Бритва Оккама - Левенбрюк Анри (книги полностью бесплатно TXT) 📗
74
Оказавшись посреди улицы Монморанси, Эрик Мансель снял черные очки и сунул их во внутренний карман пиджака. В самом старом парижском доме, на деревянном фасаде которого сохранилось имя Николя Фламеля, теперь размещался известный ресторан, облюбованный туристами. Бросив внутрь любопытный взгляд, Мансель вошел в подъезд справа от ресторана.
Он осторожно прошел по узкому темному коридору, ведущему в глубь здания. От рубленых стен исходил запах влажного дерева, а с пола при каждом шаге поднимались тучи пыли. Он остановился в конце прохода перед асимметричной дверью, столь же древней, как и сам дом, и нажал на пожелтевшую кнопку звонка.
Через несколько секунд в коридоре послышались шаги и дверь отворилась.
Из темноты выступил высокий растрепанный человек с впалыми щеками, покрасневшими глазами и желчным цветом лица. Просторная коричневая рубашка и вытертые льняные брюки болтались на его тощем теле. Блуждающий взор и мрачный облик делали его похожим на Распутина. Редкие седоватые волосы длинными сальными прядями падали ему на лицо.
— А, это вы, Мансель! Я так и думал, что вы придете… Спускайтесь! — резким глухим голосом приветствовал он гостя.
Странный человек повернулся и, прихрамывая, двинулся вниз по лестнице.
Эрик Мансель глубоко вдохнул, перешагнул две ступеньки, закрыл за собой дверь и последовал за стариком в подвал.
Чем дальше они углублялись в чрево города, тем более сырым и холодным становился воздух. Спустившись по лестнице и открыв еще одну деревянную дверь, они вошли в просторный сводчатый подвал из серого камня.
Вот уже второй раз Мансель оказывался в диковинном логове того, кто называл себя Доктором, но так и не свыкся с этим странным местом, как, впрочем, и с чудачествами его обитателя.
Доктор был мифической фигурой в парижских эзотерических кругах, самым загадочным и почитаемым персонажем. Никто не знал его настоящего имени, и до Манселя доходили о нем самые дикие слухи, особенно о его возрасте. Были такие, кто утверждал, будто Доктор — ученик прославленного алхимика Фулканелли и родился он в XIX веке, так что ему сто с лишним лет… хотя на вид не дашь больше шестидесяти. Так или иначе, личность Доктора была окутана тайной, что явно доставляло ему какое-то извращенное удовольствие.
Когда Эрик Мансель только взялся за свои поиски, до него очень быстро дошли слухи о пресловутом Докторе, авторе многочисленных и невнятных сочинений на темы герметизма, алхимии и эзотеризма, выходивших в мелких андеграундных издательствах. Многие, с кем ему тогда довелось встречаться, отсылали его к Доктору, отзываясь о нем как о крупнейшем специалисте во всем, что связано с мифом о полой Земле. Манселю стоило немалого труда познакомиться с этим парижским затворником и попросить у него за надлежащую плату помощи в своих изысканиях. Старик вежливо отказался, пояснив, что истинный алхимик бескорыстен. Впрочем, он все же согласился ему помочь, по-видимому, заинтересовавшись родственной связью между Манселем и человеком, в XV веке создавшим знаменитую ложу Виллара из Онкура. Надувшись от гордости, Доктор заявил ему буквально следующее: «Оказать услугу человеку вашего происхождения — долг всякого посвященного… В вашей решимости и в том, что вы обратились ко мне, я усматриваю перст судьбы. Мне было предначертано стать вашим проводником. Я готов вам помочь, но умоляю — больше ни слова о деньгах».
Пересказав ему бесчисленные легенды о полой Земле, Доктор в конце концов посоветовал ему объединиться с Альбером Кроном. Хотя алхимик показался ему совершенно чокнутым, Мансель последовал этому совету и поначалу считал, что ему повезло. Но теперь, когда главы братства «Врил» не было в живых, он оказался в одиночестве и, не зная, что еще предпринять, вновь посетил Доктора в его странном убежище.
Входя в сумрачный подвал, он задумался, не совершает ли ошибку… Бредни парижских эзотеристов уже действовали ему на нервы. Но Мансель решил использовать любую возможность, пока ему не удастся раскрыть тайну его предка. Слишком долго его семья была лишена своего достояния. Настало время возместить ущерб.
