Войны мафии - Уоллер Лесли (мир бесплатных книг TXT) 📗

К полуночи, когда они покончили с десертом и начали подумывать о коньяке, Стефи отметила, что Кевин и его дама достигли полного взаимопонимания. Обнявшись, они медленно покачивались между столиками. Рядом с ней Керри шептался со своей Аннимой-Эннимой на языке, которого оба не знали, — на немецком. Как это похоже на каждого из братьев, подумала Стефи: Кевин торопится потереться бедром о свою красотку, Керри предпочитает почесать язык.

Оркестр заиграл медленную румбу, и Лукка потянул ее на площадку. Они кружились очень медленно, рядом была еще пара — пожилой автопромышленник с юной блондинкой, недавно блеснувшей в телешоу «Открытый город».

— Симпатичное место, — промурлыкал Лукка. — Ты симпатичная женщина. Ты летела в Палермо на моя «Бандиеранте».

— Твоя что?..

— Бразильская самолет, «Эмбрайер-110».

— У тебя своя воздушная линия?..

Смеясь, Лукка выставлял напоказ свои ослепительные зубы.

— Моя, и дона Панкрацио, и дона Чичио, еще одна партнер.

— Они называют тебя дон Лукка?

Не сбившись с ритма, Лукка продемонстрировал очень характерную южно-итальянскую пантомиму — полупожатие плеч, немного вздернутый подбородок, слегка изогнутые вниз уголки губ, воздетые к потолку глаза, что означало: ну конечно, но об этом не принято говорить вслух.

— Не вижу, почему бы нам, выходцам из Кастельмаре, не стать твоими близкими друзьями. — Стефи сама не поверила, когда услышала свой голос.

И сразу же поняла, до чего глупо было нарушать ритуал — давать финальный свисток, не доиграв последний тайм. Результат сказался молниеносно: Лукка сжал ее в объятиях с еще одной типичной южноитальянской гримасой и жгучим, пронизывающим взглядом. Взглядом универсального назначения: установления гегемонии, если не собственности, предостережения, что обратного пути нет... Его мимика был особенно выразительной благодаря льдисто-голубым глазам, смотревшим c обожженного солнцем лица — словно лучи, проникающие сквозь густые кроны деревьев.

— Больче, чем близкий друзья, — услышала она, — много больче.

Учащенное дыхание обжигало ее щеку. К чему такая спешка? Откуда такая романтическая страсть? Но исходивший от Лукки жар греховности заставил ее мысли перескочить на другой предмет: как будет развиваться дальше роман, ведь у нее общий номер с мальчиками?

Когда они с Луккой вернулись к столику, оказалось, что близнецы справились с этим затруднением, испарившись вместе со своими дамами. Дон Панкрацио передал ей их извинения, а также изъявления благодарности любезному хозяину. Лукка принял их с деловитым одобрением, словно поставил галочку в списке. Было уже около часа ночи. Если мальчишкам захотелось побыть наедине со своими подружками, он, дон Лукка, отлично их понимает. Они оставили мать под надежным присмотром, в хорошей компании.

— Bene [54]. Хорошие мальчики. — За этими словами последовал жадный взгляд на фигуру Стефи, обтянутую одним из ее дорожных костюмов, хорошо скроенным и очень изящным. По замыслу Стефи, такой костюм был приемлемым для любого случая. Но взгляд Лукки попросту раздел ее.

— Это место... — произнес он с запинкой, — такая... скучная?

— У тебя на уме местечко поживее?

Лукка не понял и обратился за разъяснениями к дону Панкрацио, который произнес, безумно выкатив глаза:

— Клуб «Фаусто» на Бабуино?

— Пер Финоччи? — Лукка загнул ухо, что в Италии означает намек на гомосексуализм.

В дальнем конце Бабуино, перед Пьяцца-дель-Популо, высокие узорные железные ворота отгораживали вход в мощенную булыжником аллею, Виколо-ди-Борджетто. Лимузин подъехал прямо к воротам, и, как только Лукка вылез из машины, из темноты аллеи возник изящный молодой человек и открыл одну железную створку.

