Царство Флоры - Степанова Татьяна Юрьевна (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
— Встать! — скомандовал он.
Колосов дернулся, но тело было чужим, неподъемно тяжелым. Тихомиров же словно примерялся к чему-то. Продолжая держать Колосова под прицелом, чуть отступил, потом приблизился. Потом шагнул вправо. Он все время косился на Балмашова, лежащего на полу.
Колосов внезапно понял: он примеряется, ищет место, откуда стрелять.
— Зачем тебе это надо? — спросил он. — Сядешь ведь все равно, как ни старайся.
— Я сяду? — Тихомиров мелко засмеялся. — Это он сядет. — Он снова пнул ногой Балмашова. — Он — навечно, пожизненно. Разве не ты говорил мне вчера и сегодня: ваш друг — убийца, — он весьма похоже передразнил Колосова. — Эта картина… она же для него как наваждение! А я еще боялся, что все это, — он кивнул в сторону «Царства Флоры», — слишком умно, слишком сложно для вашей тупой ментовки. Но нет, догадались. Вычислили маньяка. Обрадовался, да? Какой я мент крутой, да? Но все-таки долго, медленно до вас моя идея доходила. Я уж беспокоиться начал. Делаешь-делаешь, стараешься-стараешься, цветочки-улики подбрасываешь, а они все никак не смикитят, — он прищурился, — но ты все ж сообразил, хвалю. А в суде как будет звучать, а? Когда он там будет, Андрюха, дружок мой, отдуваться по полной за тебя, мент, за охотничка и за тех двоих полудурков из Больших Глин. Глядишь, все это еще в историю криминалистики войдет. Ведь даже у вашего Чикатило не было такой красивой, интеллектуальной паранойи.
— Значит, это все ты? Ты их убил. Но ты же не маньяк. Тогда зачем? Скажи мне, ответь? — Колосов снова попытался подняться, его шатало, но усилием воли он заставил себя подняться.
— Тихо, ну-ка назад! — Тихомиров, однако, отпрянул сам. — Зачем? Почему? Знать хочется напоследок? Ладно, я тебе скажу по старой дружбе. Вот он — мой компаньон. — Он снова с силой, зло пнул Балмашова ногой. Тот застонал. — Мой дружок школьный — он же по миру меня пустить собрался. Да что меня — детей моих. Ты понимаешь? Разорить. Ограбить. Детей моих, родных детей — голыми, нищими. Банк — тот самый, с которым судились, которым ты тоже, мент, интересовался, он же после арбитража на мировую с нами пошел. Он покупал, покупал у нас это все, — Тихомиров шипел. В голосе его, раньше таком вальяжном, простецком, теперь не было ни насмешки, ни торжества, только ненависть, злоба. — Землю покупал, ты это понимаешь? И платил нам — сорок миллионов «зеленых» готов был заплатить за землю, за все наши участки. Здесь же земля алмазная, платиновая, ты понимаешь? Сорок миллионов — моим детям, их безбедному будущему. А он, Андрюха, это будущее у них украл, ограбил. Сказал — нет, земля не продается, «Царство Флоры» наше не продается. Это, видите ли, не объект купли-продажи — вот все это ботаническое г…! — Тихомиров с размаха ударил ногой по керамической вазе с розами. Она с грохотом опрокинулась. — А оно все вместе, скопом пяти процентов по своей стоимости от предложенной суммы не тянет. Он отказался. А ведь мы компаньоны, друзья. А ведь я его просил. Я умолял, уговаривал. А он сказал — нет, будем работать, цветочки выращивать. Цветочки… Вот пусть теперь вшей до конца жизни выращивает — в одиночке, в тюряге, в психбольнице. Маньяк! И какой еще маньяк божьей милостью! Уникум, кино о таком снимать можно, в музее показывать. А чтоб уж совсем наверняка, чтобы ни одна собака присяжная не усомнилась, не оправдала — вот, убийство мента под занавес. Убийство мента при исполнении. И эти вот гвоздички в качестве последнего фетиша, чтоб уж совсем в десятку, точь-в-точь, как на этой картине, которую я, слышишь ты, я сделал для вас такой интересной. Вас обоих найдут здесь, в этих самых декорациях, при свечках горящих, красиво, как в фильме. Твои же менты обнаружат, которых я вызову потом, — тебя найдут и его. Ты уже ничего никому не скажешь. А он, даже если и попытается сказать, когда в себя придет, — никто ему уже не поверит. У него в крови будет «белый китаец», а в руках вот эта пушка. А другая в кармане, обе у вас уже засвеченные. — Тихомиров быстро нагнулся и сунул за пояс Балмашову второй пистолет.
