Наследники - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (читаем книги онлайн .txt) 📗

Кто-то подслушивал их разговор с Томасом Клейтоном.

О да, подняли охрану, вызвали полицию, послали ремонтников осматривать вентиляционную систему, только фактически ему никто не поверил. Даже когда сняли решетку и Кемаль указал на разворошенную повсюду пыль, сказали, пожимая плечами, что в трубах, видно, завелась какая-то живность. Никто здесь, в Манхэттене, где в открытой продаже предлагается полный набор сложных электронных подслушивающих устройств, не верит, чтобы кто-то лазал подслушивать разговоры по вентиляционным трубам.

Кемаль вздохнул. Возможно, и правда. Неправдоподобно выглядит.

С другой стороны, невозможно отделаться от ощущения, что их кто-то слушал. Прижавшись лицом к решетке, стараясь вглядеться сквозь планки, он чуял, что кто-то прячется во тьме с другой стороны, наблюдает за ним.

Рылся в памяти, вспоминая, что было сказано в зале, восстанавливая беседу с Томасом слово за словом.

Наверняка ничего. Почти ничего.

Шпион ушел с одним: дом для покупателей дороже десяти миллионов долларов. Если вдруг Алисия Клейтон поднимет цену, подозрения подтвердятся.

Если нет... и сделка состоится, плевать, пусть даже их подслушивала целая армия.

Джек отыскал местечко на Тридцать восьмой улице, откуда можно незаметно наблюдать за домом Клейтона. Изучил расписание инспекционных обходов «охраны», заметив, что ребята всегда ходят парой, вылезают из машины дважды в час, обходят дом по периметру. Не в форменной одежде — в ветровках и слаксах.

Один частенько уходит, возвращаясь с бумажным пакетом — скорей всего, кофе с пончиками. Другой время от времени заходит в парадное, через несколько минут выходит. Разрешение им ни к чему, дом в их полном распоряжении.

В десять минут третьего прибывает другой автомобиль. Первый трогается с места, освобождая второму место для парковки, следующая смена заступает на дежурство.

Довольный раздобытыми сведениями, Джек обратился к Эйбу за консультацией.

— Значит, хочешь на время их вырубить, только чтоб не отправились в дом инвалидов?

— Правильно. Пусть хорошенько подольше вздремнут, вот и все.

— Тогда тебе нужен Т-72, — заключил Эйб. — Бесцветный, без запаха, без серьезных побочных эффектов, лучше не бывает. Производится в Америке для армии США.

— Грандиозно звучит, — признал Джек. — Покупаю.

— А я с удовольствием продал бы, если в имел. Однако у меня его нет. Не совсем спортивный товар.

— Даже не могу сказать, как ты меня огорошил, Эйб.

— Ну, я ведь запасаюсь всем на свете, что тебе когда-нибудь может понадобиться, и продаю, как только ты спросишь, правда?

— Угу. Потому что ты самый лучший.

— Ха! Так для тебя достану.

— Сегодня к вечеру?

— Ох, шутник. Если повезет, может быть, завтра днем найдется баллончик.

— Неплохо было бы.

Хотелось обыскать дом в тот же вечер, да, видно, потерпеть придется.

— Неплохо? Это будет почти героический подвиг.

— До завтра, герой.

Закончив разговор с Эйбом, Джек позвонил Алисии.

— Откупорить другую? — спросил официант, забирая пустую бутылку из-под мерло.

Уилл взглянул на нее, вопросительно подняв брови.

— Можно еще чуть-чуть выпить, — пожала плечами Алисия. — Превосходное вино.

Как и все прочее, испробованное в тот вечер. «Зов» оказался маленьким шумным заведеньицем рядом с Юнион-сквер, скорее бистро, чем ресторан. Но ягненок на вертеле, поставленный между ними на деревянном блюде, мариновался в чем-то неописуемом, вкусней мяса она никогда не едала.

Что касается вина, можно выпить гораздо больше.

Дневной звонок Джека разволновал ее. Изумило согласие Томаса и араба заплатить за дом запрошенные десять миллионов; озадачила их уверенность, что в доме хранится нечто гораздо более ценное; окончательно добило решение Джека провести в доме обыск.

Причем речь шла не о каком-то неопределенном будущем. Он собирается идти завтра. Завтра!

Нет, сказала Алисия. Нет, нет, нет. К этому она еще не готова. Если он хочет завтра обыскивать дом, пускай идет один.

Джек настаивал, напоминал, что она там жила, знает все потайные местечки. Обязана быть рядом.

В конце концов она себе сказала, что это всего-навсего дом, черт возьми, и уступила.

Джек заедет за ней завтра вечером, в семь.

Алисия передернулась, оторвала взгляд от тарелок. Уилл с официантом смотрели на нее... в ожидании.

— Извините, — пробормотала она. Чего-то, видно, не расслышала.

— Желаете продегустировать? — спросил Уилл, указывая на новую бутылку вина в руках официанта.

— Нет. Если в этой бутылке то же, что в первой, наверняка отлично. — Все эти дегустации абсолютная чепуха. В любом случае не такой уж у нее изощренный вкус. Вино либо нравится, либо нет.

— Ну, — сказал Уилл, когда официант налил бокалы, — какие у вас планы на эту неделю?

Сегодня я участвовала в незаконном вторжении в дом в Мидтауне, завтра вечером собираюсь участвовать во взломе и очередном незаконном вторжении.

— Да, наверно, обычные. Знаете, буду бороться с болезнями. А у вас?

— Тоже обычные: буду искать ростки преступлений, выпалывать с корнем.

Посмеялись. Может быть, дело в вине, но ей все больше нравится непринужденность Уилла, несерьезное к самому себе отношение. Нравится кривоватая усмешка, манера держать бокал за ободок, покачивая во время беседы, манера, слушая, смотреть ей в глаза. Раньше Алисия ничего этого не замечала.

Почти прикончили вторую бутылку мерло, и, когда выходили из ресторана, она себя чувствовала согревшейся и довольной. Доехав до дому, услышала собственный голос, приглашающий Уилла зайти.

Дрогнула в тревожном спазме — зачем я это делаю? — но велела себе успокоиться. Все будет хорошо. Побыть вместе с ним дома... сегодня... все будет в полном порядке. Ей этого хочется... ей это нужно.

—  Кофе хотите? — спросила она, повесив его пальто.

— Нет. Кофе, выпитый у «Зова», наверно, полночи пролержит меня на ногах. Впрочем, кое-чего хочу.

Алисия повернулась к нему, он легонько ее обхватил, притянул.

Она, подавив опасения, ближе придвинулась, понимая, как он осторожен, зная, что он отступится при малейшем сопротивлении. Хорошо. Хорошо очутиться в надежных объятиях, под защитой, расслабиться и — будь что будет — хоть раз, всего раз отказаться от вечного одиночества, не замыкаться в себе, не одной все решать и все делать. Хоть один раз побыть с кем-то вместе. Всего один раз.