Икар - Сосновская Надежда Андреевна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Я слушаю внимательно, — сказал он высокому. — Очень внимательно.
— Ладно. Значит, вот как мы с тобой договоримся. Ты перестанешь совать свой поганый нос во все, что связано с твоим дружком из той квартиры. Ты перестанешь совать нос во все, что связано с женщиной, к которой ты явился сюда. Думаю, не стоит даже называть ее имя, правда?
Джек покачал головой, но, увидев, что высокий готов снова ударить, выдохнул:
— Нет. Ее имя называть не стоит.
— Так что все очень просто. Осталось уразуметь последнее: ты отправляешься восвояси и перестаешь совать нос куда не следует.
В качестве точки в конце фразы он нанес Джеку резкий удар правой рукой в живот. Удар мог быть и посильнее — Джек подумал, что на этот раз негодяй бил его, что называется, без души, но все же получилось ощутимо. Джек согнулся пополам и почувствовал, как изо рта вылетел комок блевотины и растекся по подбородку.
— Мы поняли друг друга? — осведомился высокий.
— Да, — ответил Джек и ощутил, как коротышка отпустил его руки.
Медленно, очень медленно, радуясь такой возможности, Джек распрямился. Теперь он стоял самостоятельно, лишь чуть-чуть согнувшись, одной рукой слегка придерживаясь за край стального стола, на котором лежала мертвая старушка. И он снова подумал: «Дело не в травмах. Дело в неожиданности. Дело только в неожиданности».
— Могу я задать один вопрос? — удалось выговорить Джеку.
— Ладно. Один вопрос, — согласился высокий. — Ты вроде нормальный малый, так какого черта? Спрашивай.
— Жидкость для бальзамирования — она же, кажется, очень горючая, да? — выдохнул Джек.
— Чего? — переспросил высокий. — Тебе-то какое до этого дело?
Джек пытался отдышаться.
— А я вам покажу, — выпалил он, метнулся влево — тут они не могли его удержать — и схватил стеклянную бутыль с бальзамирующей жидкостью, стоявшую на нержавеющем столике.
Одним движением, не медля ни мгновения, Джек завершил свой разворот и врезал коротышке бутылью по шее. Он почувствовал, как врезается в ладонь край битого стекла, но не ощутил боли. По горлу коротышки хлынула кровь, но и это не тронуло Джека. Из разбитой бутыли вытекала жидкость, заливала пиджак коротышки, его рубашку. Джек быстро сунул левую руку в карман брюк. Коротышка отступил на шаг назад, Джек этим воспользовался и врезал ему апперкотом под подбородок. Коротышка отлетел назад еще на фут. Затем руки Джека встретились, он завершил свой разворот, и в его пальцах появилась зажженная спичка.
— Ах ты, мать твою, — выговорил высокий и шагнул к Джеку.
Он еще не верил в происходящее, но взгляд у него был холодный, и Джек нисколько не сомневался, что этот человек способен прикончить его не моргнув глазом.
— Не двигайся, — приказал ему Джек и поднес спичку на дюйм ближе к коротышке. — Еще один шаг, и я без труда превращу твоего дружка в самую большую котлету, какую ты видел в жизни.
Высокий растерялся. Джек заметил, что жидкость успела пропитать рубашку коротышки.
— Ронни, мать твою, не двигайся! — взвизгнул коротышка. — Я весь покрыт этой гребаной дрянью!
Спичка почти догорела, и Джек торопливо зажег другую, не дав мерзавцам и пальцем шевельнуть.
— А теперь, — сказал Джек, — я хочу, чтобы вы меня послушали очень внимательно, ладно? — Он поднес пламя на долю дюйма ближе к коротышке. — Я не расслышал ответа на мой вопрос.
— Мать твою, — выпалил коротышка.
— Что ж, сочтем за ответ. Ты, — сказал Джек высокому, — сейчас топаешь отсюда и приводишь Эву Мильярини. Если через пять минут ее здесь не будет, вызывай пожарных — они тебе понадобятся, чтобы вынести из огня хотя бы башку твоего дружка.
Высокий ничего не сказал. Он только прищурился, кивнул, развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
Джек повернул голову к коротышке. Тот от ужаса выпучил глаза.
— Ты мне, похоже, артерию перерезал, — пролепетал коротышка. — Глянь, как кровища хлещет.
