Токио - Хайдер Мо (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Шуджин остановилась.
– Здравствуйте, господин, – прошептала она. – У вас все в порядке?
Он не ответил, не замедлил шага, не взглянул на нее.
– Здравствуйте, – повторила она. – А с детишками все ли в порядке?
Старик продолжал брести по дороге, словно глухой. Его глаза были устремлены куда-то в пространство.
– Здравствуйте! – сказала она громко. – Вы меня слышите? Что с детьми?
– Тсс! – Я взял ее за руку и потянул в сторону, испугавшись, что она слишком громко заговорила. – Пойдем.
Старик исчез за пеленой снега. Мы стояли, прижавшись к двери какого-то дома, представляли, как он, шатаясь, несет свой груз.
– Я хотела узнать, как чувствуют себя малыши, – пробормотала Шуджин.
– Знаю, знаю.
Мы оба молчали, стараясь не встречаться глазами, потому что, глядя вслед старику, узнали ответ. Один малыш спал, а другой мальчик, что был в правой корзине, уже не спал. Ребенок был мертв. Это было ясно с первого взгляда.
Настала полночь. Мы крались по переулку мимо военной академии. Я хорошо знал этот район: ходил по нему в студенческое время. Мы были рядом с крепостной стеной. В заброшенном доме я нашел сундук, забрался на него, посмотрел в промежуток между обгорелыми домами и разглядел ворота Тайпин.
Я приложил палец к губам и чуть подался вперед, пока не увидел протянувшуюся на двести ярдов стену. Лю был прав: стена пострадала во время обстрела, и в некоторых местах были проломы. Рядом лежали груды кирпича и мусора. Возле ворот стояли двое охранников в фуражках цвета хаки. Их прямые фигуры освещали армейские лампы, повешенные на мешках с песком. За ними, с внешней стороны стены, стоял японский танк, а на нем флаг, запачканный пеплом.
Я слез с сундука.
– Пойдем на север. – Я отряхнул перчатки и указал рукой за дома. – Туда. Найдем брешь в стене.
И мы крадучись двинулись по переулку, шедшему параллельно стене. Эта часть путешествия была самая опасная. Если пройдем через стену, преодолеем самое большое препятствие. Только бы удалось это сделать…
– Сюда.
В сотне ярдов от ворот за обгорелым участком земли я заметил выемку в стене, а под ней – груду камней. Взял Шуджин под руку.
– Вот это место.
Мы вышли на главную улицу, осторожно высунули головы из-за угла и оглядели стену. Никакого движения.
Видно было лишь слабое свечение фонарей на юге – там, где стояли охранники. На севере снег падал в темноту, разбавленную светом луны.
– Они могут быть на той стороне, – шепнула Шуджин. Ее руки бессознательно обхватили живот. – Что если они поджидают с другой стороны?
– Нет, – возразил я, стараясь придать убедительность своему голосу. Я не хотел смотреть на ее руки: вдруг она почувствовала, что настало время родить, и не хочет мне об этом сказать? – Уверен, их там нет. Мы должны пройти здесь.
Пригнувшись, торопливо пошли по открытому обгорелому участку. В смеси земли и снега тележку заносило, из-за этого мы несколько раз споткнулись и чуть не упали. Добравшись до стены, инстинктивно присели. Тяжело дыша, оглянулись. Ничто не двигалось. Крутился на ветру снег, но нас никто не окрикнул, и никто к нам не побежал.
Я положил ладонь на руку Шуджин и показал на гору щебня. Гора была небольшая, я легко на нее взобрался. Обернулся, схватил тележку за рукоять. Шуджин делала, что могла – пыталась приподнять ее, подтолкнуть ко мне, но задача была для нее непосильной. Я согнулся и потянул тележку на себя что было мочи. Ноги скользили по щебню, камни катились вниз. Грохот стоял такой, что казалось: сейчас в Нанкине проснется каждый японский солдат.
Мне все-таки удалось втянуть тележку наверх. Держась за рукоять и наклонившись вперед, я позволил тележке прокатиться как можно дальше по склону. Потом пришлось отпустить ручку, и она покатилась по камням, упала на бок, и все наши пожитки разлетелись по сторонам. Я подал руку Шуджин и втянул ее наверх. Жена все время смотрела мне в глаза. Спускались мы и на ногах, и ползком. Упали на свои пожитки, схватили их в охапку, побросали все, что могли, в тележку и побежали к стоявшим неподалеку кленам. Я тянул за собой тележку. Шуджин согнулась на бегу, прижимая к груди узел с одеждой.
