Гипнотизер - Кеплер Ларс (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Шарлотте замолчала, подняла подбородок и медленно повернула голову, по-детски приоткрыв рот.
— Я еще немного останусь, — тихо сказала она.
— Вы одна в комнате?
Она покачала головой и пробормотала:
— Я его слышу, но не вижу.
Она наморщила лоб, словно пытаясь расслышать неясные звуки, и вдруг сказала:
— Здесь какое-то животное.
— Что за животное?
— У папы есть большая собака…
— Папа здесь?
— Да, здесь, стоит в углу, возле шведской стенки, ему грустно, я вижу его глаза. Он говорит, что я его огорчила. Папе грустно.
— А собака?
— Собака вертится под ногами, нюхает. Она приближается, отступает. Теперь стоит рядом с отцом и сопит. Папа говорит, что собака будет следить за мной… Я не хочу, пусть она не смотрит на меня, она не…
Шарлотте тяжело перевела дух. Ей не стоило спешить — был риск, что тогда она резко выйдет из гипноза.
Страшная тень легла на ее лицо, и я подумал, что лучше вывести ее из транса, вернуть на поверхность черной воды. Мы нашли собаку, Шарлотте стоит и смотрит на нее. Это огромный успех. Пора выяснить, кто на самом деле был этой собакой.
Когда мы поднимались сквозь толщу воды, я увидел, как Марек разлепил губы и оскалился на Шарлотте. Лидия протянула руку сквозь темно-зеленое облако фукуса и морской травы, она словно пыталась погладить Пьера по щеке; Сибель и Юсси, пуская пузыри, поднимались вверх; мы встретили Эву, которая покачивалась прямо под поверхностью воды.
Мы почти проснулись. Граница реальности под влиянием гипноза всегда размывалась. Это же касалось обратного — возвращения на территорию сознания.
— Теперь сделаем перерыв, — сказал я и повернулся к Шарлотте. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Спасибо. — Она опустила глаза.
Марек поднялся, попросил у Сибель сигарету и вышел вместе с ней. Пьер остался сидеть рядом с Юсси. Он посмотрел в пол, потом быстро вытер глаза, словно плакал. Лидия медленно встала, медленно вытянула руки над головой и зевнула. Я подумал: надо сказать Шарлотте несколько слов, как я рад, что она решила еще немного задержаться в «вороньем замке», но Шарлотте уже не было в комнате.
Я достал блокнот, чтобы быстро записать кое-что, но меня прервала Лидия. Тихо звякнули украшения, и я почувствовал запах мускусных духов, когда она подошла ко мне и спросила:
— А моя очередь нескоро?
— В следующий раз, — ответил я, подняв глаза от записей.
— А почему не сегодня?
Я положил ручку и посмотрел Лидии в глаза.
— Потому что я собирался продолжить с Шарлотте, а потом поработать с Эвой.
— Кажется, Шарлотте говорила, что ей нужно домой.
Я улыбнулся Лидии:
— Там будет видно.
— А если она не вернется? — заупрямилась Лидия.
— Хорошо, Лидия, договорились.
Она еще немного постояла, глядя на меня, когда я снова взял ручку и начал писать.
— Сомневаюсь, что Эву можно погрузить в особенно глубокий гипноз, — неожиданно сказала она.
Я опять поднял глаза.
— Потому что на самом деле она не хочет встречаться со своим эфирным телом, — продолжила она.
— Эфирным телом?
Лидия смущенно улыбнулась.
— Я знаю, что вы употребляете другие слова, — сказала она. — Но вы понимаете, что я имею в виду.
— Лидия, я пытаюсь помогать всем своим пациентам, — терпеливо ответил я.
Она склонила голову набок:
— Но у вас ничего не получится, правда?
— Откуда такое неверие?
Она пожала плечами:
— С точки зрения статистики, один из нас лишит себя жизни, пару человек отправят в психушку, а…
— Нельзя рассуждать таким образом, — попытался объяснить я.
— Мне — можно, — перебила Лидия. — Потому что я собираюсь войти в число тех, кто справится.
Она сделала еще один шаг ко мне и сказала с неожиданной жестокостью во взгляде:
— Я думаю, Шарлотте будет той, кто покончит с собой.
И не успел я ей ответить, как она вздохнула:
— У нее хоть детей нет.
