Человек без лица - Моррелл Дэвид (читать книги без txt) 📗

Вся беда в том, что этот вечер не шел ни в какое сравнение ни с одним из предыдущих. План, прекрасно существовавший до сих пор на бумаге, предстояло воплотить в жизнь, совместить с «реальным миром», а этот реальный мир имел опасную привычку изменяться день ото дня. Пожар мог повредить здание. Или место могло оказаться таким необычно многолюдным, что компрометирующий, хотя и осторожный разговор можно будет легко подслушать. Один из выходов может оказаться блокированным. Слишком много переменных величин. Если что-то покажется Бьюкенену подозрительным, то он, не подавая виду, что встревожен, снова растворится в ночной темноте. Тогда, как было заранее оговорено, человек, который придет в девять тридцать и не увидит там Бьюкенена, поймет, что идеальных условий для встречи не получилось (эвфемистическое выражение, означающее «сваливай отсюда в темпе»), что встреча переносится на следующий день и состоится за завтраком в восемь утра в другом отеле. Разумеется, у Бьюкенена был готов еще один запасной план на тот случай, если и вторую встречу пришлось бы переносить. Ведь Бьюкенен должен был убедить того, кто придет, что приняты все меры предосторожности и что его безопасность является для Бьюкенена основным соображением.

Неторопливым шагом Бьюкенен прошел мимо двух швейцаров-мексиканцев в «Клуб интернасьональ». В холле он проскользнул за группой жизнерадостных американских туристов, направлявшихся в «Хард-рок кафе», и постарался задержать дыхание, ощутив едкий, несмотря на отдушку, запах инсектицида, который периодически распыляли в коридорах отеля, чтобы отпугивать тараканов, в изобилии водившихся в округе. Бьюкенен спрашивал себя, что больше ненавидели проживающие в отеле гости — мерзкий запах этого средства или самих вездесущих насекомых, которые через какое-то время начинали казаться столь же обычными, как и многочисленные местные ящерицы. Горничная, не привлекая к себе внимания, заметала трупики мертвых насекомых. Бьюкенен задержался в глубине холла, пока не увидел, как в дверь рядом с сувенирным киоском, расположенным с левой стороны, вошел какой-то японец. Бьюкенен знал, что эта дверь ведет к балконам, номерам и лестницам, по которым можно спуститься на пляж. Один из многих выходов. Функционирует нормально. Пока все тут хорошо.

Повернув направо, он прошел коротким коридором к ступеням, ведущим вниз, в ресторан. Как и в предыдущие вечера, посетителей в ресторане было не слишком мало — достаточно, чтобы Бьюкенен и тот, кто придет на встречу с ним, не привлекли к себе внимания, но и не слишком много, чтобы их разговор могли подслушать.

И здесь пока все хорошо. Возможно, я ошибаюсь, подумал Бьюкенен. Возможно, все пройдет без сучка без задоринки.

Не обманывай себя, настаивал внутренний голос.

Ну уж нет, я не собираюсь отменять встречу только потому, что пошаливают нервишки.

Он почувствовал себя несколько увереннее, когда официант-мексиканец согласился посадить его за тот столик, который он просил. Этот столик был расположен идеально — в правом дальнем углу, в отдалении от других обедающих гостей и рядом с выходом в сад отеля. Бьюкенен сел так, чтобы оказаться спиной к стене и лицом к лестнице, по которой спускались в ресторан. В кондиционированном воздухе зала ему стало прохладнее. Он взглянул на часы. Девять двадцать пять. Тот, с кем он должен встретиться, будет здесь через пять минут. Делая вид, что изучает меню, он старался казаться спокойным.

Вдруг пульс его участился: на верхней ступеньке лестницы появились двое мужчин.

Но Бьюкенен ожидал встречи лишь с одним человеком.

