Мясная муха - Корнуэлл Патрисия (книга бесплатный формат TXT) 📗

— Журналисты буквально оборвали нам телефон. Вечером казнь, — объясняет мисс Джитльмэн.

Она дает Скарпетте бэдж посетителя, и та прикрепляет его к одежде. Костюм она не меняла с тех пор, как выехала из Флориды. Правда, погладила его вчера в отеле, после того как они расстались с Люси. Слава богу, Люси не знает где она сейчас. Если бы Скарпетта сказала, куда направляется, племянница попыталась бы ее остановить или отправиться вместе с ней. Скарпетта поехала в Полунскую тюрьму, даже не договорившись о визите, и позвонила уже из Хьюстона. Как она и думала, Шандонне согласился ее принять. Однако было неприятно узнать, что он давно включил ее в список посетителей. По крайней мере, его дурацкая шутка оказала ей услугу. Теперь Скарпетта здесь. Возможно, даже хорошо, что у него не было времени подготовиться к их встрече.

Охранники проверяют документы Скарпетты, и мисс Джитльмэн проводит ее через тяжелые железные двери, затем через маленький садик — место отдыха для персонала тюрьмы. Миновав еще несколько автоматических дверей, Скарпетта решает, что поступает глупо. Не стоило сюда приходить — Шандонне ей манипулирует, она обязательно пожалеет об этом визите, потому что в итоге Жан-Батист получит то, что хочет.

Туфли Скарпетты звонко цокают по кафельному полу вестибюля — с точки зрения психологии, неверный ход. Строгий официальный костюм в полоску и белая рубашка с отворотами лучше бы соответствовали обстановке. И даже если бы этот ублюдок и не увидел разницы, в костюме бы она, по крайней мере, чувствовала себя не такой уязвимой.

При виде Жан-Батиста, спокойно сидящего во второй кабинке, у Скарпетты подкашиваются ноги. Гладко выбритый с головы до ног, он с наслаждением потягивает «пепси» и ест шоколадное пирожное, притворяясь, что не замечает посетительницу.

Скарпетта отказывается подыгрывать и смотрит на него в упор. Она удивлена, что он выбрит и одет во все белое. Без пучков торчащих во все стороны волос, он выглядит почти нормальным, даже со своим уродливым лицом. Шандонне допивает «пепси», облизывает пальцы. Усевшись напротив, Скарпетта берет трубку телефона.

Взгляд косых глаз Шандонне блуждает по комнате, на бледном как полотно лице появляется хищная улыбка. Рукава белой рубашки оторваны, и Скарпетта отмечает, какие у него мускулистые руки. Уродливые длинные волосы выбиваются из подмышек, торчат из ворота рубашки. Очевидно, Жан-Батист выбрил только те места, которые нельзя прикрыть одеждой.

— Как мило, — холодно говорит она в трубку. — Ты побрился для меня.

— Конечно. Хорошо, что вы пришли. Я знал, что вы придете. — Он поворачивается к ней, но, похоже, не может сфокусировать на ней взгляд.

— Сам брился?

— Да. Сегодня. Специально для вас.

— Это трудно, если не видишь, — ровным голосом замечает Скарпетта.

— Мне не нужны глаза, чтобы видеть. — Он проводит языком по мелким острым зубам, берет банку из-под «пепси». — Что вы думаете о моем письме?

— А что мне о нем думать?

— Что у меня талант, конечно.

— Ты научился каллиграфии в тюрьме?

— Я всегда умел красиво писать. Когда я был petit [29], родители запирали меня в подвале, и у меня было достаточно времени, чтобы развивать способности.

— Кто послал письмо? — продолжает расспрашивать Скарпетта.

— Мой дорогой покойный адвокат, — Жан-Батист щелкает языком. — Представить не могу, почему он решил себя убить. Но возможно, и к лучшему. Вы же знаете, он был совершенно никчемным. Может быть, дурная наследственность.

Скарпетта вытаскивает блокнот и ручку:

— Ты сказал, у тебя есть для меня информация. Поэтому я здесь. Если просто хочешь поболтать — я ухожу. У меня нет ни малейшего желания сидеть с тобой.

— Вторая часть сделки, мадам Скарпетта, — произносит он, блуждая взглядом по комнате, — это моя казнь.

— Я согласна.

Он довольно улыбается.

— Расскажите, — он подпирает щеку рукой. — Как это происходит?