Я смотрел, как Лидия идет к своему стулу и садится. Бросил взгляд на часы и понял, что прошло больше пятнадцати минут. Пьер, Лидия, Юсси и Эва вернулись на свои места. Я позвал Марека, который слонялся по коридору, беседуя сам с собой. Сибель курила в дверях; она устало усмехнулась, когда я попросил ее вернуться в комнату.
Мне пришлось констатировать, что Шарлотте пока не вернулась. Лидия с довольным видом взглянула на меня.
— Итак, — сказал я и сложил ладони, — мы продолжаем.
Я видел перед собой лица своих пациентов. Они были готовы. После перерыва занятия всегда шли лучше, словно все эти люди стремились вновь оказаться на глубине, словно свет и звуки там, внизу, шептали нам: «Вернитесь!»
Индукция была мгновенной — Лидия погрузилась в глубокий гипноз всего за десять минут.
Мы погружались, теплая вода струилась у меня над головой. Большие серые глыбы покрыты кораллами. Колеблются щупальца полипов. Я видел каждую деталь, каждую фосфоресцирующую, переливчатую краску.
— Лидия, — позвал я, — где вы находитесь?
Лидия облизнула сухие губы, запрокинула голову, глаза мягко закрыты — но рот раздраженно дернулся, и морщина легла на лоб.
— Я беру нож.
Голос сухой, скрипучий.
— Какой нож? — спросил я.
— Зазубренный нож с мойки, — задумчиво сказала она и затихла, полуоткрыв рот.
— Хлебный нож?
— Да, — улыбнулась она.
— Продолжайте.
— Я разрезаю упаковку мороженого пополам. Беру одну половину и ложку с собой, сажусь на диван перед телевизором. Опра Уинфри поворачивается к доктору Филу. Он сидит среди публики и поднимает вверх указательный палец. Он повязал на палец красную нитку и как раз собирается рассказать зачем, когда Каспер начинает кричать. Я знаю, что ему ничего не нужно, он кричит просто мне назло. Он кричит, потому что знает: меня это расстраивает, я не выношу плохого поведения в своем доме.
— Что он кричит?
— Между нами две закрытые двери. Но я слышу, что он кричит мне гадкие слова. Он кричит: жопа, жопа…
Лидия покраснела, пот заблестел у нее на лбу.
— Что вы делаете? — спросил я.
Она снова облизала губы, дыхание было тяжелым. Она приглушенно продолжила:
— Я прибавляю звук в телевизоре. Оттуда несется грохот, фальшиво аплодируют, но что-то неправильно, мне больше не хорошо. Передача перестала казаться веселой. Он испортил мне удовольствие. Так-то оно так, но я должна ему это объяснить.
Лидия вяло улыбнулась, не раскрывая губ, с почти белым лицом; вода над ее лбом отливала металлом.
— Вы так и делаете? — спросил я.
— Что?
— Что вы делаете, Лидия?
— Я… я прохожу мимо кухни и спускаюсь в нижнюю гостиную. Из комнаты Каспера слышатся писк и странный шум… Я не знаю, что он придумал, я просто хочу вернуться наверх и посмотреть телевизор, но подхожу к двери, открываю, вхожу и…
Она замолчала. Вода вливалась в полуоткрытые губы.
— Вы входите, — повторил я. — Куда входите, Лидия?
Ее губы слабо шевельнулись. Пузырьки воздуха сверкнули и пропали.
— Что вы видите? — осторожно спросил я.
— Когда я вхожу, Каспер притворяется, что спит, — медленно сказала она. — Он порвал бабушкину фотографию. Он обещал, что если ему ее дадут, он будет осторожно с ней обращаться, это единственная фотография, какая у меня есть. Когда он ее испортил, то просто бросил ее и притворился, что спит. В воскресенье нужно серьезно поговорить с Каспером, обсудить, как нам вести себя друг с другом. Интересно, какой совет дал бы мне доктор Фил. Я замечаю, что ложка до сих пор у меня в руках; я смотрюсь в нее — но там не я, в металле отражается плюшевый медведь, наверное, он висит на потолке…
Вдруг у Лидии болезненно искривился рот. Она пыталась засмеяться, но лишь выдавила странный звук. Снова попробовала — но звук был совсем не похож на смех.
— Что вы делаете? — спросил я.
— Смотрю. — Лидия подняла глаза.
Она внезапно соскользнула со стула и ударилась затылком о сиденье. Я бросился к ней. Она сидела на полу, все еще в трансе, но уже не слишком глубоком. Непонимающе смотрела на меня испуганными глазами; я успокаивающе заговорил с ней.