– Получилось, – задыхаясь, сказал я. Мы пригнулись в тени деревьев.
– Мы справились.
Я всматривался в темноту. Справа разглядел несколько полуразвалившихся строений. В окнах было темно, возможно дома необитаемы. Вдоль стены бежала дорожка, и в двадцати ярдах от нее, в сторону ворот Тайпин, стояла привязанная к дереву коза. Больше не было видно ни души. Я прислонился затылком к стволу и выдохнул:
– Да, мы справились.
Шуджин не ответила. Ее лицо казалось не то чтобы усталым, а неестественно напряженным. И дело было не только в страхе. За последние часы она почти ничего не сказала.
– Шуджин, ты нормально себя чувствуешь?
Она кивнула, но я заметил, что она избегает встречаться со мной взглядом. Тревожные предчувствия усилились. Мне было ясно, что мы не можем здесь оставаться. Нужно было как можно скорее дойти до дома торговца солью.
– Пойдем, – сказал я, подавая ей руку. – Надо идти. Вышли из-под деревьев, оглянулись по сторонам. Мы, словно дети, оказались в волшебном мире. Улицы становились все уже, дома все дальше отстояли один от другого, мощеную дорогу сменила грязная тропа. Пурпурная гора была справа от нас, с левой стороны остались закопченные руины нашего города. Чувство облегчения подгоняло меня вперед, опьяняло душу. Мы освободились от Нанкина!
Шли быстро, часто останавливались, прислушивались к тишине. За пятью островками на озерах Хунцзэху в лесу горел костер. Мы предположили, что это японский лагерь, и решили срезать дорогу и пойти вдоль подножия горы, мимо оврагов. Время от времени я оставлял Шуджин и, отходя в сторону, проверял, идем ли мы параллельно дороге. Если будем придерживаться этого маршрута, скоро дойдем до Чанчжоу.
Мы никого не видели – ни человека, ни животное, – но сейчас в голове у меня были другие мысли. Я все больше беспокоился о Шуджин. Она выглядела все более напряженной. Время от времени она клала руку себе на живот.
– Послушай, – сказал я, замедлив шаг, и шепнул ей на ухо: – Как только снег на мгновение стихнет, посмотри на место, где поворачивает дорога.
– Что там?
– Вон там. Видишь? Там, где деревья?
Она прищурилась. На поле, где рос тростниковый сахар, стояла над колодцем покрытая снегом лебедка. Рядом – кустарник.
– Это сад с шелковицей. Когда дойдем до этого места, увидим окраину Чанчжоу. Мы уже почти там. Вот и все, что тебе осталось пройти, последние несколько ярдов…
Я замолчал.
– Чонгминг?
Я приложил палец к губам и посмотрел на дорогу, спускавшуюся в темноту.
– Ты что-нибудь слышала?
Она нахмурилась, наклонилась вперед и прислушалась. Потом взглянула на меня.
– Что? Что ты слышал?
Я не ответил. Не мог ей сказать, что услышал крадущегося в темноте дьявола.
– В чем дело?
Из-за деревьев, слева от дороги, блеснули фары, раздался оглушительный рев. В двухстах ярдах от нас на дорогу выскочил мотоцикл, развернулся на твердой земле, из-под колес вылетел фонтан снега. Мотоциклист остановился.
– Беги! – Я толкнул Шуджин в сторону деревьев. Схватил тележку и поспешил за ней. – Беги! Беги!
Мотоциклист завел двигатель. Не знаю, заметил ли он нас, но направил машину на нашу тропу.
– Не останавливайся. Не останавливайся!
Я бежал по глубокому снегу, тянул за собой тележку, из которой норовили выпасть пожитки.
– Куда? – задыхалась Шуджин. – Куда?
– Наверх. Беги в гору.
56
Я услышала, как кто-то крадучись поднимается по металлическим ступеням. У меня был шанс затаиться, тихо войти в свою комнату, вылезти из окна, исчезнуть в метели и никогда не узнать, что находится в полиэтиленовом мешке. Но этого я делать не стала. Я забарабанила по двери Джейсона, закричала во весь голос:
