Дальтоник - Сантлоуфер Джонатан (мир книг .TXT) 📗

«Это Кейси Касем [35]со своим…» — начал бодрым голосом по радио знаменитый шоумен. Он встрепенулся и перетащил Сару-Джейн на пол рядом с подонком. Вложил ему в руку нож. «Проститутка и клиент что-то не поделили, верно, шериф?» — так, наверное, отреагировала бы на эту сцену Джессика из сериала «Она написала убийство».

В карманах подонка наряду с деньгами оказался и этот пистолет. И он прихватил его, на всякий случай.

Потом умылся, переоделся, забрал свои деньги и отправился на автобусную станцию, где положил все в автоматическую камеру хранения. А через некоторое время закружилась голова, ослабли ноги.

В себя он пришел в белой комнате. Подумал, что умер, и обрадовался.

Но к сожалению, жизнь продолжалась. Однако в бесцветном мире.

Доктор, залечивший голову, долго допытывался, где он получил такую мозговую травму. Но он ничего не рассказал. Первое время отказывался от серого вещества в тарелках, похожего на грязь, которое считалось едой, смотрел в окно на унылое оловянное небо и тешил себя надеждой, что однажды цвета вернутся. Но где-то внутри грела уверенность, что этого не случился, поэтому на его мечте стать художником придется поставить крест.

Он возвращается к действительности, смотрит на свои яркие картины и улыбается.

«Я излечился».

Переходит от одной картины к другой. Наклоняется очень близко, задевая носом холст. Вдыхает приятный запах масла, лижет, как будто целуя на прощание.

По щекам струятся слезы. В голове опять поднимается шум — песенки, рекламные слоганы, голоса радиоведущих.

Все. Хватит.

Он чиркает спичкой.

Пустой, бездушный звук.

Танцует пламя. Становится жарко.

Он зачарованно смотрит, как пламя лижет картины. Они чернеют, сворачиваются. Тянет руку, чтобы прикоснуться к ним на прощание, но обжигает пальцы. Огонь подбирается к его ногам, края брюк начинают дымиться.

Глава 35

Вой полицейских сирен, огни проблесковых маячков. Все как положено.

Пожар уже потушен. Сейчас из окон Галереи творчества аутсайдеров валил только черный дым.

Один из членов команды технических работников протянул Брауну пакет с тяжелой цепочкой:

— Вот, шеф, это было на мертвеце.

Браун кивнул Кейт.

— Хотите посмотреть?

Она взяла пакет, подошла к фонарю. Переместила цепочку со звеньями в форме крестов несколько раз туда-сюда.

— Да, это амулет Бойда Уэртера. Я в этом совершенно уверена, но нужно связаться с его первой женой, чтобы она опознала.

— От парня почти ничего не осталось, — сказал Браун. — Солнечные очки сплавились с кожей. Пистолет сохранился лучше. Ему нанесли сильный удар, видимо, ногой. Половина зубов выбита. А перед этим он сам убил четверых. — Браун вздохнул. — Реконструировать события очень трудно. К сожалению, придется признать, что ему удалось застать их врасплох. Сначала он стреляет в «бездомного», затем убивает двоих в машине. И что дальше? Направляется к галерее, стучит в дверь, и они открывают? Бессмыслица какая-то.

— А может, копы, услышав выстрелы, выбежали на улицу? — предположил Перлмуттер.

— Пистолет был с глушителем, — заметил Браун. — Скорее всего, они сами ему открыли, думали, что справятся. Надеялись, что двое в машине в случае чего подстрахуют.

— Они звонили? — спросила Кейт.

— В полночь. Доложили, что все тихо.

— Флойд, утром пресс-конференция. — Тейпелл села в машину. — И позвоните родственникам…

— Уже позвонили, — сказал Браун. — Плохо, если они узнают об этом из новостей. — Он кивнул в сторону двух телевизионных групп. Репортеры стояли перед камерами на фоне галереи и о чем-то вещали со скорбными лицами.

— Жаль, конечно, что нам не удалось допросить его, — проговорила Кейт.

— Да, — отозвался Перлмуттер, — свою тайну он унес с собой.

У Кейт не было особых причин ехать в полицию, но когда в спальню ворвался утренний свет после нескольких часов полусна, она поняла, что не в силах сидеть в своей квартире и думать, как провести остаток жизни.

Забрать вещи из шкафчика. Что ж, нормальный предлог. И она использовала его.

Они с Перлмуттером посмотрели пресс-конференцию по телевизору в комнате для заседаний. Тейпелл сообщила о ликвидации серийного убийцы, предоставив Брауну рассказать о героях, отдавших жизни делу борьбы с преступностью. Потом они ответили на вопросы, пытаясь смягчить ситуацию насколько возможно. Репортеры, вероятно, имели какую-то информацию, потому что называли убийцу дальтоником.

— Мы так и не узнали, кем он был. — Кейт выключила телевизор.

— Предварительные анализы показали наличие в организме героина, — отозвался Перлмуттер. — Помните фильм «Идет мертвец»? Там играет одна миловидная актриса, которую номинировали на «Оскар» только потому, что она была без макияжа. В общем, я рад, что маньяк мертв.

— Ничего не понимаю. При чем здесь фильм?

— А при том, что не будет суда. И толп сердобольных граждан, требующих, чтобы его не казнили.

— Вы за смертную казнь?

— Давайте лучше представим себе, что его арестовали. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что маньяка признают невменяемым. На суде выступят врачи из психиатрической клиники «Пилигрим-стейт». Адвокат выжмет из присяжных слезу жалобным рассказом о его тяжелом детстве. О том, что бедный мальчик сам был жертвой. Верно? Он проведет, возможно, лет десять в психушке, одурманенный лекарствами. А потом выйдет и снова начнет убивать.

— Вы упрощаете, — возразила Кейт. — Его вряд ли выпустят.

— Откуда такая уверенность?

— Я отнюдь не сердобольная, но… думаю, он, скорее всего, действительно был жертвой. Конечно, это монстр, но нужно очень постараться, чтобы сотворить такого монстра.

— У многих было тяжелое детство, но не все они стали убийцами, — заметил Перлмуттер.

— Вы правы. Взять хотя бы ребят из фонда «Дорогу талантам». Что касается смертной казни, то всегда существует вероятность ошибки.

— Еще один великий фильм. «Не тот человек» Хичкока.

— Вижу, у вас есть фильмы на все случаи жизни.

Перлмуттер улыбнулся:

— Просто мне нравится сопоставлять жизнь с литературными и киносюжетами.

Кейт встала.

— Пойду заберу свои вещи и поеду домой.

Перлмуттер взялся проводить ее. В коридоре им встретился Марти Грейндж, и они невольно сыграли в известную игру. Одновременно все подались направо, затем налево.

— Давайте так, — сказала Кейт, глядя на Грейнджа. — Я буду стоять, а вы проходите. На счет три.

Он почти улыбнулся.

— Возвращаетесь в Бюро? — спросила она.

— Да. — Грейндж посмотрел ей в глаза, впервые за все время, и неожиданно протянул руку. — Послушайте, я… очень не хочу, чтобы вы обижались на меня.

Кейт пожала руку, теплую и влажную.

— Помилуйте, какие обиды. — Она улыбнулась. — Мы с вами славно поработали.

Грейндж кивнул — причем кивок этот походил на поклон, — затем похлопал по карману:

— Ключи. Представляете, обыскался, а они, оказывается, преспокойно лежат в кармане. Вот. — Он извлек небольшую связку.

— Надо же, как у вас их много, — удивилась Кейт.

— Понимаете, квартира здесь, в Нью-Йорке, и еще в Вашингтоне.

— Ну, успехов вам, — сказала Кейт.

— Да, да, до свиданья. — Грейндж снова кивнул и зашагал по коридору.

— Вот это да! — воскликнул Перлмуттер, глядя ему вслед. — Вы сотворили с агентом Грейнджем настоящее чудо.

— Какое еще чудо?

— Но… когда мужчина в присутствии женщины ведет себя так глупо и бормочет что-то невнятное…

— Ники, очень прошу вас, замолчите. — Кейт улыбнулась.

Квартира теперь стала для нее музеем, на экспонаты которого она не могла смотреть без слез. Каждый вызывал цепь воспоминаний.

Кейт перебралась из кабинета в гостиную, оттуда в библиотеку. Взяла несколько книг по искусству, полистала. Может, начать писать новую книгу? Сейчас эта задача казалась совершенно невыполнимой. Наконец она добралась до спальни, бросила взгляд на фотографию смеющегося Ричарда. Взяла с туалетного столика зажим для банкнот. Повертела, положила на место и снова направилась в кабинет, где села в кожаное кресло у телефона.