Милосердные сестры - Палмер Майкл (книга регистрации .txt) 📗
– Три часа, – в изумлении покачал головой Дэвид. – Прошло всего лишь три часа...
– Что?
– Да так, ничего. Дай мне, пожалуйста, телефон. Остается только надеяться на то, что она права.
– Вы определенно в порядке? – спросил Джой, внимательно глядя на Дэвида сверху вниз.
– Разумеется, а что?
– У меня, конечно, нет образования и все такое... Ума я набирался на улице, но готов привести десяток причин, почему мы должны общаться с этой К. Билл не по телефону, а с глазу на глаз. Запомните, вы уже были арестованы за убийство. Так вот, только эта женщина может сейчас вас спасти.
Дэвид мгновенно понял. Если Кристина не имеет никакого отношения к смерти Бена, от их слов она может запаниковать или даже совершить фатальную ошибку. С другой стороны, если она как-то причастна или знает того, кто нанял Леонарда Винсента... Нет, лучше не думать.
– Когда это закончится, – проговорил он, – я напишу письмо в мой вуз с просьбой взять тебя туда почетным лектором. Ты будешь учить будущих медиков, как выжить в реальном мире. Идем!
Через десять минут они сидели в машине Руди Фишера, направляясь в сторону Бруклина.
– Не жми так, Руди, – приказал Розетти. – Нас не должны остановить. Если Винсент узнает из газет про эту женщину, нет смысла жать на газ. – Гримаса исказила лицо Дэвида, и он отвернулся к окну.
Они проехали с милю, когда Джой нарушил молчание.
– Доктор, я кое-что хочу сказать вам. Назовите это уроком, коль скоро вы зачислили меня в учителя.
Дэвид повернулся к другу, ожидая увидеть на его лице хитрую усмешку, которая обычно появлялась, когда он рассказывал одну из своих историй. Но в сузившихся, потемневших глазах Джоя он разглядел смертельную опасность. – Продолжай.
– Леонард Винсент может быть и не самый шустрый в своем мире, но он профессионал. И когда на сцене он или кто-то из его труппы, вам придется играть по правилам, которые будут диктовать они. Понимаете?.. Поскольку времени у нас в обрез, даю вам простой урок. Зарубите себе на носу одно правило. Одно правило, чтобы выжить в игре с Винсентом. Я не последовал ему там, в больнице, потому что обещал Терри. Но у вас нет Терри, стало быть, вы делаете так, как я говорю. Если вы считаете, что кто-то сделает это за вас, то, черт возьми, бросьте эту мысль и действуйте сами. И чем быстрее, тем лучше. Понятно? – Он сунул в карман Дэвида револьвер. – Держите. Что бы ни случилось, я предчувствую, что вам он больше понадобится, чем мне. Терри будет за вас молиться, когда узнает, что он перешел к вам.
Джон Докерти, присев на корточки у двери квартиры Дэвида, следил за тем, как бригада судмедэксперта закончила осмотр тела Бена и повезла труп к лифту. Он вопросительно взглянул на полицейского, который наводил справки у соседей по этажу. Мужчина отрицательно покачал головой:
– Ничего.
Это сообщение не удивило Докерти. Меньше слышать, меньше видеть, меньше говорить – только так можно выжить в этом городе. Он осмотрел отверстия, оставленные пулями вокруг дверного замка, и отошел назад, пытаясь восстановить картину преступления. Следы крови тянулись от лифта, вели в квартиру Дэвида и терялись у окна. Докерти отметил в своем блокноте: "проверить по военной и медицинской карте Дэвида его группу крови".
Смертельный удар ножом, пулевые отверстия, пятна крови повсюду, старый пьяница, убитый на месте через два дома – и ни одного свидетеля. Докерти протер глаза, гоня от себя усталость, и снова попытался воссоздать сценарий случившегося. Имелся, правда, ряд версий, но они с трудом увязывались с личностью Шелтона. Он почти не сомневался в его смерти.
Зазвонил телефон. Докерти заколебался, но потом решил ответить.
– Алло?
– Лейтенанта Докерти, пожалуйста.
– Я слушаю.
– Лейтенант, это сержант Макилрой из четвертого. Только что один из наших звонил из Бостонской больницы. Очевидно, этот Дэвид Шелтон... знаете, тот, кого вы арестовали за убийство по соображениям милосердия?
– Да. Знаю, знаю.
