Транс - Кесслер Ричард (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Толпа начала скандировать этот лозунг. Салон автомобиля наполнился оглушительным истерическим воплем. Драммонд выключил приемник и искоса посмотрел на Алана Форреста.
Форрест усмехнулся.
– Нет ничего ужасней запаха напалма ранним утром. Это из "Апокалипсиса сегодня". – Юноша протянул руку на прощание. – Большое спасибо, доктор.
– Удачи, Алан. Послушай, если тебе понадобится помощь – звони. Я имею в виду не психиатрическую помощь, а вообще. Помогу, чем смогу.
– Спасибо.
Драммонд смотрел вслед уходившему Форресту. Тот обернулся, помахал рукой и скрылся за деревьями.
Выезжая на бульвар Сансет, Драммонд снова включил приемник, настроился на нужную волну и поймал на середине фразы голос комментатора:
"...Тон всей его кампании с момента проведения съезда республиканцев, Крейн добился власти в штате благодаря своему военному прошлому и сейчас собирается сделать то же самое. Он воин и объявляет настоящую войну... войну преступности, нищете, наркотикам, насилию..."
Комментатора-мужчину прервал женский голос:
"Все это прекрасно, но касается сугубо городских проблем. А разбирается ли Джек Крейн в глобальных вопросах? Что думает о внешней политике? Какова его позиция по национальной безопасности? На мой взгляд, все его выступления – это чистой воды шовинистический патриотизм, который может вернуть нас к изоляционизму тридцатых годов".
В приемнике вновь послышался мужской голос:
"Ну, что ж. Время покажет. И конечно, многое определят теледебаты. Именно во время теледебатов Милтон Бёрн нанесет свой главный удар".
Женщина язвительно хихикнула:
" – Нанесет главный удар"? – это как-то не вяжется с личностью Милтона Бёрна. Я бы не советовала говорить эту фразу в присутствии Джека Крейна. Бёрн уже дрогнул под нападками Крейна. Не думаю, что во время теледебатов что-нибудь изменится.
– Могу только повторить: время покажет. На этом мы заканчиваем передачу о предвыборной кампании... а теперь снова вернемся в студию..."
Драммонд выключил приемник.
– "Шовинистический патриотизм", – задумчиво произнес он вслух. – Звонкая фраза.
Проезжая под автострадой 405, которая вела в Малибу, он мысленно добавил: "Звонкая... и смертельная".
Глава 3
Драммонд свернул с дороги, тянувшейся вдоль побережья, припарковал машину на усыпанной гравием площадке, открыл ключом калитку и вошел в мощеный внутренний дворик. Дворик утопал в зарослях цитрусовых, цветущих кустов, вьющихся растений, высаженных в деревянных бочках, глиняных горшках, урнах. Справа виднелся небольшой сад с альпинарием. Идея обустройства дворика принадлежала Вивиан, он доставлял ей особую радость и удовольствие.
Из дворика к дому спускались крутые ступени из необработанного камня. Драммонд открыл плотную дубовую дверь вошел в дом, и его вдруг охватила такая тоска...
И как-то сразу нахлынули воспоминания о минувших днях, словно закрывшаяся за ним дверь повернула время вспять. Он почувствовал запах духов Вивиен. Здравый смысл подсказывал, что это просто запах чистых полов... какой-то сенсорный бред. Но сердце нельзя обмануть. Драммонду действительно казалось, что он слышит запах духов Вив.
По одну сторону холла с оштукатуренными стенами и полом, выложенным керамической плиткой, были две спальни, туалет и ванная комната для гостей. В конце холла широкие каменные ступени вели вниз, в великолепную гостиную с дубовым паркетом, яркой мебелью в зеленых, желтых и бирюзовых тонах. Справа – открытый камин, слева – сводчатый переход, ведущий на кухню.
Дом был безукоризненно чист: каждый четверг здесь наводила порядок маленькая женщина-филиппинка. По воскресеньям она проветривала комнаты и пополняла холодильник Драммонда скромными припасами.
Драммонд прошел через гостиную, раздвинул плотные, накрахмаленные занавески. За стеклянной стеной с раздвижными дверьми раскинулась терраса с деревянным настилом, дальше открывался великолепный вид на пляж Сурфрайдер и зеркальную гладь Тихого океана.
