Кома - Анисимов Сергей (книги полностью бесплатно .txt) 📗
– Пойду я, девушки, – сказал он вслух, оторвавшись от стены. – Спасибо огромное за приглашение, было здорово. Я действительно с вами как следует отдохнул. Соня, тебе отдельное спасибо, конечно.
Николай подошёл, и неплохо нашампанившаяся Зина в который раз проявила редкое понимание момента, утянувшись в комнату и начав там звякать тарелками.
Они обнялись с Соней и постояли, тихонько раскачиваясь, с полминуты. В голове и груди у Николая шумело и бэхало, девушку хотелось трогать за такие разные места, что от невозможности позволить себе это ему хотелось рычать. Оторвавшись, он внимательно посмотрел Соне в глаза, бывшие сейчас удивительно зелёно-карими, в мелкую крапинку не то жёлтого, не то красного цвета.
– Ве-едьма, – сказал он с чувством. – Рыжая. Как тигра.
В полном соответствии с его словами, девочка прикрыла глаза и погладила Николая по грудным мышцам, сверху вниз, – как царапнула. Если это даже и было инстинктивным, в таком-то возрасте, то сработало даже с взрослым парнем, каким Николай был, как полный бортовой залп «Крокодила», – он едва не сбесился, второй раз оторвавшись от девушки уже совсем с трудом, тяжело дыша и едва себя контролируя. Соня мягко убрала его руку со своего бедра, и отошла назад на полшага, глядя на Николая так же, как делал это он. От неё исходил буквально звон.
Несильно стукнув в косяк, в прихожую из комнаты вышла Зина, – это, оказывается, и было тем сигналом, который показал хозяйке квартиры, что дальше сегодня ничего нельзя. Сам он этого не услышал. Соня обернулась и о чём-то заговорила с подругой севшим голосом – Николай даже не собирался понимать сказанное, просто восстанавливая дыхание. Такого у него давно не было, и произошедшее вывернуло наизнанку всё, что он мог подумать и сделать.
Девочки поговорили минуты три, после этого Соня позвала кого-то из глубины квартиры, и в прихожую вышел крепкий мужчина лет тридцати с мелочью, с прямыми русыми волосами и спокойным приятным лицом.
– Андрей, отвезёшь Зину, ладно?
Николай подумал, что это, фактически, было первое за весь вечер указание на то, что в квартире они в такой час всё же не одни. Интересно, что девочка при этом позволила себе и ему так много.
– Да, Сонь, конечно.
Поздоровавшийся с Николаем и потративший полминуты на внешне вполне доброжелательное, но явно профессиональное его осматривание, названный Соней Андреем мужчина спокойно снял с вешалки одно из висевших там пальто и вежливо подал его то и дело широко и счастливо улыбающейся Зине. Из этого стоило заключить, что результаты осмотра его устроили, а то бы он не стал занимать обе руки буквально в метре от впервые в жизни встреченного человека. Не штатный охранник, который такого не стал бы делать никогда, а кто-то другой, – скажем, шофёр или шофёр-охранник? Или всё проще и это какой-то родственник, не брезгующий сделать одолжение симпатичной девушке. Николай вспомнил, что старшего брата Сони звали Антон. Интересно, на сколько он был её старше, и был ли он рыжим? Забавно, но фотографии самого Анатолия Гайдука в Интернете Николай так и не нашёл, поэтому заключить что-то по цвету одних только Сониных замечательных волос было сложно.
– Коля, тебе куда надо? – спросила хозяйка. Голос у неё выправился достаточно быстро, и Николай понадеялся, что он сейчас не сорвётся у него самого.
– Домой, – честно ответил он, вызвав улыбки всех троих. – Но я лучше пешком пройдусь, проветрю голову.
Был он совершенно трезвым, и это было отлично видно, но настаивать никто не стал. Пока девушки прощались между собой, Николай с интересом наблюдал, как Андрей открыл шкаф и нажал что-то пискнувшее, – скорее всего какую-то кнопку висящей там охранной системы. Сигнал вниз? Непохоже, поскольку когда уходила молодёжь ничего подобного Соня не делала. Николай мысленно пожал плечами, – он в этом всё равно ничего не понимал, и деталь осталась для него бесполезной. Шпионом в этой квартире он себя не ощущал, и даже выйди сейчас в прихожую на голоса сам её хозяин, то есть Сонин папа, Николай ещё не знал, стал бы он сразу же делать на него заход, или нет.
«Там умирают люди», – сказал он себе, но тут же понял, что сама по себе эта мысль не значит ничего. Если Гайдук-старший имеет к этому какое-то отношение – то дальнейшее будет уже совершенно предсказуемым – его, вылезшего откуда-то шута, не понимающего, куда супулся, сбросят в давно освободившуюся ото льда Неву непосредственно рядом с домом. Если же не имеет, – то может либо отказаться от невнятной и странно выглядящей информации совсем, либо обратить её в свою пользу, – как, вероятно, и должен поступать бизнесмен такого калибра.