Оба были латиноамериканцы. На обоих мятые, как того требовала мода, бежевые полотняные костюмы и открытые на груди желтые шелковые рубашки. У обоих золотые часы фирмы «Ролекс» и по несколько золотых цепочек и браслетов. Оба были худощавого телосложения, обоим было за тридцать, у обоих были узкие лица с точеными, жесткими чертами и густые, темные, гладко зачесанные назад и собранные в пучок волосы. Их глаза под нависшими складками век были такими же темными, как и волосы, и так же блестели. Глаза хищного зверя или хищной птицы. Безжалостные глаза. Эти двое были gemelos, близнецы. Спускаясь по лестнице в ресторан, они расправляли плечи, выпячивали грудь и излучали такую уверенность в себе, словно владели миром.

Бьюкенен пытался казаться спокойным, хотя внутренне весь подобрался. Близнецы направились прямо к нему. Бьюкенен понял, что у них было его описание. Более того, люди, которым было поручено следить за ним, наверняка тайно сфотографировали его. А он этого больше всего боялся.

Когда близнецы подошли к его столику, Бьюкенен поднялся, чтобы пожать им руки. Он намеренно не надел пиджак, так как хотел, чтобы сразу было видно, что он не вооружен. Они увидят, что его синяя рубашка заправлена в брюки, а не надета навыпуск, чтобы под ней можно было спрятать пистолет. Они также увидят, что рубашка сидит на нем в обтяжку, так что если бы он прятал на себе магнитофон или передающее устройство, то это сразу было бы заметно. Правда, самые современные специальные передатчики настолько миниатюрны, что один из них можно было бы легко замаскировать под пуговицу на его рубашке точно так же, как небольшой пистолет можно было бы прикрепить над лодыжкой под брючиной. Впрочем, на таком близком расстоянии Бьюкенену вряд ли понадобился бы пистолет. Шариковая ручка в нагрудном карманчике его рубашки могла быть столь же эффективной. И все же Бьюкенен знал, что эти люди с хищными глазами по достоинству оценят его жест очевидной открытости. В то же время он нисколько не сомневался, что, несмотря на излучаемую ими уверенность, они не ослабят настороженности, которая до сих пор служила им хорошую службу.

Они поздоровались с ним по-английски.

Бьюкенен ответил по-испански:

— Спасибо, что пришли. — Он употребил слово «ustedes» — «вы» в форме вежливого обращения.

— De nada [1], — сказал первый и показал жестом, что Бьюкенен может сесть.

Они огляделись, место встречи, казалось, их удовлетворило, и тоже сели. Можно не сомневаться, подумал Бьюкенен, что перед приходом сюда они поручили состоящим у них на службе людям проверить пригодность ресторана для такой встречи. Вероятно, они также скрытно расставили охрану вокруг отеля и в коридоре, ведущем в зал. В качестве еще одной меры предосторожности они взяли со стола салфетки, разложили их на коленях, а ловкое, хорошо отработанное движение их правых рук сказало Бьюкенену, что под каждой салфеткой теперь имеется по пистолету.

Устроившись наконец как надо, они принялись изучать его.

— A cojones [2] у тебя на месте, — бросил первый близнец.

— Gracias. [3]

— Еще и везет, как дурачку, — добавил второй. — Мы бы могли успокоить тебя раз и навсегда в любое время.

— Claro que si [4], — согласился Бьюкенен. — Разумеется. Но я надеялся, что вы прислушаетесь к голосу рассудка. Уверен, что дело, которое я собираюсь вам предложить, стоящее.

— Наши дела и так идут неплохо, — сказал первый близнец.

— Что заставляет тебя думать, что ты можешь сделать их еще лучше? — Второй близнец прищурился.

Бьюкенен негромко ответил:

— То, что вам известно, насколько хороши теперь мои дела. Я исхожу из того, что разговариваю с опытными деловыми людьми. С профессионалами. Доказательством служит то, что в ответ на мои попытки вы не стали, говоря вашими же словами, успокаивать меня раз и навсегда. Вы видели, как…

Бьюкенен предупреждающе кашлянул и кивком показал налево.

Подошел официант и принес меню. Он сравнил двух своих латиноамериканских гостей с единственным norteamericano [5] и, очевидно, решил, что поскольку Канкун считается самым популярным мексиканским курортом для американцев, то следует отнестись с наибольшим вниманием к Бьюкенсну.