайские лисы, пантеон Бодана. Сейчас его интересуют Карибские Обеа. В прошлом году был, как видишь, Юкатан. – Она показала на каменные фигуры. – Вот это – ягуар, владыка потустороннего мира. А это алтарь. В углубление клали человеческое сердце.
Я поспешно отдернула руку от каменного монстра. Меня подмывало спросить, как доктор сумел заполучить их. Я знала, что вывоз подобных вещей из Мексики запрещен. Но мне довелось жить с ученым, и я знаю: они одержимы своими идеями и не слишком заботятся о законах, считая их чрезмерной обузой.
– В джунглях есть специальные посадочные площадки, – пояснила Эрика, как будто прочитав мои мысли.
Несмотря на все свои недостатки, она была весьма проницательным и искусным психологом.
– Расскажи мне, что стряслось с Джоулом.
Пока я рассказывала, Чарлз успел несколько раз появиться со своим подносом. Потом Эрика позвонила какому-то приятелю, который работал психиатром в «Бельвю». Ожидая, пока закончится шутливая болтовня, предваряющая деловой разговор, я подошла к окну и протерла пальцем запотевшее стекло, чтобы посмотреть, не виден ли наш дом – он находился всего за несколько кварталов отсюда. Наконец она повесила трубку и сказала:
– Он пришел в сознание.
Я поняла, в каком напряжении находилась, только потом – когда почувствовала облегчение.
