Чудовища рая - Хермансон Мари (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Одностороннее зеркало? Так вы за мной наблюдали?
— Сидел в первом ряду, так сказать. К сожалению, вы покинули место действия раньше запланированного. Вас встревожил заяц, не так ли? И вы решили, что это ребенок.
Врач засмеялся, но вдруг оборвал себя и совершенно серьезно продолжил:
— Ах да, ребенок! Ну конечно. Вы ведь собираетесь стать отцом. Но вы так и не сказали, кто же мать.
Он подался вперед, выжидающе сощурившись.
Даниэль медлил с ответом. Чутье подсказывало ему, что раскрывать свои отношения с Коринной нельзя. Возможно, в целях ее же безопасности. Или хотя бы потому, что любовная связь с девушкой представлялась единственной вещью, что о нем не знал Карл Фишер. Даниэль решил пока придержать эту карту.
— В свое время это станет известно.
— Хм. Да, всякое бывает, — задумчиво изрек Фишер. — Но что, если она морочит вам голову? Может, она вовсе и не беременна? Вы сами-то видели ее тест на беременность?
Даниэль ничего не ответил. А вдруг доктор Фишер прав?
— Что ж, попробую догадаться сам.
Врач откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, изобразив напряженную работу мысли. Наконец произнес:
— Саманта?
Даниэль снова не отозвался. Фишер, однако, воспринял его молчание как подтверждение собственной правоты.
— Я так и думал, — довольно рассмеялся он. — Пожалуй, мне стоит сообщить вам, что Саманта беременеет чуть ли не по десять раз в году. Конечно же, она фертильна не более кастрированного бычка, но в своем воображении постоянно зачинает, а для большей реалистичности подобной фантазии разнузданно занимается сексом со множеством мужчин. Вам известно ее прошлое, до того как она оказалась в Химмельстале?
— Нет.
— История ее довольно трагична. В возрасте шестнадцати лет она сбежала из дому со своим дружком, который был значительно старше ее, да к тому же еще и конченым наркоманом. Саманта забеременела, однако делать аборт отказывалась. На восьмом месяце любовник забил плод до смерти, так что дело кончилось мертворождением. Одновременно у Саманты произошел тяжелый психический припадок, и ее поместили в психиатрическую лечебницу, где просто накачивали препаратами, а затем практически без всякого лечения выписали. Она вернулась к родителям, порвала с дружком и устроилась санитаркой в родильное отделение. И с тех пор словно бы помешалась на младенцах. Буквально тряслась над ними, даже от выходных отказывалась. Затем несколько новорожденных скончались. А потом еще. И все на отделении Саманты. За персоналом организовали наблюдение, и в итоге ее разоблачили. Первого она задушила подушкой. А потом добавляла в бутылочки лекарственные препараты. Вам никто этого не рассказывал?
— Рассказывали, раз уж вы об этом упомянули, — пробормотал Даниэль. — Но я даже и не представлял…
— Вам просто не верилось, не так ли? Саманта как-никак очень привлекательная женщина. Оказавшись в тюрьме, она принялась бесстыдно заигрывать с мужским персоналом, едва ли не бросалась на них. По-видимому, кое-кто из них в результате не смог устоять перед искушением, поскольку, хоть ее и навещала единственно лишь мать, она ухитрилась забеременеть. Ее принудили к аборту, и она оказала такое яростное сопротивление, что в абортарий ее пришлось доставлять под действием успокаивающего. Через какое-то время, однако, она снова забеременела, и на этот раз ей удавалось скрывать свое состояние до тех пор, пока для аборта не вышли все сроки. Рожала она под строгим надзором, и ребенка у нее сразу же отняли. Прямо в отделении она в буквальном смысле слова обезумела, завладела ножницами и ранила одну из медсестер, распоров ей яремную вену, и еще одну пациентку на позднем сроке беременности — эту она пырнула в живот. После столь кровавого инцидента ее и перевели в Химмельсталь. Мои коллеги-психоаналитики расценивают ее нимфоманию как признак отчаянного желания забеременеть. Но, само собой, ее стерилизовали, как и всех остальных. Так что на вашем месте я не спешил бы откупоривать шампанское.
— История и вправду печальная, — кивнул Даниэль.
В глубине души, однако, он испытывал облегчение. Естественно, он не забыл, что Саманта рассказала о Коринне и младенцах, — и теперь вот оказалось, что она поделилась собственной историей.
