Зло с небес - Браун Дейл (книга регистрации .TXT) 📗
Судью Уимена подняли с постели только для того, чтобы он подписал ордер на арест и отдал соответствующие указания Лассену. По голосу судьи, даже искаженному микроволновой связью и частыми помехами в эфире, можно было верно судить о том, насколько он взволнован.
– Обширные полномочия – это сложно, – недовольно буркнул Уимен. – Учтите, вам придется действовать к западу от наших границ...
– Полагаю, ваша честь, мы будем почти над своей территорией...
Видеофон был рассчитан на двустороннюю связь, наподобие телефонной, однако система кодирования не всегда позволяла вступать в разговор, и замечание Лассена осталось без внимания.
– ...ордер разрешает вам задействовать военную авиацию, но пальба недопустима, шериф.
– Ваша честь... Прошу прощения, ваша честь, – Лассен сказал это дважды, чтобы собеседник наверняка услышал его. – Анри Казье стоит на первом месте в списке разыскиваемых лиц, на его задержание выдано пятьдесят семь ордеров, и все они уже устарели. Это всемирно известный террорист, крупнейший торговец оружием. Его преступления на юге Европы затмевают своей жестокостью все злодеяния итальянской мафии, а теперь он обосновался в Соединенных Штатах, где успел принять участие в нескольких нападениях на арсеналы. Недавно Казье обчистил склад планирующих бомб, принадлежащий ведомству технического обеспечения, а уж он-то знает, как их применять, поскольку обучался этому делу в спецназе бельгийских ВВС, где из него сделали еще и первоклассного пилота. У Казье есть свои шерифы, свое ФБР, АТО и полиция, все вооружены до зубов. Нам пришлось прибегнуть к помощи ВВС, чтобы получить хоть какую-нибудь возможность бороться с ним!
Покачав головой, судья Уимен проговорил прямо в объектив видеокамеры, установленной на его рабочем столе;
– Обрушить на него огневую мощь наших ударных соединений? Взять живым или мертвым? Как вы себе это представляете? Как какую-нибудь вендетту, что ли? Нет, шериф, я не подпишу ордер на задержание “живым или мертвым”.
– Ваша честь, в этом году Казье расправился с четырьмя офицерами федеральной службы безопасности, – сказал Лассен. – Он уничтожал свои жертвы не чем-нибудь, а пулями из М-16 или АК-47. Такая вот убойная сила. А один судья, как полагают, был убит прицельным выстрелом из сорокамиллиметрового гранатомета, предназначенного для пробивания отверстий в бетонных стенах бомбоубежищ и бункеров. Мы смогли опознать убитого только потому, что нашли фалангу его пальца, отброшенную почти на сто ярдов от места взрыва.
Теперь настала очередь судьи перебить собеседника. Лассен умолк, увидев шевелящиеся губы Уимена. Затем в наушниках послышался недовольный голос:
– ...необходимости напоминать мне об этом, шериф. Благодарю вас, я и сам достаточно хорошо знаком с действием гранатомета М-206. И мне не хуже вас известно, какую опасность представляет для нас Анри Казье. Однако ордер, выданный окружным судом, предусматривает лишь арестподозреваемого, там ни слова не говорится о его казни.
– Совершенно верно, ваша честь, мне предписано задержать Казье и передать его в руки правосудия. Но я не смогу выполнить эту задачу без потерь, если не получу мощной огневой поддержки. Казье – убийца, ваша честь. Нет никаких сомнений в том, что он будет убивать каждого представителя сил правопорядка, вставшего на его пути, сражаться, пока не израсходует весь боекомплект, припасенный для самообороны. Казье скорее пожертвует собой и своими подручными, чем сдастся в плен. Он будет драться, как волк, пойманный в капкан, с той лишь разницей, что не замедлит перекусить не свою, а чужуюногу, лишь бы выбраться на свободу. Чтобы взять его живым, мне потребуются чрезвычайные полномочия. В противном случае мои люди не пойдутна эту бойню.
– Шериф Лассен, не ставьте мне ультиматумов, – предостерегающим тоном произнес Уимен.
– Я всего лишь пытаюсь подчеркнуть, насколько опасен Анри Казье, – спохватился Лассен. – Мы связались с психологами из ФБР. Они говорят, что Казье стал жертвой насилия в тюрьме, куда попал еще подростком, и с тех пор непрестанно проявлял агрессивность во всех...