Драммонд открыл двери, вышел на террасу, облокотился о деревянные перила и полной грудью вдохнул свежий воздух. Для второй декады октября погода все еще была хороша, температура не превышала восьмидесяти градусов по Фаренгейту, воздух был довольно чистый. И все же здесь чувствовался запах какой-то гнили – никакого сравнения с долиной.
В полосе прибоя несколько парней катались на серфах, на пляже было полно отдыхающих: одни бегали трусцой, другие чинно прогуливались. Внизу справа от Драммонда длинноногая блондинка – одна из трех стюардесс, снимающих ту часть дома, – сидела на деревянной террасе, скрестив ноги в какой-то из поз йоги. Слева внизу на террасе молодой актер, звезда одного из телесериалов, удобно развалившись в кресле-качалке, читал рукопись. Все было по-прежнему, словно Пол никогда не уезжал отсюда.
Драммонд вернулся в гостиную, заставил себя переключиться на предстоящие дела. Со временем он приучил себя мысленно жить в этом доме, но стать его неотъемлемой частью не мог. Чтобы избавиться от груза воспоминаний, он убрал все, что хоть как-то напоминало о Вив: фотографии, ее личные вещи.
Сразу же после убийства Вив, когда инстинкт гнал его как можно дальше от этого места, Пол обратился за помощью к другу-психиатру. Умом он понимал, что, пребывая в тоске, нельзя покидать родной очаг, но нахлынувшие эмоции мешали ему осуществить это на деле, поступить так, как он обычно сам рекомендовал другим. Постепенно ему все-таки удалось преодолеть себя, выработать в себе своего рода самоотречение, подлинный характер которого он не решался как следует изучить и проанализировать.
Теперь же он просто пользовался домом, избегая лишний раз даже мысленно прикасаться к стенам, вещам. Он вел себя как человек, который долгое время живет в доме, населенном привидениями – краешком глаза видит, что происходит вокруг, но никогда не обернется, чтобы убедиться в этом.
Драммонд прослушал телефонные звонки, записанные автоответчиком. С вечера звонили три раза. Два звонка, как он почувствовал, были пустой болтовней. Прослушав третью запись, он улыбнулся.
Пол позвонил по первым двум номерам, отказался от предложения вести его финансовые дела и прочистить канализацию, затем снова прослушал третью запись.
Голосом, преисполненным чувством и очень напоминавшим голос Мэрилин Монро, девушка, дыша в трубку, шептала:
"Доктор, меня по-прежнему преследует этот ужасный кошмар. Я принимаю на веранде солнечные ванны... я абсолютно нагая... и вдруг замечаю, как кто-то строит мне глазки. Я оборачиваюсь и вижу его на террасе дома... А дверь его квартиры находится рядом с моей. Какой потрясающий мужчина. Он нравится мне до умопомрачения. А потом – самое неприятное. Я машу ему, приглашаю зайти... а он не видит меня! Неужели я прозрачная?"
Потом послышался другой игривый голос:
"Да дай ты мне эту трубку. Привет, Пол. Это – Грейс. А то была Тилли. Эта бестолочь хотела сказать тебе следующее: нас всех троих преследует этот ужасный кошмар... Да нет... извини. Я хочу сказать, что в пятницу у нас будет небольшая прощальная вечеринка. Лоу выходит замуж за одного денежного туза, этого гада ползучего, который владеет Венесуэлой. Мы все попадаем от счастья, если ты составишь нам компанию".
На мгновение Драммонд почувствовал, как внутри у него что-то шевельнулось. Он представил очаровательную Тилли, медитирующую полуобнаженной на веранде по-соседству, и не менее привлекательную Грейс. Любая из них – а он это знал точно – с удовольствием отдалась бы ему, стоило только кивнуть. Какое искушение, просто невыносимый соблазн!
Гоня от себя кощунственные мысли, Пол набрал номер телефона, поздравил Лоу и выразил сожаление, что не сможет быть на вечеринке, поскольку уезжает.
Затем стал готовиться к отъезду: собрал чемодан – проверил видеооборудование и записывающее устройство – они могли ему понадобиться при проведении сеанса судебного гипноза.
