Тайны Удольфского замка. Том 1 - Рэдклиф Анна (книга регистрации .TXT) 📗
Между тем Катерина принесла дров, и яркое пламя камина рассеяло на время мрак унылой комнаты. Катерина передала Аннете, что ее зовет барыня, и Эмилия скоро осталась одна со своими размышлениями. Сердце ее еще не закалилось против сурового обращения Монтони; нежность и ласка, к которым она с детства привыкла в доме покойных родителей, делали ее особенно чувствительной ко всякой грубости, и она никак не ожидала такого резкого переворота в своей судьбе.
Чтобы отвлечь свое внимание от удручающих мыслей, она встала и опять стала рассматривать свою комнату и всю обстановку. Обходя ее кругом, она прошла мимо двери, оказавшейся неплотно затворенной и, заметив, что это не та дверь, через которую она вошла, взяла свечу, чтобы удостовериться, куда ведет этот ход. Она отворила дверь и чуть не упала вниз по узкой крутой лестнице, сдавленной между двух каменных стен. Ее сильно заинтересовал вопрос, куда ведет эта лестница, тем более, что она непосредственно сообщалась с ее спальней. Но в настоящем состоянии духа у нее не хватило мужества пуститься на исследования, одной, впотемках. Плотно затворив дверь, она пыталась запереть ее, но заметила, что в ней нет задвижки изнутри, между тем как снаружи имеются целых два засова.
Приставив к двери тяжелый стул, она несколько исправила этот недостаток: однако жутко было подумать, что ей придется провести ночь одной-одинешеньке в дальней части замка, в комнате, где есть дверь, ведущая Бог весть куда и притом не запирающаяся изнутри. Минутами ей приходило в голову попросить тетку, чтобы она позволила Аннете переночевать у нее сегодня; но она боялась, что ее заподозрят в ребяческой трусости. Кроме того, ей не хотелось давать пищу страхам Аннеты.
Тревожные размышления ее были прерваны шумом шагов по коридору; она обрадовалась, увидав Аннету, принесшую ей ужин, присланный г-жой Монтони. Придвинув стол к камину, она заставила добрую девушку сесть и поужинать с ней вместе. Окончив легкую трапезу, Аннета, ободренная добротой своей госпожи, поправила огонь, так что пламя опять ярко вспыхнуло, придвинула свой стул к Эмалии и начала:
— Слыхали ли вы, барышня, какими путями наш синьор сделался владельцем этого замка?
— Опять у тебя в запасе какая-то диковинная история? Ну, рассказывай, — проговорила Эмилия, скрывая любопытство, возбужденное этими таинственными намеками.
— Да, кое-что я про это знаю, — отвечала Аннета, озираясь и еще ближе придвигаясь к Эмилии. — Бенедетто мне все сказывал намедни, как мы ехали с ним вместе. «Аннета, — говорит, — вы, наверное, ничего не знаете про тот замок, куда мы едем?» — «Нет, — говорю, — месье Бенедетто, а разве есть что особенное?». Вы, барышня, конечно, сумеете соблюсти тайну, а то бы я не стала вам говорить, ни за что на свете! Я ведь обещалась молчать: синьор так не любит, чтобы про это болтали.
— Если ты дала слово хранить секрет, — возразила Эмилия, — то, конечно, не имеешь права открывать его.
Аннета немного запнулась, потом сказала:
— О, только вам, барышня, вам одной и больше никому… Вам-то можно довериться, уж я знаю!
Эмилия улыбалась.
— Конечно, я так же свято сохраню тайну, как и ты, Аннета.
Аннета с серьезным лицом продолжала свое повествование:
— Замок этот, надо вам знать, барышня, старинная и очень сильно укрепленная твердыня; говорят, он выдержал несколько осад. И не всегда принадлежал он синьору Монтони, или его роду — отцу и деду; но, по какому-то закону, он должен был перейти к нашему синьору, если синьора умрет, не выйдя замуж! ..
— Какая синьора? — с удивлением перебила Эмилия.
— Погодите, до этого я еще не дошла, про нее-то я и хочу рассказать вам, барышня. Эта синьора жила себе в этом замке, в большой роскоши и почете. Синьор часто наезжал к ней в гости и был до страсти влюблен в нее, хотя и родственником ей приходился, да это ничего не значит. А она любила кого-то другого, а нашего-то и знать не хотела; вот он и злился. А вы сами знаете, какой он страшный делается, когда сердится. Может быть, она видела его в гневе, потому и не соглашалась полюбить его. Ну, так вот; синьора все печалилась и грустила… Пресвятая Богородица, что за шум? Разве вы не слыхали какие-то звуки, барышня?