— Но неужто ей вправду диагностировали психопатию? — добавил Даниэль с зевком. Для подобного разговора он слишком устал.
— Естественно, нет, — фыркнул доктор Фишер. — Эта долина — свалка для всевозможного мусора, с которым снаружи больше никто не хочет возиться. В этом-то и заключается проблема нашей двоякой роли исследовательского центра и закрытого анклава. Как исследователи, мы, конечно же, предпочитали бы иметь дело лишь с четко определенными случаями. Но ради получения средств приходится принимать изрядное количество пациентов, которым здесь попросту не место. Мы не можем позволить себе привередничать, Даниэль.
Он натужно рассмеялся и как ни в чем не бывало продолжил:
— Откровенно говоря, Саманта — как, впрочем, и большинство моих коллег-женщин — находится здесь только по причине половых квот, а не по заслугам. В долине огромный излишек мужчин, и красавица с нимфоманскими наклонностями прекрасно служит разрешению сексуальной проблемы. Наверняка тут-то вы со мной согласны, — добавил Фишер и подмигнул.
— Как бы то ни было, — ответил Даниэль, отмахиваясь от воспоминаний о собственном опыте знакомства с нимфоманией Саманты, — я не понимаю, какой вам смысл держать меня в Химмельстале. Я определенно не оправдал ваших ожиданий. Вас интересовало, не являюсь ли я «скрытым» психопатом, и ответ вы получили: нет, не являюсь. Так что теперь-то вы можете и отпустить меня.
Доктор Фишер обеспокоенно потер лоб.
— Проблема в том, что я не могу этого сделать. Иначе всплывет правда, что я на протяжении двух месяцев умышленно удерживал в клинике невинного человека. Вы, конечно же, понимаете, что я не могу этого допустить. Тогда мне придется уйти с поста директора, и я лишусь всех своих субсидий на научные исследования. Мне только и остается, что держать вас здесь под именем Макса, пока это представляется возможным.
— Пока представляется возможным?
— Да, но, возможно, это совсем ненадолго. Рано или поздно ваш брат вернется.
Даниэль только набрал в легкие воздуха для ответа, однако Фишер его опередил:
— О, не добровольно, конечно же. Лично я нисколько не сомневаюсь, что на воле он совершит очередную глупость. Видите ли, его переполняла ненависть к той итальянской девушке. Да он места себе не находил, что ему удалось убить лишь ее жениха, а сама она уцелела. Только и жаждал, что прикончить ее. И выбраться из Химмельсталя ему не терпелось в основном именно по этой причине. А если его поймают, то непременно отправят сюда. И тогда случится конфуз. Потому что у нас здесь уже есть один Макс! Начнется расследование, и меня разоблачат. Так что у нас проблема, Даниэль.
— Совсем не обязательно, — возразил Даниэль. — Просто выпустите меня отсюда, прежде чем Макса вернут. Мне лишь нужно покинуть долину в тайне. И вы, несомненно, сможете помочь мне в этом. Остальные решат, будто со мной произошел несчастный случай или что меня убил другой резидент. Как это случилось с Маттиасом Блоком. Или с кем-нибудь другим, кто бесследно исчез в Химмельстале.
Карл Фишер просиял.
— Великолепная идея! Именно так я и скажу. Что вы бесследно исчезли. Как Маттиас Блок. Бедняга. Жертва безумного эксперимента доктора Пирса. Этот идиот назначил его сверчком Адриана Келлера. Отправил прямиком в логово льва укрощать зверя смехотворным малюсеньким гаджетом. А это отнюдь не то же самое, что разговаривать с собачками, как считаете? Вдобавок наш экспериментатор даже не догадывался, что Келлер — мой персональный лев. Я слишком поздно узнал, что доктор Пирс выбрал Келлера и тому уже вживили чип. Не то чтобы мне особо верилось в успешность этих попыток выработать условный рефлекс. Но если бы Маттиасу Блоку и вправду удалось усмирить Келлера, представления в его гостиной потеряли бы для моих исследований всякий смысл. Больше никаких тебе крайне захватывающих пыточных сцен. Мне только и оставалась бы, что зевать за зеркалом, пока объект моего изучения разгадывал бы кроссворды да поливал цветочки в горшках. Я даже подумывал сделать Келлеру операцию и избавиться от чипа, но на деле проще оказалось избавиться от Блока. Судя по всему, ему как-то удалось улизнуть с собственной казни в доме Келлера — только для того, чтобы встретить другую ее версию в одной из ловушек.
