По стопам Господа - Айлс Грег (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Сегодня Рави Нара в больнице еще не был. В течение многих недель Годин сползал в смерть медленно, так сказать, по дюйму в день. А два дня назад началось стремительное соскальзывание в вечность. Рави был убежден, что решающий удар по здоровью Година нанесла смерть Филдинга: решение убить его травмировало старика больше, чем он сам ожидал. Впрочем, в результате они получили кристалл с бесценной информацией, и любые сомнения относительно целесообразности убийства окончательно отпали.
После того как кристалл попал в их руки, они буквально за несколько часов наверстали то, что было потеряно из-за систематического саботажа Филдинга. А когда разобрались с его личными тайными научными наработками, радости не было предела: записи Филдинга подсказали решение такого количества проблем, что создание полноценно работающего опытного образца вдруг оказалось делом считанных дней!
Эйфорию от нежданного успеха основательно подпортила дурацкая история с Теннантом и его психиаторшей. В такой напряженный момент обессиленному Годину не хватало только этих хлопот! Однако, строго говоря, все же не стресс убивал Година, а рак. Перед злокачественной опухолью такого типа современная медицина бессильна.
Рави припарковал вездеход у больницы и зашел внутрь. Ангар был разбит на «комнаты» высокими перегородками. Потолка не было нигде, даже в туалетах, поэтому мерзкие запахи с убийственной регулярностью распространялись по всему зданию. Впрочем, Питер Годин всего этого не знал. Он находился в герметичной палате с системой фильтрования воздуха и воды и с избыточным давлением, чтобы ни один микроб не проник. Пластмассовый куб, прозванный «Шкатулкой», стоял в центре ангара, словно некий странный инкубатор.
Чтобы Рави и медсестры не тратили время на надевание громоздких защитных костюмов, перед дверью Шкатулки установили ультрафиолетовый обеззараживатель. Для поддержания стерильности Рави было достаточно вымыть руки специальным раствором, надеть одноразовую маску и постоять некоторое время в невидимых лучах, которые уничтожают опасные микроорганизмы на коже и одежде. Процесс занимал всего лишь две минуты, но в последнее время и эта короткая затяжка стала действовать Рави на нервы. Впрочем, он знал, что тотальная война с заразой – не каприз Година: стероиды и химиотерапия совершенно разрушили иммунную систему старика. Заключив себя в стерильную Шкатулку, Годин пытался сделать то, о чем мечтали все люди с начала времен: обмануть смерть.
Ультрафиолетовый дезинфектор прекратил жужжать, и сигнальный огонек погас. Рави наступил на кнопку, мотор открыл дверь из органического стекла, и невролог наконец вошел в Шкатулку. Годин, в окружении мониторов и реанимационного оборудования, лежал на кровати неподвижно, с закрытыми глазами. То ли спит, то ли в глубоком обмороке. Поверженный лев.
Две медсестры сидели у него в ногах, следя за капельницей и мониторами, чтобы не упустить даже малейшее изменение в состоянии пациента. Рави кивнул им, затем машинально взял из ящичка на спинке кровати историю болезни и рассеянно пролистал ее. "Глиома ствола мозга, диффузная и неоперабельная". Этот диагноз он поставил шесть месяцев назад при просмотре Супер-МРТ годинского мозга. Было жутковато наблюдать, как опухоль пожирает один из гениальнейших умов планеты. Когда Годин попросил Рави скрыть от всех его болезнь, Рави согласился без долгих колебаний. Проект был до такой степени завязан на Године, что известие о его смертельной болезни могло привести к сворачиванию дорогостоящих работ. И Рави – возможно, навсегда – потерял бы уникальный шанс участвовать в самом великом начинании за всю историю науки. Конечно, Рави назначил цену за свое молчание, и это только справедливо. В сравнении с миллиардером Питером Годином Рави почти нищий. Однако теперь ситуация поворачивалась так, что полученные наличные и ценные бумаги казались ничтожной платой за возможные неприятности.
– Рави? – вдруг хриплым шепотом выдавил старик. – Это ты?
Рави поднял голову. Годин пристально смотрел на него выцветшими синими глазами.
– Почему я чувствую такую усталость?
– Возможно, это результат ваших припадков, – сказал Рави.
