Черная вдова. Ученица Аль Капоне - Крамер Марина (полные книги .TXT) 📗
– Не кричи, я поняла. Целую тебя.
– И я тебя.
– Все, в «Парадиз», Юрец! – велела Марина, убирая трубку в карман.
Но, едва джипы отъехали от салона, как из переулка вылетели четыре «патрульки», блокируя со всех сторон. А за ними из припаркованного недалеко автобуса выбежали «маски-шоу» и, направив в стекла автоматы, заставили всех выйти. Пацанов тут же уложили на асфальт, завернув руки. Марина же не шелохнулась даже, осталась стоять, наотрез отказываясь присоединиться к своей охране.
– Вы не имеете права заставить меня лечь на землю, – твердо изрекла она, глядя в прорезь маски самого старшего из ОМОНовцев. – Если нужно, обыщите меня, но на остальное не надейтесь.
Ее поставили к капоту «хаммера». Позвав девчонку-кинолога, велели раздвинуть ноги и опереться на капот руками. Девчонка обшарила карманы, но не нашла ничего, кроме пачки «Вог», зажигалки и мобильного.
– Коваль Марина Викторовна? – произнес, заглядывая в паспорт, подошедший оперативник.
– Да.
– Вы задержаны по подозрению в организации покушения на Егора Малышева, кандидата на пост мэра, – отчеканил он.
– А президента Кеннеди, случайно, не я шлепнула? – поинтересовалась Марина, вызвав приступ веселья у своей охраны.
– Разберемся! – спокойно пообещал опер, не реагируя на хамство. – Пройдемте со мной.
– Отпустите мою охрану.
– Если у них все в порядке, непременно отпустим, – заверил он.
– Макс, позвони Егору и Розану, – попросила Коваль, глядя в бритый затылок телохранителя. – Вас сейчас отпустят.
– Да, Марина Викторовна, – глухо отозвался лежащий вниз лицом Макс.
Ее отвезли в СИЗО, закрыли в одиночку – все же есть преимущества у известных людей. Была бы буфетчица Клава, упекли бы в камеру человек на сорок. А так – какой-никакой комфорт…
Марина сбросила норковую шубу на нары и заметалась по крошечному помещению. Сам факт задержания ее не испугал – плавали, знаем. Мучило другое – кто опять пытается надавить на Егора? Опять как-то очень уж удачно: он не пострадал, но шуму много, а Коваль вообще закрыли. Неужели это действительно лахудра Света оказалась такой ушлой девицей? Может, зря она не послушалась Розана и не убрала нахалку по-тихому? А что, ну, имели бы менты еще один «висяк». Все равно не доказали бы, как не доказали причастность Коваль к смерти Лодочника, Мастифа, Воркуты и его амбалов. Нет, пожалела! Сидит вот теперь вся при макияже и прическе в вонючей камере СИЗО, вместо того, чтобы лежать в постели с любимым мужем. Словом, влипла опять…
Марина брезгливо скинула на пол вонючий матрас, ногой отшвырнула его к противоположной стене, села на нары и задумалась. Окошко в двери открылось, и на пол упала пачка сигарет и зажигалка. Коваль подобрала, поблагодарив расчувствовавшегося конвоира. Покурила, снова села на нары и, облокотившись о стену, закрыла глаза.
«Видимо, я здесь надолго. Скоро второй тур, и менты ни за что не пойдут на уступки, разве что сам Егор сможет на кого-то надавить. Очень не вовремя все, хуже не придумаешь».
Устроившись кое-как на непривычном ложе и положив под голову шубку вместо подушки, Марина задремала. Утром разбудил лязг окошка – завтрак. Счастье, что ее организму он не нужен. Она пихнула чашку обратно, взяв только кружку с чаем.
– Ну, извини, куколка, разносолов не будет! – заржали за дверью.
– Иди на хрен! – посоветовала Коваль, глотая мерзкое пойло, отдаленно напоминающее чай с сахаром. Да, на такой еде она долго не протянет.
Словно в издевку, в соседней камере кто-то горланил: «Ах, какая женщина! Мне б такую!».
– Суки, – пробормотала Марина, догадываясь, что этот концерт заказала охрана. Они по очереди заглядывали в окошко, изучая диковинную арестантку с ног до головы. Коваль даже не поворачивалась уже, услышав лязг замка.
– Не надоело? – мрачно поинтересовалась она у очередного наблюдателя.
– Нет! – заверили из-за двери.
– Уроды, – процедила она, беря сигарету.