Клуб был в подвальном помещении огромного особняка. Когда они спускались внутрь, звучал медленный блюз. Их сразу же усадили за кольцеобразный стол. На сцене, меньше чем в ярде от них, юноша, почти подросток, медленными, размашистыми, но женственными движениями срывал с себя одежду. Пианист заиграл другой, еще более медленный блюз, и на сцене появился второй юноша. Он на коленях приник к курчавым лобковым зарослям первого танцора, таким же пышным, как и его прическа. Стефи подумала, как им удается сохранить в прическе такое первобытное буйство? Может, вся Италия пропитана кератином?

Мощная рука Лукки властно легла на колено Стефи, сжала его и двинулась вверх. Стефи схватила его руку и переложила на стол. Второй танцор картинно откинулся назад. Аудитория аплодировала, подчиняясь ритму блюза.

— Ты женчина чести, — произнес Лукка. Он с заметным усилием выговаривал английские согласные. — Прости Лукка. Лукка пьяный от тебя.

Мальчики на подиуме изображали слияние Инь и Ян. В зале то тут, то там раздавались возбужденные крики. Какая-то женщина разразилась серией истерических воплей-стонов — «оу-оу-оу».

— Ни одна женчина не делала так Лукка раньче. Эта не для тебя, эта места. — Он встал, столик повалился и боком вкатился на сцену, грозя отрезать Ян от Инь, словно циркулярной пилой.

Два здоровенных вышибалы в длинных чулках на подвязках, в туфлях на высоких каблуках и с алыми шелковыми турнюрчиками подскочили в двух сторон, приготовившись схватить Лукку за локти. Они вцепились в него, начали поднимать...

Голубой луч отразился от лезвия ножа в руке Лукки. Нож взметнулся, полоснул по животу одного из вышибал, и голубое лезвие окрасилось алой кровью. И сразу же вонзилось в живот второго.

Аллея. Железные ворота. Они мчались по Бабуино. Визжащий хаос позади... Они сбежали.

Лукка вытирал салфеткой четырехдюймовое лезвие ножа, потом открыл окно, мимо пронеслась Пьяцца-дель-Популо, — и выбросил салфетку. Он сложил нож и сунул в карман. Потом сделал быстрый жест — словно отряхивая руки — и наградил Стефи широкой, неотразимой улыбкой.

— Mi scusi [55], — произнес он и нахмурился, заметив маленькое красное пятнышко на ее колене. Он наклонился и медленно, с большим удовольствием вылизал его.

— Кровь врага! — Он причмокнул. — Хорошо. Вкусный твоя кожа.

От прикосновения его горячего языка у Стефи сжало низ живота и по бедрам пробежала дрожь, как в приближении оргазма. Соучастница двойного убийства. Хотелось бы надеяться, что красавчики в турнюрах выживут. Чио Итало лопнет от бешенства. Этот очаровательный убийца зашил ее в мешок словно котенка, которого надо утопить.

Глава 40

— В конце концов этот мешок с дерьмом расплатится, — пробормотал Винс Риччи.

Он был очень необычно одет — в длинные белые брюки и белую, без рукавов, тунику, застегивающуюся у шеи. В таком непривычном облачении и со своими кошачьими, вкрадчивыми повадками он напоминал бродячего кота, забравшегося в чужой сад.

Баз Эйлер, маленький, хмурый и беспокойный, тоже был весь в белом, словно они с Винсом собрались поиграть во врачей.

«Мирамар-Атенеум» в прошлом был личным казино одного очень богатого господина, развлекавшего здесь своих приятелей. Ослепительно украшенный зал — сплошной блеск и мишура — был открыт только для игроков в смокингах, жены которых с самого утра надевали бальные платья. Здесь были только европейские игры, вроде баккара. На игровые автоматы налагался строгий запрет. Естественно, этим порядкам пришел конец задолго до того, как Винс прибрал к рукам заведение. Настоящий смертельный азарт — это не для богатых. Только средний класс способен одурачивать себя надеждой на что-то, когда-нибудь, каким-нибудь способом...

Когда «Мирамар-Атенеум» стал собственностью «Риччи-энтертэйнмент, Инк», у каждой стены казино выстроились игорные автоматы. Обеды из пяти блюд под серебряными крышками ожидали у стоек самообслуживания. Бары ломились от кувшинов сангрии и пива. С восточного побережья Штатов три раза в день прибывали порции посетителей — рейсами Риччи. Бизнес процветал.