Последняя тайна храма - Сассман Пол (книги онлайн без регистрации txt) 📗
«Может, он и впрямь не такой тупой, как я думал, – подумал египтянин. – Грубый, неприветливый, ворчливый, но не тупой».
Израильский следователь хитроумно построил устный отчет, оставив напоследок, в качестве финального аккорда, самую важную деталь: кто именно заказал поджог квартиры Шлегель. Халифа настолько увлекся рассказом, что скорее всего и не задал бы такой вопрос. Когда же израильтянин произнес имя заказчика: «Гед или Гец», Халифа многозначительно присвистнул.
– Знаете его? – спросил Бен-Рой, неудачно пытаясь скрыть интерес к делу.
– Может быть, а может, и нет, – ответил Халифа. – У Пита Янсена был друг по имени Антон Грац, который тоже живет в Каире. Во всяком случае, очень странное совпадение.
Он задумался на мгновение, прикидывая, зачем потребовалось Грацу организовывать поджог квартиры Ханны Шлегель. В голову Халифе, однако, ничего не пришло, и он пробежал глазами наскоро сделанные записи.
–Тогда на лодке, по пути в Палестину, – произнес он после долгой паузы, – госпожа Шлегель сказала… – Халифа нахмурил лоб, пытаясь найти соответствующее место в записях.
– «Я всех их найду, – продолжил за него Бен-Рой, – чего бы мне это ни стоило. И убью их всех».
– Да. Так кого она имела в виду?
– Тех, кто пытал ее в Освенциме, полагаю, – мрачно ответил израильтянин. – Врачей-экспериментаторов. Ведь, судя по словам госпожи Вейнберг, несладко ей там пришлось.
Халифа поднес ко рту сигарету и сделал глубокую затяжку. До вчерашнего дня он практически ничего не знал об Освенциме, если не считать названия. Даже прочитав в Интернете изрядное количество материалов о концлагерях, он и сейчас с трудом верил, что все это было не кошмарной выдумкой, а самой настоящей реальностью. Газовые камеры, печи, опыты над людьми… Он сделал еще одну долгую затяжку и вспомнил змеевидный шрам на животе Ханны Шлегель. «Неужели это осталось после лагеря?» – спрашивал он себя. На секунду Халифа представил, как маленькую девочку раздевают догола, привязывают тугими ремнями к операционному столу и безжалостно, невзирая на ее крики и мольбы о пощаде, режут заживо. Он скривился от смеси отвращения и ужаса, постаравшись выбросить страшную картину из головы.
– Как вы думаете, Янсен мог быть одним из этих врачей? – спросил он. – Тех, кто проводил эксперименты?
Бен-Рой категорически отверг такую возможность:
– Из освенцимских врачей в живых никого не осталось. Одних казнили, других посадили в тюрьму сразу после войны. Правда, Менгеле удалось скрыться в Южной Америке, однако он умер тридцать лет назад. Не думаю, что Янсен был причастен к медицинским экспериментам нацистов.
Халифа немного расстроился, но почти не удивился: понимал, что такой вариант слишком очевиден, чтобы быть правдой, да и к тому же не проясняет многих вопросов. Удрученный, он откинулся в кресло и снова стал смотреть свежие записи. Бесспорно, информация была важной, хотя принципиально направления следствия не меняла. Впервые с начала работы над делом Шлегель у Халифы пробудился осторожный оптимизм – тусклый, дрожащий свет в конце туннеля. Надо идти вперед, искать новые факты, новые доказательства, говорил он себе. Надо в ближайшее время поехать в Каир и поговорить наконец один на один с Антоном Грацем. Но и порывать с Бен-Роем тоже никак нельзя. Приятного в общении с этим парнем было мало, скорее наоборот. Только выбора у Халифы не было; к тому же он не мог не признать, что работать израильтянин, когда захочет, умеет неплохо.
Бен-Рой же, с каждым часом все более втягивавшийся в расследование, терзался над проблемой – как не дать египтянину почувствовать, что ему тоже небезразлична разгадка дела. Как бы ни был находчив и прозорлив луксорский инспектор, он все равно оставался в глазах Бен-Роя лишь грязным лживым арабом.
– Я подумаю, что еще можно сделать, – скороговоркой произнес израильтянин, прервав затянувшуюся паузу.
– Хорошо, – сказал Халифа, удивившись инициативе до сей поры крайне неуслужливого коллеги. – Я пришлю факс с фотографией Янсена. И данные следствия, полученные к этому времени.
