Красная площадь - Смит Мартин Круз (читать полную версию книги txt) 📗
– Такого не видали, – ответила Татьяна.
– И Борис, – добавил Аркадий.
– Борис имя известное, – сказала Марина.
– Его фамилия что-то вроде Бенца.
– Здесь такая фамилия тоже известна, – сказала Татьяна.
– Как он выглядит? – спросил Аркадий Томми.
– Высокого роста, интересный, дружелюбный.
– По-русски говорит? – спросила Татьяна.
– Не знаю. При мне он говорил только по-немецки, – ответил Томми.
Бенц оставался пока чем-то до того отвлеченным – ничего, кроме фамилии на регистрационной карточке в Москве и на письме в Мюнхене, – что Аркадию служило утешением даже то, что он встретил кого-то, кто видел его во плоти.
– Почему он должен знать русский? – спросил Аркадий.
– У Бориса, которого я имею в виду, западная внешность, – сказала Марина. – Я только хотела сказать, что он очень хорошо говорит по-русски.
– Он немец, – сказала Татьяна.
– Ты же с ним не была в постели.
– Ты тоже.
– С ним была Тима. Она рассказывала.
– Рассказывала? – передразнила чью-то жеманную речь Татьяна.
– Мы с ней подруги.
– Корова. Извини, – добавила Татьяна, увидев, что Марина обиделась. И обратившись к Аркадию, сказала: – Польский хрен, вот кто он.
– Тима здесь?
– Нет, не здесь, но я вам скажу, – ответила Татьяна. – Красная, все четыре колеса ведущие, откликается также, когда называют «Бронко».
– Я знаю, что она имеет в виду, – сказал Томми, жаждущий снова вклиниться в разговор. – Это дальше по дороге. Я отвезу вас.
– Жалко, что у вас нет денег, – сказала Татьяна Аркадию.
В данной обстановке Аркадий воспринял это как самый большой комплимент, какой только можно себе представить.
В стороне от основного шоссе стояла дюжина джипов, «Труперов», «Пасфайндеров» и «Лендкрузеров». У колеса каждой из машин стояла проститутка. Клиенты останавливались поторговаться на обочине. Как только договаривались о цене, девушка выключала красный фонарь, означавший, что она занята, клиент забирался внутрь, и они отъезжали в глубь площадки, подальше от света фар проезжавших мимо машин. На краю темного поля уже стояло десятка два съехавших с шоссе автомобилей.
Томми с Аркадием прошли вдоль ряда освещенных машин, пересекли площадку, уступив дорогу подъехавшему «Труперу». Томми все больше входил в роль гида.
– Они работали в прицепных домиках в городе, пока жители не стали жаловаться на движение в поздний час. Здесь они меньше бросаются в глаза. Их ежемесячно проверяют врачи, так что вполне безопасно.
На машинах, стоявших в отдалении, задние шторки были задернуты. Один из джипов колыхался с боку на бок, словно ехал по дороге.
– Как выглядит «Бронко»? – спросил Аркадий.
Томми указал на одну из крупных моделей, но голубого цвета. Салоны у всех были высоко приподняты над землей, так что можно путешествовать по тундре.
– Ну и как? – спросил Томми.
– Все вполне приличные.
– Я имею в виду девочек.
Аркадий уловил, куда клонит Томми.
– Что вы хотите сказать?
– Хочу сказать, что мог бы одолжить денег.
– Нет, благодарю.
Томми переминался с ноги на ногу, затем протянул ключи от своей машины.
– Будьте любезны.
– Вы серьезно? – спросил Аркадий.
– Раз уж мы здесь, почему бы не воспользоваться? – отрывисто заговорил Томми, набираясь храбрости. – Ей-богу, всего несколько минут.
Аркадий был потрясен и чувствовал себя по-дурацки. Какое право он имеет судить других? В следующий момент Томми начнет умолять. Он взял ключи.
– Буду в машине.
«Трабант» стоял на противоположной стороне дороги. Из него Аркадий видел, как Томми направился прямо к джипу, моментально договорился о цене и, обежав машину, сел с правой стороны. Джип задним ходом отъехал в темноту.
Аркадий закурил, нашел пепельницу, но радио не обнаружил. Идеальный социалистический автомобиль, предназначенный для дурных привычек и невежества, а он был его идеальным водителем.
На дороге, перекрещиваясь, то появлялись, то исчезали лучи фар. Возможно, дело не в том, есть ли преступность в Германии, а, скорее, в том, что считать преступлением. В Москве проституция была нарушением закона. Здесь она была регулируемым бизнесом.
