Точка отсчета - Корнуэлл Патрисия (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Никаких копов.
— Ты просто рехнулась.
— А если бы и так?
Он опустил голову и уставился на свои изношенные, разбитые кроссовки, которые так ни разу и не получили шанса выполнить свою изначальную функцию.
— Люси ведь почти что коп.
— В данном случае она мой пилот.
— Ха.
— Я сделаю все по-своему.
— Черт возьми, док. Не знаю, что и сказать. Не представляю, как ты еще можешь что-то делать.
Он поднял на меня усталые, налитые кровью глаза, в глубине которых таилась боль.
— Я хочу сам отправиться туда, потому что хочу найти этих сволочей. Бентона подставили. Ты еще не знаешь, да? Бюро только что получило запись разговора. Какой-то парень позвонил им во вторник в четверть четвертого. Сказал, что у него имеется некая информация по делу Шепард, но он отдаст ее только Бентону Уэсли. Они ответили ему обычной песней, мол, да, конечно, все так говорят. Но тот парень сказал, что будет говорить только с Бентоном, а потом добавил следующее: Передайте ему, что это касается одной странной женщины, которую я видел в больнице округа Лихай. Она сидела за столом неподалеку от Келли Шепард.
— Черт!
Ярость уже стучала в виски, и я не могла сдерживаться.
— Насколько мы знаем, Бентон позвонил по телефону, номер которого оставил этот информатор. Платный телефон возле того склада. Наверное, Бентон отправился на встречу с ним, с этим психом, напарником Кэрри. Наверное, и не подозревал, с кем имеет дело, пока...
Я вздрогнула.
— Ему приставили пистолет к спине или нож к горлу. Надели наручники. Да еще и замкнули их на ключ. Почему? Потому что знали, с кем имеют дело. Обычно полицейские только защелкивают наручники, и если у задержанного есть булавка или что-то в этом роде, он может сдвинуть собачку и освободиться. Но замок без ключа не откроешь. Наверное, тогда Бентон и понял, с кем имеет дело.
— Все. Хватит, — сказала я. — Иди домой. Пожалуйста.
У меня разболелась голова. Начиналась мигрень. Она всегда начиналась с шеи и головы, потом добавлялась тошнота. Я проводила Марино до двери, зная, что обидела его. Марино переполняла боль, и он не мог выплеснуть ее, стреляя в тех, кого назвал сволочами. И еще он не умел выражать свои чувства. Может быть, даже не умел их распознавать.
— Знаешь, он ведь не умер, — сказал Марино, когда я открыла дверь. — Не верю. Я этого не видел и потому не верю.
В саду стрекотали цикады, и мошки кружились возле лампы над крыльцом.
— Его скоро привезут домой, — сказала я с твердостью, удивившей меня саму. — Бентон мертв. Не отбирай его у меня. Дай мне принять его смерть.
— Он еще появится, — повысил голос Марино. — Подожди, и сама увидишь. Я же знаю его, тот еще сукин сын. Он бы не ушел так легко.
Если бы. Но в том-то и дело, что люди уходят так легко. Версаче возвращался домой, купив кофе и журналы, и не дошел. Леди Ди не пристегнула ремень безопасности.
Марино уехал, и я закрыла дверь. Включила сигнализацию, что уже вошло в привычку. Вернулась в гостиную. Свет был погашен, Люси лежала на диване и смотрела телевизор. Я села рядом и положила руку ей на плечо.
Мы не разговаривали. Шел документальный фильм о гангстерах в период раннего Лас-Вегаса. Я гладила Люси по голове и думала о том, что у моей племянницы жар. Какие мысли бродили в ее голове? Меня это беспокоило. То, что происходило в ее мозгу, всегда оставалось для меня загадкой. Мысли Люси не поддавались интерпретации ни с помощью психотерапии, ни с помощью интуиции. Я поняла это, еще когда она была ребенком. Люси говорила о второстепенном и умалчивала о главном. Меня беспокоило то, что она больше не упоминает о Джанет.
— Нам завтра рано вставать, мадам Пилот, так что давай ложиться.
— Я, наверное, посплю здесь.
Люси подняла пульт и выключила телевизор.
— В одежде?
Она пожала плечами.
— Если успеем в аэропорт к девяти, позвоню в «Кирби» оттуда.
— А если они откажутся нас принимать?
