Конгрегация. Гексалогия (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Не думаю, что сегодня я для этого в форме, – возразил Бруно, оттопырив полы длинной потрепанной рясы. – Аd verbum[819].
– В той, в той, святой отец, – злорадно ухмыльнулся инструктор. – Как раз в той самой, что надо. Враг не станет выжидать момента, когда тебе взбрендит разоблачиться; и если за тобою, одиноким и безоружным, погонится вооруженная орава в городских закоулках, удирать от них ты станешь в том виде, в каком они тебя застигнут, то бишь, путаясь ногами в этом мешке.
– Предполагалось, что здешнее обучение должно сделать из Его Высочества воина, – пренебрежительно покривившись, вновь заговорил фон Редер, и Хауэр показно закатил глаза. – Однако, я вижу, первостепенное значение здесь придается тому, как наилучшим образом убежать от драки.
– Предполагалось, – ровно выговорил инструктор, не оборачиваясь, – что мне решать, с кем, что и как должно сделать здешнее обучение, и для тех, у кого нелады с памятью, все сие было закреплено в письменной форме. Первостепенное же значение я придаю тому, как научить остаться в живых. Жизнь и настоящая война – это вам не рыцарские песенки и сказочки, господин барон, и в красивой смерти практического толку мало.
– Вы хотите сказать, майстер инструктор, что я во всю свою жизнь лишь отсиживался на пирах? – уточнил тот угрожающе, и Хауэр равнодушно передернул плечами:
– Почем мне знать?.. Итак, Ваше Высочество, – обратясь к Фридриху, все еще тяжело переводящему дыхание, подытожил он, – вы первый. Помните свою вчерашнюю ошибку?
– При приземлении не напрягать коленей, – произнес тот с усилием, ладонью отирая взмокшее лицо, и инструктор оборвал:
– Это пустяки и частности. Вспомните основное.
– Расслабиться, – болезненно поморщась при взгляде на постройки впереди, вздохнул Фридрих. – Не просчитывать загодя путь.
– Ну, хорошо, Бог с ней, с теорией, – обессиленно отмахнулся Хауэр. – Просто идите и сделайте это. Дабы не коробить рыцарской души господина барона, вообразим, что вы не убегаете, а гонитесь – к примеру, за чересчур прытким любовником своей будущей супруги. Он вон там, далеко впереди, бежит, посмеиваясь и на ходу подтягивая штаны… Вперед, Ваше Высочество. Не то уйдет.
– Подождет ваш прыткий любовник, – возразил фон Редер, отстранив наследника с дороги, махнул рукой одному из двоих телохранителей, до сего момента молча переминавшихся в сторонке, и тот, кивнув, направился к возведенным Хауэром закоулкам.
– Ульбрехт, – укоризненно протянул Фридрих, – всему есть свои пределы. Вы впрямь полагаете, что где?то там, за стеной, притаился наемный убийца с кривым ножом?
– В том, что касается вашей безопасности, главный я, – отрезал барон. – Нарочитой грамоты у меня нет, однако вам и без того известно, Ваше Высочество, что в этом вопросе перечить мне не следует и не имеет смысла.
Наследник поджал губы, снова смущенно скосившись в сторону майстера инквизитор, и Курт передернул плечами:
– Forte scutum salus ducum[820].
– Вы тоже думаете, майстер Гессе, – уточнил Фридрих скептически, – что здесь мне может что?то угрожать?
– Безопасных мест нет на земле, – кивнул Курт и, подумав, докончил: – Разве что под землей. В могиле уже точно никто не причинит вам вреда.
– Типун вам на язык, – зло бросил фон Редер, тайком крестообразно сложив за спиною пальцы, и Курт вздохнул с напускным состраданием:
– Superstitiosa sollicitudo sponte terrorem adjicet[821].
– Намерены предъявить мне обвинение, майстер инквизитор? – угрюмо поинтересовался тот, и наследник шагнул вперед, чуть повысив голос:
– Ульбрехт!
– Не стоит умничать, – словно не услышав его, посоветовал фон Редер с откровенной угрозой, – изрекая сентенции, каковые я, по вашему мнению, не в силах осмыслить. В моих руках побывало не только оружие, и прочесть я умею не только немецкую надпись на гербе. Так, к сведению. Et de lingua effrenata, господин дознаватель, veniunt incommoda multa[822].