На освободившееся после джипа место въехал «Трупер». Его владелица включила красный фонарь. Глядя в зеркальце заднего вида, подправила кудряшки, подкрасила губы, поправила бюстгальтер, подняв повыше могучие груди, и взяла книжку. Женщина в машине, стоящей впереди, глядела перед собой густо накрашенными глазами. Ни та ни другая не походили на Тиму. Аркадий предполагал, что имя является уменьшительным от Фатимы, и искал девушку хотя бы отдаленно похожую на мусульманку. На таком расстоянии света от фонарей было не больше, чем от свечи. Ветровые стекла казались иконами с изображениями томящихся от скуки мадонн.
Через двадцать минут он начал беспокоиться о Томми. В памяти отпечатались машины в дальнем конце площадки, особенно машина с задернутыми шторками, все сильнее раскачивающаяся на рессорах. Если где и можно спутать секс с преступлением, так именно здесь. Скажем, кого-нибудь душат или избивают. Снаружи можно вполне принять за занятие любовью.
Страхи оказались неоправданными: он с облегчением увидел, как Томми резво перебегает дорогу. Американец нырнул в машину и втиснулся на место за рулем. Отдышавшись, спросил:
– Долго ждали?
– Вечность, – ответил Аркадий.
Вжавшись в спинку сиденья, Томми заправил рубашку и застегнул пиджак. Маленькую машину наполнил запах духов и пота, словно он принес с собой аромат экзотической земли. Он был так доволен собой, что Аркадий поинтересовался, как часто он набирается смелости обращаться к проституткам.
– Вполне стоило денег. А вы не передумали? – спросил он.
– Верю вам на слово. Поехали.
Дверца со стороны Аркадия открылась. Петеру Шиллеру пришлось присесть, чтобы быть на одном уровне с ним.
– Ренко, вы не отвечали по телефону.
«БМВ» Петера стояла в темноте вдали от шоссе. Аркадий, раскинув руки, опирался на кузов машины, а Петер обыскивал его. Им хорошо была видна площадка, стоявшие там машины и одинокий «Трабант» Томми, возвращавшийся в Мюнхен.
– Москва остается для меня загадкой, – говорил Петер, обшаривая Аркадия руками вокруг поясницы, между ног, по запястьям и лодыжкам. – Я там никогда не был и, надеюсь, никогда не буду, но мне кажется, что старшему следователю не следовало бы работать, прибегая к помощи телефона-автомата. Я проверил номер, когда вы не ответили.
– Больше всего не люблю сидеть за столом.
– У вас и стола-то нет. Я был в консульстве и говорил с Федоровым. Вырвал его из объятий певиц. Он ничего не знает о вашем расследовании, никогда не слыхал о Борисе Бенце и, думаю, больше всего хотел бы никогда в жизни не видеть вас.
– Мы так и не поняли друг друга, – признался Аркадий.
Он попробовал повернуться, но Петер ткнул его лицом в крышу автомобиля.
– Он рассказал, как найти пансион. У вас было темно. Я ждал и думал, как мне лучше всего вас отделать. Очевидно, вы наугад выбрали «Бауэрн-Франконию», чтобы заняться рэкетом. Кроме того, ясно, что вы занялись этим в одиночку, чтобы заработать несколько марок себе на отпуск. Небольшое русское свободное предпринимательство. Я подумал было направить протест в различные министерства и в Интерпол, но потом вспомнил, что дед очень чувствителен к огласке, связанной с банком. Это коммерческий банк, не для простой публики, и в рекламе не нуждается, по крайней мере, в такой, какую устроили бы вы. Поэтому я подумал вывезти вас куда-нибудь подальше и сделать из вас отбивную.
– Разве это не противоречит закону?
– Отделать вас так, чтобы вы даже думать боялись кому-нибудь рассказать, что с вами было.
– Ну, это от вас не уйдет, – заметил Аркадий.
У Аркадия не было оружия, а у Петера, судя по беглому взгляду в банке, был «вальтер». Он был уверен, что Петер Кристиан Шиллер стрелять не будет, по крайней мере, пока не отвезет Аркадия подальше от «БМВ», потому что пуля может пройти сквозь мягкие ткани, разбить стекло и повредить внутреннюю отделку его шикарного автомобиля. Если же Петер действительно захочет его избить, то тут Аркадий пока что не знал, станет ли он сопротивляться. Разве в данный момент немного крови или выбитый зуб что-нибудь значат? Он выпрямился и повернулся лицом к Петеру.