– Вот как, шериф Лассен? – Уимен усмехнулся. – Не думал, что Казье когда-либо попадал в тюрьму.
– Его поймали с поличным на базе американских крылатых ракет в Бельгии, когда он пытался продать гашиш солдатам караульной службы, – объяснил Лассен. – Гарнизонной тюрьме Казье предпочел выдачу бельгийским властям, но сначала его двое суток насиловали американские охранники. Как я слышал, они даже применяли полицейские дубинки – отнюдь не в целях, предусмотренных уставом. А ему было только пятнадцать лет. С тех пор он при первой возможности убивает всех военнослужащих, попадающихся ему на глаза. Полагаю, в моих людей он начнет стрелять, как только завидит их, ваша честь...
– Понимаю вашу обеспокоенность, шериф, – перебил Уимен, – но даже если она обоснована, я все равно желаю, чтобы его предали суду, а не пристрелили, как бешеную собаку. Не обременяйте себя правом распоряжаться жизнью и смертью подозреваемых, шериф, а если не можете справиться со своими обязанностями, то сложите их с себя. Вы получите ордер, на котором будет стоять моя подпись, так что будьте любезны выполнять мои распоряжения.
И, помолчав, добавил:
– Я отклоняю условие “живым или мертвым”. Вы привезете Казье и его людей живыми. В противном случае вам придется объяснить мне и генеральному прокурору Соединенных Штатов, почему это не удалось сделать, и, уверяю вас, ваша карьера и место жительства – дома или в камере федеральной тюрьмы – будут в значительной мере зависеть от вашего ответа. Вы можете использовать любой военный самолет или вертолет для доставки ваших агентов и для наблюдения за подозреваемыми, но учтите, ни один летательный аппарат не должен приближаться к ним менее чем на пятьсот метров, а бортовое вооружение не должно применяться до тех пор, пока вы сами не окажетесь под обстрелом. Ну как, шериф Лассен, вы согласны выполнять мои приказы?
У Лассена не было выбора. Уимен принадлежал к числу тех чиновников окружной администрации, с которыми полицейские предпочитали не спорить. Если он настаивал на соблюдении всех пунктов судебного постановления, то подчиненный, не нашедший способа следовать им, чаще всего оказывался уволенным. Разумеется, Лассен мог бы рискнуть карьерой ради того, чтобы навсегда избавить общество от Казье, но двадцать лет безупречной службы приучили его уважать правила игры. Постоянно таская оружие и значок на груди, человек делается довольно значительной фигурой в глазах других людей. Если тебе выпадает такая роль, то через какое-то время начинает казаться, будто правосудие – это то, что ты предпринимаешь для его отправления, особенно в отношении матерых головорезов, подобных Казье. Лассен не хотел порочить себя и власть, предоставленную ему конституцией. Равно как не желал бросать псу под хвост свою почти завершенную карьеру. Как-никак он состоял в помощниках шерифа с тысяча девятьсот семидесятого года, работал на ответственных должностях в Калифорнии и Орегоне. Восемь из этих нелегких лет (с восьмидесятого по восемьдесят восьмой) он тянул лямку в группе специального назначения (ГСН). С восемьдесят восьмого по девяностый был начальником этого подразделения, пока не утвердился на посту главы полицейского ведомства в Сакраменто.
– Да, ваша честь, – ответил Лассен.
– Ну, вот и хорошо. Поймите, шериф, я не меньше вас желал бы покончить с Казье. Но предписания судебного ордера должны исполняться до последней буквы, иначе администрация округа оставит не у дел нас обоих. -Уимен поднял правую руку, и в пассажирском салоне “Черного ястреба” Лассен сделал то же самое. – Признаете ли вы, – процитировал Уимен, – что в этих постановлениях содержится правда, только правда и ничего, кроме правды, и клянетесь ли исполнять их в полной мере, насколько позволяют ваши силы и возможности?
– Признаю и клянусь, ваша честь.
Уимен подписал три ордера и вручил их помощнику, который по очереди вложил документы в факс-машину, подсоединенную к той же линии связи. Через несколько секунд ордера вышли из печатающего устройства, установленного на борту штурмового вертолета “Черный ястреб”. Согласно решению прошлого состава верховного суда, постановления, переданные по факсу, считались имеющими ту же силу, что и оригиналы.