– Так вот, этот самый Шелтон совсем недавно появился в палате интенсивной терапии в совершенно критическом состоянии. Я звонил в ваш участок, и там велели срочно связаться с вами.
– Передайте своим людям, чтобы его держали в больнице, – быстро проговорил Докерти.
– Невозможно. Его нет. Исчез вместе с каким-то парнем через несколько минут после прибытия. Но его хватились совсем недавно. Наши ребята... все... сейчас допрашивают двух мудаков, которые затеяли перестрелку в баре "Дай пять".
– Что за парень? – спросил Докерти, морщась от боли в голове.
– Не знаю.
– Он не числится среди тяжелобольных Шелтона?
– В этом вся загвоздка. Этот список пропал. В регистратуре клянутся, что печатали его, но никто не может найти эту бумагу.
– Господи Иисусе! Что за бардак у вас там?
– Не знаю, сэр.
– Ладно... передай тем, кто в больнице, я скоро буду. Чтобы никого не отпускали, кто контактировал с Шелтоном. Никого. Уловил?
– Да, сэр.
– Господи Иисусе! – Докерти швырнул трубку на место и убрал волосы под шляпу. Ночь предстоит долгая и тяжелая. Чтоб ее...
Руди Фишер три раза проехал по улице, на которой стоял дом Кристины, прежде чем Розетти убедился, что их не поджидают никакие сюрпризы. Сказав гиганту, чтобы тот ждал за углом следующего дома, он помог Дэвиду подняться по бетонным ступенькам.
– Старому Леонарду, должно быть, сейчас не сладко, – улыбнулся Джой. – Воображаю, как он крутится в больнице, имея в своем словарном запасе лишь дюжину слов.
Дэвид, стоя на костылях, попытался заглянуть внутрь сквозь стеклянные панели в двери. Даже незначительный поворот вызвал новые приступы тошноты и головокружения. Долгое переохлаждение, пришел он к заключению, каким-то образом влияет на вестибулярный аппарат и способность тела приспосабливаться к резким переменам кровяного давления.
Дом был погружен в темноту, если не считать тусклого света, исходившего из комнаты справа... жилой комнаты, предположил Дэвид. Он взглянул на свои часы. Они показывали почти час ночи.
– Пожалуй, надо звонить, а? – нервно спросил Дэвид.
– Учитывая обстоятельства, я, доктор, думаю, что это самое лучшее ваше решение. Хочется верить, что в операционной такой мандраж вас не бьет.
Дэвид слабо улыбнулся и нажал на звонок. Прошло минуты две-три. За дверью никакого движения. Дэвида снова охватил озноб, ничего общего не имевший с мелкой изморозью, которую гнал ветер. Он снова позвонил. Прошло секунд десять... двадцать.
– Вламываемся? – спросил он.
– Можно попытаться, но я сначала предложил бы воспользоваться задней дверью. – Джой вышел на улицу и жестом показал Руди Фишеру, что они собираются обойди дом. Дэвид третий раз нажал на кнопку, борясь с тошнотой, подступавшей к горлу.
Третий звонок разбудил Кристину. Она лежала поперек кровати, терзаясь ужасными сновидениями. На полу, рядом с двумя склянками для лекарств, валялись разорванные клочки бумаги.
– Подождите, я иду, – крикнула она. Может быть, девушки забыли ключи? Очень похоже, это в их стиле. Кристина поднялась и уставилась на пол. Разорванная записка... бутылочки с серо-оранжевой смертью – как близко она подошла к краю... Она убрала таблетки в ящик, собрала бумажки и бросила их в корзину. В конце ужасного и мрачного часа, проведенного по дороге домой, она твердо решила, что ничто и никогда не заставит ее самой свести счеты с жизнью. Ничто, за исключением, возможно, ситуации, подобной той, в которой очутилась Шарлотта Томас. Будь что будет.
В дверь снова позвонили. На этот раз с черного хода.
– Иду, иду, – она бросилась в кухню и в коридоре остановилась как вкопанная. За окном, стоя на костылях и всматриваясь в окно, был Дэвид! Она быстро спустилась по ступенькам, включила свет и... обмерла, увидав перед собой мертвенно-бледное лицо с глазами, ввалившимися в широкие и темные глазницы. За ним, повернувшись спиной, стоял второй мужчина. У Кристины учащенно забилось сердце от дурных предчувствий.