Это были пистолеты «ТТ».
— Повернись спиной! Ну! — скомандовал он Колосову.
Тот не двинулся.
Дуло смотрело в упор. Тихомиров стиснул зубы.
— Спиной, я сказал!
В спертом воздухе, пропитанном запахом цветов, потрескивали свечи. Внезапно их огоньки дернулись, заплясали, точно от неожиданного сквозняка.
Тихомиров шагнул влево, видимо, посчитав эту позицию для расстрела наиболее выгодной. «Не профессионал», — мелькнуло в голове Колосова. Он и здесь с шести шагов промазать боится, как и там, в кустах, в Больших Глинах.
Тихомиров прищурил левый глаз. Его палец лег на спусковой крючок. Мгновение и…
Одна из свечек погасла.
— Бросай оружие!
Тихомиров не поверил, что слышит это. Но верить и подчиняться пришлось — сзади в его затылок больно уперлась «вороненая сталь».
— Быстрее, ну, пожалуйста, быстрее! — Катя подгоняла водителя через каждые пять минут. «Девятка» гнала из последних сил. Старенький мотор надсадно выл, машина скрипела и тряслась.
— Давно техосмотр проходили, уважаемый? — осторожно осведомилась Анфиса у таджика.
— Вай? Что такое говоришь? Какой техосмотр?
Анфиса только поежилась зябко. Съехав с МКАД, они заблудились. Катя забыла, куда поворачивать. Водитель терпеливо ждал, пока она сориентируется в темноте. Потом, напевая что-то себе под нос, полез за картой.
— Это место надо?
Странно, но его заскорузлый коричневый палец ткнул точнехонько в Воронцово — на карте оно было обозначено зеленым квадратом между Москвой, МКАД, Рублевкой и Красногорском.
И вот наконец та самая аллея. Ночью она показалась Кате похожей на туннель. И в конце его никакого света — ни огонька. Остановились у ворот. Они были закрыты. А прямо в них капотом, фарами упирался колосовский «БМВ».
С таджиком расплатились, и он, не вникая в дальнейшее, посвистывая соловьем, укатил.
Катя подошла к воротам. Заперто. Машина здесь, снаружи, значит, проехать на территорию «Царства Флоры» Никита не смог. Ему не открыли. Но он все равно… ну конечно же… Катя смерила глазами высоту ворот. Ни за что не перебраться. Но машина…
— Анфиса, подсади-ка меня и держи, — скомандовала она, заползая на капот колосовского «БМВ».
— Нет, уж лучше ты меня сначала. — Анфиса сориентировалась моментально и в глупые расспросы, как да куда, вступать не стала.
— Ты все равно не заберешься.
— Я не заберусь? Это ты не заберешься без меня. А я еще и не через такие заборы сигала. — Анфиса, пыхтя, забралась на капот «БМВ», встала там во весь рост, потом полезла на крышу.
Катя подумала: вот сейчас они продавят машину, и этим все позорно и закончится. Вся эта авантюра — во спасение и в помощь.
Анфиса примерилась, подскочила и… Кто ее учил акробатике — неизвестно, но она цепко ухватилась за железные створки ворот и повисла на них этакой толстой сарделечкой. Катя последовала ее примеру. Ей удалось даже подтянуться. Она начала потихоньку подниматься, упираясь ногами в створку. Подошвы туфель скользили, и она их просто сбросила. О том, как она будет бегать там, в «Царстве Флоры», босая, она уже не думала. Про ток, возможно, пущенный по верху ворот, ей как-то даже и мысль не пришла. Про злых собак-сторожей тоже.
Задыхаясь, она наконец-то подтянулась и села — железный край створок врезался в тело. Она перекинула ноги, собираясь прыгать.
— А я? — придушенно взмолилась Анфиса. Она все еще висела, хотя пальцы ее уже онемели.
— Я попробую открыть, подожди.
Катя спрыгнула вниз. Было высоко, она приземлилась неловко, на ногах не устояла, растянулась, больно ударившись. Но тут же вскочила.
— Катя, а я?!
Ворота, оказывается, запирались изнутри на самый обычный засов. По старинке. Катя с трудом отодвинула его — засов был тугой, для мужских рук, толкнула створку. Та открылась вместе с зависшей Анфисой.
— Ну, давай же, прыгай скорее.
— Сейчас. — Анфиса зажмурилась и разжала пальцы. Шлеп!