Так прошел весь день, даже к следователю не вызвали, но ничего – держать больше трех суток они не имеют права, потерпеть осталось не так много.
Ночью Коваль, неожиданно для себя крепко уснувшая на жестких, неудобных нарах, проснулась оттого, что кто-то пытается стащить с нее брюки. Резко задрав колено, попала в челюсть. Человек взвыл, отскакивая. Ослепленная бешенством, Марина накинулась на худосочного ублюдка в форме, молотя его по чем попало. Он настолько обалдел, что и не сопротивлялся даже. Разбив ему коленом нос, выбив передние зубы и хорошенько пнув в пах, Коваль выкинула его в открытую дверь и заорала, что было сил:
– Охрана, мать вашу!
Из другого конца коридора несся конвоир, на ходу дожевывая что-то. Увидев открытую дверь, Марину в коридоре и лежащего у ее ног заморыша, он, не раздумывая, не разбираясь, вывернул ей руку, прижимая лицом к стене:
– Ты как выбралась, сучка?
– Было бы мне надо, я б не орала, тебя не звала, а валила бы уже отсюда по тихой грусти! Отпусти руку, мне больно! Что за бардак у вас творится, а? Эта тварь меня чуть не изнасиловала!
– Иди ты! – выкатил глаза конвоир, тут же выпуская руку арестантки.
– Сам иди! – огрызнулась она, демонстрируя разодранный замок на брюках. – Хорошо, я сплю чутко. Короче, прокурору я это все выложу сразу, как только выберусь отсюда. Полетят головы, даже к бабке не ходи!
Марина вернулась в камеру, выкинула ключи обалдевшему конвоиру и захлопнула дверь. Нет, этого еще не хватало, чтобы в СИЗО на нее залез какой-то сморчок из «вохры»! Нашел бесплатную лавочку! Она курила, трясясь от злости. Дверь открылась, вошел смущенный молодой лейтенант, переминаясь с ноги на ногу и не зная, с чего начать.
– Марина Викторовна, – заблеял он, не зная, куда деть глаза. – Произошло недоразумение…
– Ой, мальчик обознался, да? – всплеснула руками Коваль, округлив глаза. – Я так похожа на его жену, что он попутал? Ошибся дверью? Бывает!
– Я приношу вам свои извинения…
– Засуньте их себе в одно хорошо известное место, товарищ лейтенант! – посоветовала она, перестав дурачиться. – Мне они не нужны. А с прокурором я все равно пообщаюсь. Беспредельщики хреновы! До такого даже мои быки не додумались бы, а тут – служители закона, блин!
– Может, вам что-то нужно? – попробовал зайти с другой стороны лейтенант.
– Да. Чтобы меня оставили в покое! – рявкнула Марина. – Это понятно?
– Понятно, – вздохнул он. – Мира не вышло.
– Вот уж будьте так добры, а? Век не забуду!
Парень вышел, запирая дверь, а Коваль завалилась на нары и уснула, уверенная, что больше ее никто не потревожит.
Утром она опять похлебала чаю, отказавшись от остального, но сегодня никто не комментировал ее выбор. А потом Коваль повели к следователю, да так вежливо, Версаль просто! «Будьте добры! Пожалуйста! Пройдемте!» Ха-ха!
Следователь, привлекательный мужик чуть старше Марины, тоже был вежлив предельно и аккуратен в выражениях. Предложил ей сигарету, щелкнул зажигалкой.
– Марина Викторовна, – начал он. – Дело ваше, не хочу пугать, но очень скверное. Статья серьезная, докажем – сядете по полной, на десятку.
– Вы не представились, – автоматически произнесла Марина, стараясь не показать, что в шоке – десять лет на зоне, не слабо укатали московские друзья Егора!
– Простите, забыл. Перевозников Михаил Андреевич, старший следователь по особо важным делам.
– Понятно. Так вот, Михаил Андреевич, давайте не будем водить друг друга за нос. Я прекрасно знаю, что нет у вас на меня ничего, кроме сомнительных обвинений. Даже заявления от потерпевшего нет.
– А вы откуда в курсе? – удивился он.
– Мой муж живет со мной не один день, и знает, что я не имею отношения к этим покушениям. Просто у меня есть определенное имя в криминальном мире. Но ведь это не повод для ареста, правда?
– Возможно. И что?
– Мотив. Нет его у меня, и быть не может. Все хорошо знают, что значит для меня Егор, он – моя жизнь в буквальном смысле.
