Правила охоты - О'Рейли Виктор (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
С другой стороны, Фицдуэйн был наиболее привлекательным мужчиной из всех, кого Кэтлин когда-либо встречала, поэтому избегать его она бы не смогла. Тем не менее, она боялась быть с ним, боялась той боли, которую могло причинить ей тесное общение. Опасность, которая грозила Фицдуэйну, страшила и ее: воспоминания о Сасаде и Мак-Гонигэле еще не потускнели в ее памяти. Бывало, что Кэтлин засыпала с трудом, и ей не всегда удавалось сосредоточиться, а иногда Кэтлин ловила себя на том, что обливается потом и дрожит без всякой видимой причины.
— Ворчит, — с удовольствием ответил Килмара, но тут же посерьезнел. — В последние два года Хьюго занимался исключительно тем, что воспитывал Бутса и отстраивал свой замок. Иногда он выполнял кое-какую работу для рейнджеров, однако ни во что не углублялся серьезно. Во всяком случае, казалось, что ни одно дело не способно было увлечь его с головой. Наверное, ему просто необходим был небольшой отдых, прежде чем подвернется что-то новое. Когда-то он покончил с войной, повесил на гвоздь свои фотоаппараты, однако никакой замены этому он так и не смог найти. Мне даже казалось, что ему не хватает цели в жизни.
— Разве строить дом и растить сына не цель? — с некоторым раздражением перебила Кэтлин. Килмара рассмеялся.
— Туше! — сказал он.
Кэтлин остановилась и принялась рассматривать пучок водорослей-ламинарий, выброшенных бурей. Водоросли были буро-коричневого цвета, с длинными, словно резиновыми стеблями и небольшими шариками на черенках, которые лопались при прикосновении. Запах йода напомнил ей о том, как она с родителями проводила летние каникулы на побережье. Она вспомнила надежное прикосновение отцовской руки, и ощущение отчаяния и невосполнимой потери с новой силой охватило ее. Слезы сами собой навернулись ей на глаза, и она часто-часто заморгала.
Килмара искоса поглядел на нее, заметил катящиеся по щекам слезы и, ни слова не говоря, обнял ее за плечи. В молчании они пошли дальше, и прошло довольно много времени, прежде чем они снова заговорили. Берег казался бесконечным, а далекий мыс был скрыт легкой туманной дымкой, и Кэтлин воображала, будто двое гуляют по облакам.
Когда Кэтлин решилась заговорить, она продолжила с того же места, на каком остановилась.
— А то, что его ранили… — спросила она. — Разве это не изменило его?
— Ранения и прочие серьезные увечья, как правило, помогают человеку сосредоточиться, — мрачно ответил Килмара. — Ты сама это увидишь. Некоторые падают духом и умирают, а некоторые, напротив, собирают все свои силы и возвращаются к жизни с новой энергией, словно осознав, как мало времени отпущено человеку и как важно сделать все то, что он должен.
— Да, Хьюго настоящий боец, — с нажимом произнесла Кэтлин.
— И в этом есть своя ирония, — подхватил Килмара. — Он прилагает титанические усилия, чтобы вернуться в мир живых, делает все возможное, насколько это в человеческих силах при его ранениях, но…
Он не договорил и неожиданно рассмеялся.
— Что? — нетерпеливо спросила Кэтлин.
— Когда случается что-то такое, в чем он ну просто никак не может винить себя — например, налет на госпиталь, — Хьюго испытывает сильнейший приступ подавленности и хандры. Такой, что в течение пяти дней он не в состоянии делать ровным счетом ничего, — пояснил Килмара и посмотрел на Кэтлин. — Мне кажется, он скучает без тебя.
Кэтлин долго не отвечала. Щеки ее слегка пощипывало от дувшего с моря ветра и соленой морской влаги. Ей стало жаль Фицдуэйна, и она подумала, что Килмара был намеренно жесток.
— Он чувствует свою ответственность, — сказала она наконец. — Террористы целились в него, но погибли другие люди. Это не может не причинять ему бель.
— Ну, сейчас-то он вполне оправился, — откликнулся Килмара. — И злится на себя за то, что потратил столько времени даром. Поэтому я и сказал, что он в ворчливом настроении.