– Lingua est bostis hominum[823], – благодушно согласился Курт, и наследник, кивнув на возникшего из?за ближайшей каменной стены телохранителя, прервал, не дав ему продолжить:
– Ваш inspector возвращается, Ульбрехт, не залитый кровью и не волоча за собою труп. Полагаю, это означает, что путь безопасен?
Тот не ответил, лишь одарив майстера инквизитора еще одним убивающим взором, и Хауэр приглашающе повел рукой, предпочтя произошедшей перепалки не заметить:
– Прошу вас, Ваше Высочество. Наш гипотетический любовник уже миновал пару кварталов.
Фридрих помялся, оглядев возвышающиеся перед ним препятствия, глубоко переведя дыхание, расправил плечи, встряхнул руками, пытаясь расслабить мышцы, и инструктор нетерпеливо подхлестнул, весьма ощутимо пихнув его в спину:
– Вперед!
На то, как его новый подопечный преодолевает первую стену, Хауэр смотрел, морщась, точно от зубовной боли. Не сказать, чтоб принц неуклюже шлепался наземь и нескладно карабкался по отвесу, однако и скорость, и слаженность движений оставляли желать лучшего.
– Знаю, – не дав инструктору произнести ни слова, сказал Фридрих недовольно, возвратившись к старту, и прижал к губам ладонь с короткой неглубокой ссадиной. – Плохо.
– Безобразно, – возразил Хауэр и, тяжело вздохнув, проговорил с расстановкой: – Вы, Ваше Высочество, не только будущий Император – вы уже властелин. Вы царь природы. Человек . Так почему, скажите мне на милость, мертвый камень и струганое дерево руководит венцом творения? Нельзя подлаживаться под окружающее – сквозь него надо просто идти; если окружающий мир мешает и нет возможности устранить помеху – ее надо просто игнорировать. Ведь не подбираетесь вы кошкой всякий раз, когда надо перешагнуть ветку, лежащую поперек дороги? Не сжимаетесь в комок, чтобы перескочить лужицу на мостовой?
– Боюсь услышать в ответ очередную отповедь, – пробормотал Фридрих, – однако замечу, что стена в полтора роста без единой вмятины или выступа – не лужа и не ветка.
– Потому что вы смотрите на нее как на гладкую стену в полтора роста высотой.
– Она станет веткой, если я посмотрю иначе? – саркастически уточнил Фридрих. – Думаю, такие чудеса мне не под силу.
– Она останется стеной, – строго возразил Хауэр. – Останется. Там останется, за спиною. Чему, по?вашему, я пытаюсь вас научить, принуждая скакать через эти препятствия? Чего хочу добиться? Чтобы вы сумели вскарабкаться на Арский ледник и установить там знамя Императора на зависть всем? Я пытаюсь, Ваше Высочество, научить вас слышать, видеть и чувствовать себя самого. Говорю это уже в сотый раз: прекратите думать. Вам это вредно. За вашими мыслями не остается места действию.
– Невозможно не думать, когда пытаешься решить вопрос, каким образом, и не зубами ли, удержаться за ошкуренные доски, майстер Хауэр.
– Возьмите кошку, – предложил тот, и, повстречав вопросительный взгляд, пояснил: – К примеру. Возьмите кошку и швырните ее в воздух. По?вашему, она будет думать, когда развернется и приземлится на лапы? По?вашему, волк думает, как выкручиваться на поворотах, когда петляет вслед за зайцем?
– И что характерно, – заметил Фридрих недовольно, – заяц не думает тоже. Когда бежит по колее впереди коня, пока его не затопчут, не догадываясь свернуть в сторону.
– Думает, – не запнувшись, возразил Хауэр. – Он думает, что колея – это нарочная тропка, предназначенная для того, чтобы по ней бежали; заяц делает неверные выводы, и это его губит. Тело неверного вывода сделать не может. Именно когда натуральные инстинкты затмеваются попытками рассуждать не к месту – тогда и наступает поражение. Забудьте думать, Ваше Высочество, и отпустите тело на волю, дайте свободу всему, что заложено в нем Господом Богом еще от рождения. Оно само все знает, ваша натура сама за вас решит, что и как надо сделать, не мешайте ей неуместными умствования и расчетами – непременно ошибетесь.
– Послушайте, майстер Хауэр, – явно всеми силами сдерживая раздражение, поинтересовался наследник, – а эти беличьи скачки вообще кто?то, кроме вас, может повторить?