От высоких подсвечников, расставленных по периметру комнаты, исходил приглушенный свет, отбрасывавший на стены причудливые тени. Повсюду курились благовония, едва перебивая царивший в этом месте волглый запах старых камней. По всем четырем стенам на полках разной величины громоздились стопки переплетенных в кожу книг и подборок старинных журналов. Между ними были развешаны гравюры и картины с изображениями древних божеств, а еще чаще сложные символические композиции. На мебели и прямо на полу теснились безделушки: восточные фигурки, деревянные орудия, странные металлические изделия, похоже, перекочевавшие сюда из лавки старьевщика. Справа от входа, словно страж, красовался человеческий скелет. В одном из углов, будто призрак из стародавних времен, стояла настоящая печь алхимика, полная угля и готовая к употреблению.
Отодвинув по пути какие-то вещи, Доктор уселся в резное деревянное кресло и предложил Манселю место напротив.
— Я так и знал, что вы снова зайдете ко мне. Слышал о кончине месье Крона… Достойно сожаления.
Говорил он медленно, с выражением, бурно жестикулируя.
— И это еще мягко сказано, — отвечал Мансель, присаживаясь на краешек продавленного дивана.
Рядом на столе он заметил старую опиумную трубку, кучку игл и рассыпанный на листке бумаги табак.
— Но вам не стоит слишком переживать. Конечно, его помощь была неоценима, но не необходима.
— Беда в том, что я так и не получил шесть страниц из тетрадей Виллара. Пять из них сейчас у… его подручной.
— Вы это о Ламии?
— Да, — ответил Мансель устало.
— Ох уж эта Ламия! — насмешливо бросил старик. — Но не беспокойтесь. Я ни на минуту не сомневаюсь, что она скоро найдет шестую страницу и согласится передать их вам, как и обещал ее наставник.
Мансель скептически поморщился.
— Ламия — истинная посвященная, — настаивал старик, вытянув указательный палец. — Она не нарушит слова.
— Боюсь, что без Крона у меня нет на нее управы.
— Дело совсем не в этом… Ну же! Уверен, вы прекрасно справитесь без него. Возможно, все к лучшему. Нет ничего дурного в том, что вы избавились от уз братства «Врил».
— Однако оно давало мне кое-какие преимущества в достижении моей цели. Но теперь те, кого не перестреляли в особняке, арестованы или вот-вот будут арестованы. Я снова остался один.
— Путь к посвящению мы всегда проходим в одиночестве, месье Мансель. Посмотрите хотя бы на меня. Я так и не примкнул ни к одной группе. И не потому, что меня не звали. Розенкрейцеры, иллюминаты, теософическое общество, храм Утренней Звезды, не говоря уже обо всех этих сообществах алхимиков, с которыми мне приходилось сталкиваться. Поверьте, все они стучались в мою дверь. Но я остался верен своему бывшему учителю. Истинный посвященный хранит свое одиночество.
— Вам виднее… Но я не называю себя посвященным, я всего лишь человек, который хочет вернуть свое достояние.
— Ваше смирение делает вам честь. Но уверяю вас, месье Мансель, вы извлекли все лучшее из братства «Врил», и пришло время полагаться только на самого себя. Как только у Ламии окажутся все шесть квадратов, они утратят для нее всякую материальную ценность. Уверен, она отдаст их вам. А если нет, что ж, зайдите ко мне, я… Я с ней поговорю.
— Жаль, что вы не пожелали присоединиться ко мне с самого начала, Доктор. Сообща мы бы скорее добились успеха.
Старик расхохотался:
— Нет-нет, Мансель, для этого я слишком стар. К тому же, повторяю, истинные посвященные работают в одиночку. Вы и сами скоро это поймете.
Самодовольство старого шута страшно раздражало Манселя. Но приходилось терпеть его выходки: он единственный в Париже, кто может ему помочь.
— Что ж, — продолжал Доктор, — считайте, вам повезло. Ваши предки оставили вам завидное наследие. Благодаря им Виллар, можно сказать, стал вашим прямым наставником. Лучшего учителя и не сыскать. Конечно, я мог бы поделиться с вами своим учением, но ваши предки связывают вас с учением Виллара, а я почитаю закон судеб. Вам надлежит следовать по предначертанному пути, а я буду следовать своей дорогой. И не стоит торопить события.