Они окончательно, по третьему разу, распрощались (на этот раз Соня ограничилась мирным рукопожатием), и спустились вниз все вместе, даже не на лифте, а по лестнице. Андрей с помахавшей Николаю рукой Зиной ушли куда-то в другой отрезок коридора, – скорее всего на автостоянку, а он – тем же путём, что и пришёл сюда. Охранник в сером вежливо ему кивнул, и Николай вышел на улицу. За эти часы здорово похолодало, и теперь тёплая куртка, надетая поверх хорошего пиджака из грубоватой серой шерсти оказалась весьма кстати. Он решил действительно проветриться и дойти хотя бы до «Авроры», откуда до дома уже будет буквально рукой подать. Пусть это зачтётся мышцам как стандартный до недавнего времени беговой маршрут, а что до мёрзнущей головы, так по этому поводу ещё Суворов неплохо высказался, – так что пусть мёрзнет.
Метров за триста до обращённой к «Авроре» площадки перед гостиницей «Санкт-Петербург» Николая остановил скучающий милицейский патруль, привлечённый его одиночеством, поднятым от ветра воротником, и тем, что поздно их заметивший Николай напрягся, – намётанному глазу это было наверняка неплохо заметно. Отведя его на пару метров в сторону, неожиданно оказавшиеся вооруженными укороченными «Калашниковыми» милиционеры приставили его к стенке и спросили документы, встав так, чтобы образовать с его телом равнобедренный треугольник, упёртый в стену дома. Какое бы наивное лицо он не сделал, эти двое, явно проведшие на улицах не один год, никаких лишних шансов давать ему не собирались. Дёргаться и звать адвокатов Николай не стал, спокойно отдав в руки одного из милиционеров свой паспорт. С момента, когда он сумел в пятницу добраться до дома, паспорт Николай носил с собой уже непрерывно, – как и подвешенный на цепочку жетон с выгравированным полным именем – на поясе, под джинсовой рубашкой. С шеи его легко сорвать, а с поясницы его снимет уж точно только прозектор. Хоть как-то легче на душе родителям будет, когда его опознают, если такая нужда придет.
Удовлетворившись местной пропиской и полностью славянским именем, спросив про холодное/огнестрельное/газовое оружие, и проверив пустую наплечную сумку, в которой он принёс к Соне умыкнутое из кладовки родителей шампанское, милиционеры всё же приставили его лицом к стенке и поверхностно обыскали. Скорее всего, им действительно больше нечего было делать в благополучном районе между начинающимся в нескольких кварталах отсюда огромным комплексом ВМА и президентским представительством почти сразу за мостом. Оттягивавший бы карман пиджака кошелёк Николай с собой не взял, а вложенный в пустующий «очёчный» карман тонкий рулончик купюр разного достоинства обыскивавший его милиционер то ли не заметил, то ли действительно оказался «нормальным», относящимися к своей работе по крайней мере с уважением человеком. Значит, повезло.
Получив паспорт обратно, и с удовольствием сказав «И Вам того же» на уже полностью удивившее и даже порадовавшее его «Всего Вам хорошего», Николай пошёл дальше, покачивая головой. Интересно, зачем им автоматы? Бронежилетов на милиционерах нет, да и стоят в бронежилетах и с автоматическим оружием обычно ППС-ники, а не нормальные городские патрули. С чего бы это? Николай в очередной раз вспомнил не понравившиеся ему группки непонятных грузовиков-фургонов в разных местах города. Во всех событиях последних двух месяцев и особенно апреля его много чего пугало, многое вызывало или глухое раздражение, или беспредметную ярость. Помимо всего этого была и ещё одна деталь, «помягче» других, которая Николаю просто не нравилась, – то, что нужную и полезную информацию которая с грехом пополам давала ему возможность хоть как-то эволюционировать в своём понимании происходящего, – пусть как угодно криво, однобоко, дискретными мелкими деталями… Эту информацию приходилось буквально вылущивать из всего остального. То ли дела в каком-нибудь хорошем кинодетективе, – включает их герой телевизор или радио, и там ему совершенно случайно рассказывают что-то прямо относящееся к его проблемам, делающее всё ясным и чётким. Ему бы так… Масса отдельных моментов и отрывочных кусков информации не укладывалось вообще ни во что, – начиная от того самого непонятного ключа, не подошедшего к сейфу с виагрой. Само по себе было исчезновение Даши Берестовой, само по себе было нападение на квартиру Вдовых с намёком на выход на него, – ничем, почему-то, не закончившееся. Алексею Степановичу Николай сумел дозвониться ещё вчера, взяв у отца его свежекупленный сотовый телефон и воспользовавшись им прямо в собственный квартире. У Вдовых всё было нормально, рана деда хорошо, пусть и не быстро, заживала, и после двух дней напряженного общения сначала с милицией, а затем с ГБ, и те, и другие от них, наконец, отстали. Обыска в квартире потерпевших, разумеется, не было, и со вторым своим пистолетом дед наверняка теперь не расставался. Это уже можно было домыслить по его хитрой фразе «Сижу дома, старые мемуары перелистываю», выдавшей Николаю отчётливую картинку: старик, чистящий тряпочкой выложенный на фланельку пистолет. После случившегося у них дома, баба Наташа наверняка на такое благодарно промолчит. Свой мужик, верный и надёжный, сколько бы ему не было лет. Спас.