Годин по-прежнему страдал от эпилепсии, которой его наградило суперсканирование мозга.
Рави обошел кровать и наклонился к лицу умирающего. Более энергичного человека, чем Питер Годин, Рави в своей жизни никогда не встречал. И вот рак превратил его в бессильную развалину – конец, более подходящий какому-нибудь уличному зубылдыге. А впрочем, чепуха это. Уличный забулдыга столько бы не продержался. И характера бы не хватило, и денег. Более того, не всякий миллионер мог бы позволить себе то лечение, которое получал Питер Годин. Рави Нара имел разрешение испытывать на Године новейшие лекарства и методики, за свободные эксперименты с которыми другой врач мог бы поплатиться головой. Даже в шаге от смерти, без волос и бровей, Годин сохранил свой узнаваемый ястребиный профиль, знаменитый вот уже пятьдесят лет – с тех пор как молодой напористый проектировщик компьютеров добился первого значительного успеха.
– Ваша опухоль очень разрослась, Питер, – сказал Рави. – Я делаю все возможное. Однако возможного становится все меньше и меньше. Мы сражаемся за то, чтобы вы и ясное сознание сохраняли, и не слишком страдали от боли. Подобного баланса добиться крайне трудно.
– Черт с ней, с болью! – воскликнул Годин, сжимая подагрические пальцы в кулак. – Я любую боль перетерплю!
– Вчера вечером вы другое говорили. Кричали, чтобы я потушил огонь на вашем лице.
Годин содрогнулся от воспоминания.
– Ладно, теперь я в полном сознании. Пришлите мне Левина.
Зак Левин был начальником опытно-конструкторского отдела в фирме "Годин суперкомпьютинг" в Маунтин-Вью. Затем Годин направил его в Северную Каролину – возглавить команду, которая отвечала за разработку способа общения с мозгом, заключенным в «Тринити». Тридцатипятилетний Левин – высокий, пугающе тощий и преждевременно поседевший, – казалось, мог обходиться совсем без сна, как и его начальник в свои лучшие годы.
– Хорошо, Левина вызовут, – сказал Рави.
– Что слышно про Теннанта и Вайс?
– Как в воду канули после Юнион-стейшн.
Старик закрыл глаза. Дышал он булькающе-хрипло и прерывисто, так что и на слух было очевидно, что он не заживется на этом свете.
– В Гели стреляла женщина?
– Да, говорят, стреляла профессор Вайс.
Годин нахмурился, и морщины углубились не только на лбу, но и в нижней части лица. Годин, хоть и прожил большую часть жизнь с единственной женой, детей не имел и к Гели Бауэр всегда относился с отеческой лаской. Подобную диковинную привязанность Рави Нара решительно не понимал: все равно что испытывать нежные чувства к кобре!
– Как дела у Гели?
– По моей информации, быстро выздоравливает. Ее перевезли в наилучший госпиталь. Отец постарался.
На лице Година появилась слабая улыбка.
– Знай она, что ее перевозят по протекции отца, ни за что бы не поехала! – Улыбка исчезла. – Чего ради Теннанта понесло в Вашингтон? Ведь президент все еще в Китае. Вы что по этому поводу думаете?
Планы Теннанта для Рави были загадкой. Почти с самого начала проекта от терапевта-правдолюбца были одни неприятности. Скрывать годинский рак от непрофессионалов было легко, но опытный глаз Теннанта все подмечал: и резкие колебания веса Година, и изменения в походке, и вызванную стероидами трансформацию тела. Застарелым ревматическим артритом старика можно было объяснить лишь часть симптомов. Поэтому последние шесть недель Рави был вынужден прятать своего пациента от Теннанта.
– Увы, я ничего не знаю о его намерениях, – сказал Рави. – И это меня ужасно нервирует.
Пока медсестра поила Година, Рави приглядывался к умирающему и пытался оценить, сколько он еще протянет. Задача непростая. Уже много лет у Рави не было повседневной практики общения с пациентами, а Годин к тому же прожил со своей опухолью много дольше, чем среднестатистический больной с таким заболеванием. Предсказать, когда наступит конец, можно было только интуитивно, на основе длительного клинического опыта. Врачи типа Теннанта были мастерами в этой области; годы наблюдений давали им как бы шестое чувство, позволявшее делать точные прогнозы.