– Давайте. Да, и запишите мой мобильный.
Халифа четко помнил, что пару дней назад израильтянин заверил его, будто мобильного у него нет. Впрочем, учитывая, насколько неожиданно полезным оказался Бен-Рой, инспектор не стал затевать никчемную перебранку и без лишних вопросов записал номер. Снова повисла тишина, и никто не знал, как закончить разговор.
– Я буду на связи, – нарушил наконец молчание Бен-Рой.
– Хорошо, – сказал Халифа. – Надеюсь, вы что-нибудь еще узнаете.
Он уже начал опускать трубку, как вдруг снова поднял ее и окликнул собеседника:
– Бен-Рой, вы еще здесь?
– Да, а что?
– Я вспомнил кое-что… Может, вам пригодится.
– Слушаю.
Халифа замолк.
– Пит Янсен… Похоже, он пытался наладить контакт с аль-Мулатхамом. Он говорил, что у него есть какое-то оружие, которое способно помочь в борьбе с Израилем. Думаю, вы должны знать об этом.
Несколько минут после окончания телефонного разговора Бен-Рой не мог прийти в себя. Он смотрел в одну точку и подергивал миниатюрную менору на шее. Затем встал и, открыв металлический сейф в углу кабинета, вытащил оттуда увесистую папку. Наглухо захлопнув дверь, он сел за стол и открыл дело. Справа вверху была прикреплена фотография коротко стриженной брюнетки, а посередине листа печатными буквами было набрано имя: «Лайла аль-Мадани».
Кембридж, Англия
Когда Лайла добралась до Кембриджа, уже начало смеркаться. Погода стояла необычно теплая для этого времени года; легкая дымка ложилась на аккуратно подстриженные лужайки, а в воздухе висел запах цветущей вишни и недавно скошенной травы. Лайла много лет не была в этих местах, и будь у нее пара лишних часов, она непременно пошла бы в университет пешком, чтобы освежить воспоминания детства. Но сейчас все ее мысли были заняты неуловимым профессором, ради которого она решилась на столь дальнее путешествие.
Едва сойдя с поезда, Лайла тут же села в такси и через десять минут была у сводчатых ворот колледжа Сент-Джонс. Консьерж сказал ей, что кабинет профессора Топпинга расположен во втором дворе, на лестнице «И». Поблагодарив его, она пошла мимо тюдоровских зданий из красного кирпича с витиеватыми вытянутыми окнами и витражами.
Пройдя по идеально ровному газону, Лайла оказалась во втором дворе. На стене у лестницы «И» были прикреплены таблички с именами студентов и преподавателей, живущих в здании. Заметив, что под именем Топпинга стоит «Нет на месте», Лайла чуть не впала в панику. Ее успокоил грузный студент в красной футболке, неуклюже спускавшийся в этот момент с лестницы.
– Я сейчас слышал, как он что-то кричал, – сказал он. – Не удивляйтесь: я живу здесь два года, и ни разу не видел, чтобы у него было написано «На месте».
С некоторым облегчением, хотя и не совсем уверенная (очевидно, профессор не одобрял не оговоренные заранее посещения), Лайла поднялась по скрипучим ступеням на самый последний этаж, где на стене рядом с единственной дверью было написано: «М. Топпинг».
Лайла немного замешкалась и неуверенно, боясь разгневать старого книжного червя (каким она его себе представляла), постучала в массивную дверь. Никто не отозвался. Она постучала еще, на этот раз громче, и тут же за дверью раздался возмущенный голос:
– Нельзя!
– Профессор Топпинг? – спросила Лайла.
– Не сейчас! – отрезал он.
Растерявшись, Лайла решила зайти попозже, когда, быть может, профессор немного угомонится. Хотя разве ради этого она выстояла очереди на таможне в аэропорту и провела семь часов в дороге? Чтобы стоять у двери и дожидаться расположения какого-то плешивого зазнайки? Лайла взбесилась. Сжав кулак, она что было силы забарабанила по мощной дубовой двери.
– Буду очень признательна, если вы уделите мне минутку вашего драгоценного времени, профессор Топпинг, – прокричала она.
Наступила пауза, как затишье перед бурей, затем послышался шум стремительно приближающихся шагов. Профессор резко открыл сначала внутреннюю дверь, а затем внешнюю и выпалил:
