Садовник - Кортес Родриго (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Есть один, — пожал плечами тот.
— Покажи.
Командир недовольно крякнул, попытался изобразить недоверие, но это вышло неубедительно. Мигель уже видел, что командир к нему, в общем, относится неплохо. Наверное, из-за мешка бобов.
— Ладно, пошли.
Они вышли из блиндажа и, пригибаясь, чтобы не попасть под выстрел с той стороны реки, быстро пробежали в самый конец длинной цепи укреплений. Нырнули куда-то вниз, и Мигель не сразу, но разглядел сидящего у стены меж двух конвоиров марокканца-кабила, правда, уже без фески и почти обязательного белого кисейного шарфа.
Конвойные с подозрением уставились на незнакомца, но командир сделал успокаивающий жест рукой и повернулся к Мигелю:
— Спрашивай.
Мигель присел напротив кабила на корточки и посмотрел ему в глаза.
— Ты своих убитых видел?
Лицо марокканца испуганно вытянулось.
— Так видел или нет?
— Да, сеньор, — выдавил тот.
— Во рту земля была?
Если бы марокканец мог побледнеть, он бы побледнел.
— Да, сеньор.
— И зерно было? — переполняясь странной смесью ужаса и восторга, поинтересовался Мигель.
— Да, сеньор.
Мигель повернулся к командиру. Тот стоял ни жив ни мертв.
— Слушай меня, друг, — медленно проговаривая слова, сказал Мигель. — Это делает парень, сейчас ему лет семнадцать или восемнадцать, крепкий, коренастый и совершенно немой. Есть у тебя такой на примете?
— Он у нас есть, сеньор… — неожиданно выдохнул марокканец. — Могильщик. Совсем не говорит.
Мигель вытер мгновенно взмокший лоб и снова повернулся к командиру:
— Мне нужно выйти с ними на связь.
— С кем? — охнул тот. — С «моро»?! Ты что, свихнулся?
— Ты же видел своих ребят, — вздохнул Мигель. — Тех, кого он… лопатой… Хочешь, чтоб завтра новые появились?
Ждать пришлось до утра, и поначалу командир пытался уговорить Мигеля не рисковать, а потом махнул рукой, потребовал свой законный мешок бобов и хотя бы несколько килограммов бинта и показал рукой на ту сторону реки.
— Там усадьба местных буржуев. Так что, скорее всего, там и штаб. Но вот дойдешь ли, за это я не поручусь — пулеметы у них тут через каждые двадцать метров. Своих я предупрежу; стрелять не будут.
Мигель кивнул, написал посыльному записку, чтобы тому выдали в городе бобы, стащил через голову линялый полицейский мундир, ежась от утренней осенней прохлады, снял нижнюю рубаху, аккуратно привязал ее к выломанной здесь же ветке лещины и вдруг вспомнил, как семь лет назад осматривал точно такие же, но по весеннему времени совсем зеленые ветки под мостом.
Той весной он был еще безумно молод и наивен, верил в Ломброзо, но, бог мой, как же близко стоял он к истине! И если бы не закулисные игры сеньора Рохо…
Он поднял импровизированный флагшток и провел им над головой — получилось внушительно и даже по-своему красиво.
— Господи, помоги! — широко, не стесняясь уставившихся на него из окопов солдат Республики, перекрестился он. На секунду закрыл глаза и, преодолевая дрожь в коленях, шагнул вперед.
Мигель пошел прямо через мост — тот самый, под которым семь лет назад он упустил этого безумного негодяя, и тот самый, на котором не так давно, каких-нибудь два года назад, налетел на своей «Испано-суизе» на бревно. С тех пор мост ни разу не ремонтировали, и теперь некогда новенькие светло-желтые доски почернели и даже не скрипели — жалобно всхлипывали при каждом его шаге.
На той стороне что-то гневно и тревожно вскрикнули, и вслед немедленно щелкнул сухой винтовочный выстрел.
Мигель остановился и замахал своим импровизированным белым флагом еще сильнее. Попадать под случайную пулю не хотелось.
— Я — парламентер! — немного подумав, крикнул он. — Не стреляйте! Я из города!
На той стороне молчали.
Мигель с трудом преодолел в себе желание обернуться назад, чтобы убедиться, что никто из не наигравшихся еще в войну мальчишек не целится ему в спину, и снова шагнул вперед.
Никто вроде не возражал.
Он взмахнул белой нательной рубашкой еще раз и, собрав всю свою волю в кулак, зашагал через мост. Миновал половину, затем три четверти, а потом вдруг ступил на твердую каменистую почву и понял, что все обошлось.
«Господи, благодарю!» — вздохнул он и, не прекращая махать своим «флагом», пошел прямо по дороге. Мигель уже видел высунувшиеся из укрытий головы, слышал негромкий удивленный говор солдат и боялся только одного — чтобы не ударили в спину. И едва он об этом подумал, как груда камней на обочине неожиданно зашевелилась, оттуда показался ствол крупнокалиберного пулемета и заспанные перепуганные глаза.
Мигель остановился, взмахнул флагом еще раз и в следующий миг понял, что опоздал, — пулемет уже делал свое дело — дробно и тяжеловесно. Мигеля ударило по ногам, а затем, когда он осел на колени, мощно двинуло в плечо, развернуло и бросило на камни лицом вниз.
Он так и не потерял сознания — ни когда его перебежками, под шквальным огнем с республиканской стороны, уносили с дороги, ни когда перетягивали ноги и торчащий из плеча окровавленный обрубок тонким сыромятным ремнем, ни когда его глаза встретились с глазами подъехавшего на роскошном «Мерседесе» майора Диего Дельгадо.
— Хорошая машина, Диего, — одними губами произнес Мигель. — Такая, как ты хотел…
Майор прищурился, кажется, узнал его и вышел из машины.
— Имя, фамилия, звание, зачем шел… — навис над Мигелем рыжий веснушчатый капрал.
— Подожди, — отодвинул его в сторону Диего и наклонился над раненым. — Мигель? Ты, что ли?
— Слушай, Диего… — прошептал Мигель. — Там… у тебя… немой парень работает… это он, тот самый садовник… помнишь?
Диего нахмурился, но, похоже, вспомнить, о ком речь, не сумел.
— Это он землю во рты кладет, — торопясь, выдавил Мигель. — И лопатой… тоже… он. Останови его, Диего.
На той стороне реки ухнуло орудие, майор вскочил и, на ходу отдавая приказания, бросился к машине, а Мигеля схватили за ворот и поволокли на обочину.
Себастьяна взяли минуты через две, прямо в только что выкопанном им под пулеметное гнездо окопе. Рыжий веснушчатый капрал подошел к немому парню с двумя солдатами и ткнул в него пальцем.
— Взять.
Изумленного землекопа подхватили под руки и потащили вдоль линии окопов, затем — через бугор и бросили в им же самим подготовленную яму для пленных. Себастьян поднялся на ноги, отряхнул с колен землю и огляделся.
Справа в углу, обхватив голову руками и ни на что уже не реагируя, сидел взятый вчера республиканский комиссар. Прямо у глинистой стены перебирал четки проштрафившийся марокканец, а слева… Себастьян пригляделся и растерянно заморгал. На него смотрели до боли знакомые глаза полицейского.
Он полулежал на боку, а из разорванного плеча в лохмотьях мяса и сухожилий торчала желтая острая кость.
Себастьян подошел и присел на корточки.
— Эс-те-бан… — выдохнул полицейский. Себастьян дружелюбно оскалился. Увидеть земляка оказалось на удивление приятно.
— Я тебя нашел… Эстебан, — медленно проговорил Мигель. — Теперь за все ответишь: и за Тересу, и за Лусию… и за капитана Гарсиа… за все.
Себастьян оторопел. За два года войны он достаточно хорошо изучил карательный лексикон и уже знал, что означает «ответить за все».
— Га-а-сиа? — удивленно поднял он брови.
— Это ведь… ты его убил… — Мигель кашлянул и задохнулся от боли.
— Не-е-е… — замотал головой Себастьян. — Я-а… не-е.
Мигель язвительно усмехнулся:
— А кто тогда? Господь бог?
— Се-э-си… — пожал плечами Себастьян. — О-он.
Мигель оторопел. Он вмиг вспомнил свои подозрения по поводу Сесила Эсперанса, но сломать свою выверенную схему готов не был.
— Сесил?
— А-ха, — кивнул Себастьян. — О-он.
— Но листья ведь ты положил? — преодолевая боль, приподнялся Мигель.