— Это ветер завывает, — отвечала Эмилия. — Но кончай свой рассказ. Что же дальше?
— Так вот я и говорю… На чем бишь я остановилась?.. Долго наша синьора тужила и печалилась, и все прогуливалась по террасе, что под окнами. Ходит одна-одинешенька и заливается-плачет! Сердце надрывается на нее глядючи…
— Ну, хорошо, говори короче: в чем же суть твоей истории?
— А я лучше по порядку, барышня; все это я слыхала еще раньше, в Венеции, но что будет дальше — того я не знала до сегодняшнего дня. Случилось это давно, много лет тому назад, когда еще синьор Монтони был совсем юношей. Та синьора — звали ее синьора Лаурентини — была писаная красавица, но и с ней тоже случались припадки вспыльчивости, точно так же, как и с синьором. Увидав, что никак нельзя добиться ее любви, что, вы думаете, сделал синьор? Взял да и уехал из замка и долго-долго глаз не показывал. А синьоре было все равно, она плакала по-прежнему с утра до ночи. Вот раз вечером… Святые угодники! Барышня! — воскликнула вдруг Аннета, глядите-ка на лампу, какой у нее синий огонь!
Девушка стала испуганно озираться.
— Смешная ты! — улыбнулась Эмилия, — ну, чего трусишь? Пожалуйста, кончай свою историю: я очень устала!
Аннета, не отрывая глаз от лампы, продолжала тихим голосом:
— Раз вечером, кажется, около половины сентября, то бишь октября, а не то и в ноябре месяце, словом, раз как-то в конце года, гуляет наша синьора по обыкновению в лесу, что под замком, в одиночестве — на этот раз с ней, впрочем, была служанка. Дул холодный ветер, вздымая сухие листья и уныло завывая между тех старых каштанов, что мы видели и проездом в замок, — мне Бенедетто указал на них; было холодно, и служанка убеждала барыню вернуться домой. Но та и слышать не хотела; она всегда была охотница бродить по лесу в вечернюю пору, а если ветер воет и листья падают — ей и любо! В замке-то видели, как она пошла в лес; но вот настала ночь, а синьора не возвращается; бьет десять, одиннадцать часов, наконец полночь — ее все нет! Слуги подумали, что, наверное, с нею беда приключилась и отправились искать ее. Проискали всю ночь, но ее и след простыл. Так и сгинула без вести!..
— Неужели это правда, Аннета? — спросила Эмилия с волнением.
— Правда, барышня, — отвечала Аннета с ужасом, — сущая правда!.. Но говорят, — прибавила она, понизив голос, — будто уже гораздо позже, несколько раз видели синьору бродящей по лесу и вокруг замка по ночам: старые слуги, остававшиеся здесь после нее, уверяют, будто видели ее, а потом ее встречал кто-то из вассалов, случившихся в замке вечером. Карло, старый дворецкий, мог бы порассказать много ужасов, кабы только захотел…
— Однако, как все это сбивчиво, Аннета, — проговорила Эмилия. — То ты говоришь, что она пропала без вести, а то опять уверяешь, будто ее видели!
— Все это мне рассказывали под большим секретом, — заявила Аннета, обратив внимание на замечание Эмилии, — и я уверена, барышня, вы не захотите повредить мне и Бенедетто, передав синьору то, что я доверила вам.
Эмилия молчала, и Аннета повторила свою последнюю фразу.
— Тебе нечего бояться моей нескромности, — отвечала Эмилия, — напротив со своей стороны советую тебе, милая Аннета, самой-то не болтать и никому не повторять того, что ты сейчас рассказывала мне. Синьор Монтони, ты сама говоришь, рассердится, если это дойдет до его ушей. Но разве не снарядили поисков за исчезнувшей синьорой?
— Ох, еще бы! ее долго разыскивали, потому что синьор немедленно предъявил свои права на замок, как ближайший наследник. Но ему объявили, — суд ли, сенаторы ли, или другой кто в этом роде, — что он не может быть введен во владение замком, пока не пройдет много лет, а если и тогда синьора не отыщется, то ее сочтут умершей и замок сделается его собственностью. Вот так-то он и достался ему с течением времени. Но история эта получила огласку, и пошли слухи, такие странные слухи, что лучше уж я не стану повторять их…