— Повернись, — распорядился Джек.
— Чего?
— Повернись.
Коротышка повернулся к Джеку спиной, и Джек изо всех сил врезал ему по почкам. Коротышка застонал и рухнул на колени. Он не успел пошевелиться, как Джек зажег новую спичку.
Еще несколько минут они провели в таком положении. В коридоре послышались шаги, но пока никого не было видно. Затем дверь, ведущая из коридора, открылась, и в морг стремительно вошла черноволосая женщина в коротком черном платье и туфлях на высоких каблуках. На ней не было никаких украшений, кроме массивного обручального кольца с бриллиантами и антикварных женских золотых часиков, висевших у нее на шее на черном шелковом шнурке. Джек был потрясен тем, насколько она хороша. Она шла по помещению морга, и было заметно, как играют мышцы ее ног от бедра до лодыжек. Руки у нее тоже были крепкие, тонкие и изящные, кожа — сильно загорелая, но при этом гладкая и совершенно без морщин. Грудь маленькая, но красивых очертаний. Глаза черные, почти как уголь, ярко сияющие. В ее глазах крылась какая-то глубокая и притягательная тайна, словно они представляли собой отдельную вселенную. На вид ей было под сорок, но Джек высчитал, что на самом деле она почти на десять лет старше. Он смотрел на нее и слышал эхо слов Кида: «Они почти совершенны с физической точки зрения… Они чувственны. Они алчны. Они многого хотят — я просто не знаю, как еще это описать… и в своих желаниях они одержимы».
Он наконец понял. Она действительно не знала удержу. Трудно устоять перед такой. Рост — пять футов и шесть или семь дюймов. Ее грудь учащенно вздымалась и опускалась, и это был единственный признак того, что она не вполне владеет собой. Тонкие, потрясающе ярко-красные губы, густые темные волосы, ниспадающие на плечи. Джек заставил себя на мгновение отвести взгляд, чтобы разрушить чары.
— Еще разок повернись, — сказал он поверженному врагу.
Коротышка повернулся к Джеку лицом. Джек зажег очередную спичку, поднес ее к краешку буклета и подпалил его.
— Скажите мне что-нибудь такое, что я хочу услышать, — сказал Джек Эве Мильярини, известной также под прозвищем Гробовщица. — И быстро.
Она молчала, и молчала довольно долго. Джек уже подумал: «Она не против того, чтобы я его сжег. Может быть, ей это даже понравится». Но вот она едва заметно улыбнулась и проговорила:
— Могу я угостить вас завтраком, мистер Келлер?
Джек кивнул, бросил взгляд на коротышку, дрожащего от страха у его ног, и задул пламя, уже начавшее обжигать пальцы.
— Буду очень рад, — сказал он женщине в черном.
Они отправились в «Джо-Джо», французское бистро неподалеку от похоронного бюро, но отвез их туда личный водитель Эвы Мильярини. Сидя на заднем сиденье лимузина, Эва не предпринимала никаких попыток заговорить с Джеком. Она сидела — вернее сказать, полулежала — и смотрела в окошко. Время от времени перекидывала ногу на ногу, и тогда ее платье поддергивалось вверх на роскошно загорелых бедрах. Один раз она наклонилась и лениво почесала лодыжку. В этот самый момент машину слегка тряхнуло, и Эва, потеряв равновесие, прижалась к плечу Джека. При этом она на него не посмотрела, а у Джека вдруг разыгралась клаустрофобия. Он словно бы оказался в тесной каморке наедине с паучихой-каракуртом, исключительно красивой, но настолько же редкостно ядовитой.
В ресторане метрдотель вел себя подчеркнуто хлопотливо. Он знал Джека — сообщество рестораторов немногочисленно, и внутри его все знали Джека, — но он также знал и Эву и отнесся к ней с величайшим почтением. «Он так суетится вокруг нее, будто знает, кто ее муж».
Она подождала, пока они сели за столик — попросила, чтобы им отвели место наверху, в углу, — и официантка явилась принять у них заказ еще до того, как Эва наконец посмотрела Джеку прямо в глаза и сказала:
— Прежде чем мы обсудим то, что вам известно, мистер Келлер, или то, что, по-вашему, вам известно, можно спросить кое о чем более личном? — И продолжила, когда он кивнул: — Можно я буду называть вас Джеком?