— Безболезненно. Тиопентал натрия оказывает седативное действие, панкурониум-бромид — расслабляющее. Бертолевая соль останавливает сердце, — по-научному объясняет Скарпетта. Жан-Батист зачарованно слушает. — Довольно дешевое средство, со стопроцентным результатом. Смерть наступает через несколько минут.

— А мне не будет больно, когда вы сделаете укол?

— Ты никогда не испытаешь ту боль, которую причинял другим. Ты мгновенно заснешь.

— Вы обещаете, что станете моим доктором? — Он начинает поглаживать банку из-под «пепси». Ужасный длинный ноготь на правом большом пальце испачкан шоколадом, видимо, от пирожного.

— Хорошо, если ты поможешь полиции. Так что за информация?

Он диктует ничего не говорящие Скарпетте имена и адреса. Исписав страниц двадцать, она начинает подозревать, что Шандонне морочит ей голову. Информация бесполезна. Может быть.

Дожидаясь, пока он дожует пирожное, Скарпетта спрашивает:

— Где твой брат и Бев Киффин?

Жан-Батист вытирает рот и руки рубашкой, мускулы напрягаются при каждом движении. Шандонне очень силен и невероятно проворен. Скарпетте все труднее подавлять эмоции, в памяти упорно всплывает та ночь, когда этот человек, отделенный сейчас лишь стеклом, пытался ее убить. Она вспоминает лицо Джея Талли, который обманул ее, а потом тоже пришел за ней. Просто необъяснимо, как близнецы помешаны на Скарпетте. Она сама не верит в это. Удивительно, но сейчас Жан-Батист Шандонне вызывает у нее одно чувство — желание поскорее забыть ужасы прошлого. Здесь он безобиден. А через несколько дней будет мертв.

Скарпетта не вернется, чтобы сделать инъекцию, ее совершенно не волнует, что пришлось лгать.

Он не отвечает на ее вопрос, а вместо этого произносит:

— У Рокко есть небольшой chateau [30] в Батон-Руж, странное местечко, где живут гомосексуалисты. Прямо в центре города. Я бывал там много раз.

— Ты слышал о женщине из Батон-Руж, по имени Шарлота Дард?

— Конечно. Она была слишком некрасивой для моего брата.

— Ее убил Рокко Каджиано?

— Нет, — Шандонне вздыхает, словно ему вдруг стало скучно. — Я же сказал, она была слишком некрасивой для моего брата. Вам стоит внимательней меня слушать. Батон-Руж. — Он отвратительно ухмыляется, взгляд блуждает по комнате. — Знаете, жизнь человека можно прочитать по его рукам.

Ее руки лежат на коленях, она держит блокнот и ручку. Шандонне говорит о ее руках, словно может их видеть, хотя взгляд его остается бессмысленным, как у слепого.

Симулянт.

— Господь ставит знаки на руках сынов человеческих, чтобы они знали о поступках своих. Каждая мысль и деяние оставляет свой след. Рука может рассказать об уме и талантах человека.

Скарпетта внимательно слушает, удивляясь, к чему он клонит.

— Во Франции можно увидеть в основном точеные руки. Как мои. — Он поднимает вверх ладонь с длинными узкими пальцами. — И как ваши, мадам Скарпетта. У вас изящные руки художника. Теперь вы знаете, почему я не трогаю руки. «Психономия рук, или руки как показатель умственного развития». Monsieur Ричард Бимиш. Очень занятная книга, с примерами из жизни. Но вы, скорее всего, не найдете ее в обычной библиотеке, она старая, тысяча восемьсот шестьдесят пятого года. Там есть два типа рук, напоминающих ваш. Квадратная ладонь, точеная, но сильная. И ладонь художника, мягкая и гибкая, и, опять же, точеная. Обычно бывает у людей импульсивных.

Скарпетта молчит.

— Да, импульсивных. Вот вы пришли без предупреждения. Неожиданно. Вы — человек резкий. Хотя сангвиник.

Он смакует слово «сангвиник». В средневековой медицине так называли человека, у которого кровь преобладает над остальными жидкостями организма. Считается, что сангвиники — жизнерадостные и оптимистичные, но сейчас Скарпетта этого не чувствует.

— Значит, ты не трогаешь руки. Поэтому на руках твоих жертв нет следов укусов, — произносит Скарпетта.