Кэтлин засмеялась, и ее смех оказался настолько заразительным, что вскоре оба они смеялись, продолжая рука об руку брести по бесконечному песчаному берегу.
По мнению Фицдуэйна, самым неприятным последствием его ранений — а он считал, что именно его мнение самое квалифицированное, ведь пострадало-то его тело — был внешний фиксатор, который бригада хирургов-ортопедов решила использовать, чтобы излечить раздробленную бедренную кость. К счастью, это было временной мерой.
В кость бедра вставили крест-накрест четыре титановые спицы — две над переломом, и две — под ним. Спицы эти торчали прямо из ноги, что само по себе было неприятно. Концы спиц скрепили между собой перекрещивающимися растяжками, и вся конструкция напоминала Фицдуэйну строительные леса, выстроенные вокруг ноги. Нога его стала похожа на механическую конечность робота из фантастического боевика, а Фицдуэйн предпочитал оставаться человеком.
Хирурги между тем были исключительно довольны и откровенно гордились делом своих рук.
— Преимущество внешней фиксации перед фиксацией внутренней заключается в том, что она практически исключает возможность заражения, — сказал Фицдуэйну их глава, разглядывая рентгеновский снимок Фицдуэйновского бедра с таким интересом, с каким нормальный мужчина мог бы рассматривать центральный разворот журнала “Плэйбой”.
— Все это замечательно, — возразил Фицдуэйн, — но из-за этой штуки я становлюсь похож на недостроенную Эйфелеву башню. А как это выглядит со стороны?
Хирург успокоительно осклабился.
— Это всего лишь небольшое неудобство, — заверил он Фицдуэйна. — Вам совершенно не о чем беспокоиться.
Довольно скоро Фицдуэйн обнаружил, что понятие “небольшого неудобства” имеет весьма относительный характер. Внешняя фиксация была в высшей степени неудобна. Во-первых, несмотря на регулярные перевязки и уход, те места, где вонзались в его плоть спицы, постоянно болели, отчего Фицдуэйн пребывал в неизменно раздраженном настроении. Стоило ему неосторожно зацепить фиксатор, как кожа лопалась и начинала саднить. Во-вторых, якобы для того чтобы помочь ему уснуть, на ночь вокруг его ноги устанавливалась специальная клеть, чтобы он не запутался в одеяле всеми этими спицами и винтами.
— Вы сможете начинать ходить сразу после того, как мы установим внешний фиксатор, — сказал ему хирург. — Регулярные упражнения чрезвычайно важны.
Фицдуэйн же, богатое воображение которого было его настоящим проклятием, живо представлял себе свое раздробленное бедро чуть не во всех анатомических подробностях и поэтому поначалу ему было страшно даже подумать о том, чтобы встать на искалеченную ногу. Впрочем, в этом вопросе ему не было предоставлено свободы выбора.
На четвертый день он приступил к динамическим упражнениям.
На пятый день ему помогли подняться с кровати, и он, опираясь на четырехколесный каркас, к своему восторгу, сделал первые двадцать шагов.
Поначалу ему было страшно, потом он начал чувствовать себя неуклюжим и неловким. Из груди у него все еще торчали дренажные трубки. Врачи сказали Фицдуэйну, что его осторожные передвижения пока что не ходьба, а видимость ходьбы. Но что бы они ни говорили, начало было положено.
В конце первой недели дренаж из груди убрали: На вторую неделю Фицдуэйн оставил свою тележку и освоил костыли. К началу третьей недели он уже мог преодолевать расстояние в пятьдесят ярдов за один присест, и с каждым днем его настроение улучшалось.
Через два с половиной месяца Фицдуэйна снова посетил хирург, который при виде рентгеновского снимка бедра Фицдуэйна пришел в совершенно неприличный восторг.
— Вам очень повезло, Хьюго, — заявил он, — что покушавшиеся использовали дозвуковые боеприпасы. Ваша бедренная кость пострадала довольно сильно, но могло быть намного хуже. Учитывая все обстоятельства, могу сказать, что нога заживает весьма удовлетворительно. По-моему, мы прекрасно поработали!
— Откуда я, черт побери, знаю? — на редкость добродушно отозвался Фицдуэйн. — Если бы я регулярно получал такие пробоины, может быть, тогда у меня была бы возможность сравнивать.