— Скажу, что уже в пути. В Нью-Йорке сейчас у власти республиканцы. Если понадобится, обращусь за помощью к моему другу, сенатору Лорду, а уж он выведет на тропу войны мэра и председателя комиссии по здравоохранению. Не думаю, что администрации «Кирби» это нужно. Лучше уж принять таких гостей, как мы.
— У них там, случайно, нет ракет «земля — воздух»?
— Есть. Их называют пациентами, — сказала я, и мы рассмеялись.
Впервые за несколько последних дней.
Не знаю почему, но спала я хорошо и проснулась только в шесть утра, когда зазвонил будильник. Раньше мне редко удавалось уснуть до полуночи, и теперь я восприняла сон как намек на исцеление, на некое возрождение, в котором отчаянно нуждалась. Депрессия была покровом, через который начала просвечивать надежда. Я собиралась сделать то, что отвечало бы ожиданиям Бентона, то, что он понял бы и одобрил. Я собиралась сделать это не для того, чтобы отомстить за него.
Бентон всегда стремился защитить других: Марино, Люси, меня. И от меня он ждал бы того же: чтобы я защитила жизни тех, кого знаю и кого не знаю, тех, кто, ни о чем не догадываясь, работал в больницах и снимался в рекламных роликах и кто был приговорен к ужасной смерти чудовищем, в чьих глазах их красота воспламенила зависть.
Люси отправилась на пробежку, и, хотя мне не очень нравилось, что она одна, я успокаивала себя тем, что у нее с собой пистолет. Мы не могли допустить, чтобы жизнь остановилась из-за того, что Кэрри сбежала из психбольницы. Уж лучше умереть, продолжая жить по-прежнему, чем затаившись от страха.
— Надеюсь, там все тихо? — спросила я, когда моя племянница вернулась и нашла меня в кухне.
Люси села к столу. Пот катился по ее лицу и плечам, и я бросила ей полотенце. Она сняла кроссовки и носки, а мне на память снова пришел Бентон. Он всегда приходил сюда после утренней пробежки и делал то же самое. Ему нравилось здесь, нравилось навещать меня, прежде чем удалиться к себе, принять душ, переодеться и погрузиться в работу.
— Пара человек прогуливают своих собачек в Уиндзор-Фармс. В нашем квартале никого. Я спросила парня на посту, не заметил ли он чего странного, и он сказал, что нет. Никто не вызывал такси для доктора Скарпетта, никто не заказывал пиццу, никто не звонил и не пытался проникнуть в дом.
— Рада слышать.
— Это все чушь. Не думаю, что Кэрри занималась бы такой ерундой.
— Тогда кто? — удивленно спросила я.
— Не обижайся, но есть немало других, кто хотел бы подергать тебя за нервы.
— Пожалуй, немалая часть тех, кто побывал за решеткой.
— И не только они. Например, те адепты Христианской науки, у которых умер ребенок. Им ведь вполне могло прийти в голову попугать ненавистного патологоанатома, верно? Прислать такси или мусорный контейнер, позвонить рано утром в морг. Бедняга Чак. Чего тебе не хватало, так это нервного ассистента, который уже боится оставаться в здании один. Парень может не выдержать и уйти. Так что это все чушь. Изощрения мелкого, отравленного ненавистью и злобой ума.
Почему-то раньше мне это и в голову не приходило.
— Чаку все еще звонят?
Она посмотрела на меня поверх чашки. Солнце за окном походило на апельсин, поднимающийся над затянутым серой дымкой горизонтом.
— Сейчас узнаю.
Я подняла трубку и набрала номер морга. Чак ответил без промедления.
— Морг, — нервно произнес он.
На часах еще не было семи, и он, наверное, был там совсем один.
— Доктор Скарпетта.
Он облегченно выдохнул.
— Доброе утро.
— Чак, что с теми звонками? Не прекратились?
— Нет, мэм.
— И по-прежнему ничего не говорят? Вы вообще слышите хоть какие-то звуки?
— Иногда мне кажется, что я слышу шум машин. Возможно, звонят с платного телефона.
— Есть идея.
— Отлично.
— В следующий раз, когда вам позвонят, скажите: «Доброе утро, мистер и миссис Куин».
— Что? — растерянно спросил Чак.
— Просто скажите это. У меня есть предчувствие, что звонки прекратятся.
