Шпион федерального значения - Ильин Андрей (читать книги без txt) 📗
Две не ведающие, что творят, руки выкручивали и выламывали друг другу пальцы, думая, что ломают врага…
Глава 50
Сашке Мохову все объяснили очень популярно. Объяснили, что здесь тебе не Россия, что здесь все по-другому. Это где-нибудь в центральной полосе, в Пензе или Тамбове, четырнадцатилетние соплюшки, тяготясь своим девичеством, вешаются на шеи первым встречным парням, стремясь поскорее стать взрослыми. На Кавказе все иначе — на Кавказе честь имеет цену. И если ты ее потерял, то рассчитывать ни на что уже не можешь…
— Гляди, вон твоя краля… — говорили Сашке бойцы, сально улыбаясь. — Спортил девку — женись! Все равно ее теперь никто не возьмет!..
И ржали, довольные собой и своей дурацкой шуткой.
По склону, быстро семеня ногами, спускалась девушка, на плече которой стоял кувшин. Наверное, она никому ничего не сказала, раз продолжала ходить за водой, но теперь она ходила не так, как раньше, ходила иначе — прикрывая лицо платком, очень быстро, почти бегом, не задерживаясь на реке ни единого лишнего мгновения.
Сашке было неудобно, что все так случилось, что он виновен в том, что чеченка теперь не выйдет замуж. Он хотел встретиться с ней и объяснить, что он ничего не хотел, что все получилось случайно. И поэтому он искал встречи с ней… Но, возможно, он обманывал сам себя, желая просто увидеть ее. И не только увидеть. Он часто вспоминал ее горячее, упругое тело, которое он гладил руками, и вспоминал лицо и то немногое, что смог увидеть, когда с нее срывали одежду бойцы. Потому что потом ничего этого не видел.
Это была первая его женщина, и он хотел встретиться с ней еще раз.
Он подкараулил ее возле кустов, перехватил и быстро-быстро заговорил:
— Я не такой… Я не хотел…
Ему было трудно говорить ласково, потому что, обсуждая женщин, солдаты говорили о них пренебрежительно, грубо и по большей части матом. И Сашка говорил так же, чтобы казаться сильным и опытным в этих делах мужиком.
— Ну ты чего, обиделась — да?..
Девушка отвернулась от него, закутала лицо и побежала вверх по склону.
Сашка догнал ее, схватил за руку и развернул.
— Я, честное слово, не хотел! — горячо зашептал он, притягивая ее к себе и заглядывая в глаза.
Девушка упиралась, но он был настойчив, и она поддалась, потому что терять ей было уже нечего. Это был ее первый мужчина, который, по чеченским понятиям, должен был стать единственным.
Сашка прижал Фариду к себе. Он уже не чувствовал себя виноватым и не хотел виниться, он хотел другого… Он бормотал что-то глупое — какие-то извинения и обещания — и тянул, тащил ее с тропинки в лес. Возможно, их видели солдаты, не исключено, что мог заметить кто-нибудь из местных жителей, но сейчас ему было все равно.
— Ну что ты, что ты, пошли…
Он увлек ее за собой, свалил на землю и навалился на нее сверху…
Потом он лежал, чувствуя себя совершеннейшим мерзавцем. Хотел извиниться, чего-то объяснить, а вместо этого…
Он чувствовал себя мерзавцем еще и потому, что чеченка, согнувшись и подтянув к подбородку колени, тихо и беззвучно плакала. Ее плечи и все ее тело часто вздрагивали.
«Надо бы ее успокоить», — думал Сашка.
Черт, он ведь даже имени ее не знает! Неудобно как…
— Как тебя зовут? — спросил он, чтобы остановить ее всхлипывания.
— Фарида, — покорно ответила она.
— Ты это, ты не плачь.
Вот тебе и все успокоение.
Он поднялся на ноги, стесняясь своего вида, быстро натянул спущенные на колени штаны, оправился, но не ушел — стоял, переминаясь с ноги на ногу. Все стоял и стоял. А она все плакала и плакала.
— Мне это, идти надо, — наконец тихо сказал он. — Меня взводный искать будет. Я пойду, да?..
Повернулся и быстро, не оглядываясь, пошел…
Он встретился с нею еще раз. Хотел еще, но потом в ауле узнали о том, что случилось — узнали, что Фариду Усаеву изнасиловали русские солдаты. А может, не изнасиловали, может, она сама с ними снюхалась, потому что известно, что, если сучка не захочет, — кобель не вскочит.
Из дома чеченка больше не выходила…
Отец Фариды, который, как водится, узнал все самым последним, вернулся домой чернее тучи, поймал дочь за руку и, рывком развернув и тяжело посмотрев в лицо, спросил:
— Это — правда?
Она в ответ заплакала.
Он ударил ее по лицу ладонью, сильно ударил, так что она отлетела к стене, ударившись об нее головой.
— Ты запомнила их?
Она испуганно кивнула.
— Покажешь мне их, всех! — хмуро сказал отец и вышел, громко хлопнув дверью.
Все его планы относительно дочери рухнули! Кому она теперь такая нужна — кто ее возьмет?! Никто не возьмет! Теперь дочь будет жить с ним до самой его смерти и вряд ли он когда-нибудь увидит и сможет понянчить внуков. Не будет у него внуков, потому что у его дочери никогда не будет мужа. Русские солдаты сломали ее жизнь и его тоже…
Командиры, узнавшие о происшествии, о том, что солдаты то ли изнасиловали, то ли чуть не изнасиловали какую-то местную чеченку, предпочли, до того как прольется кровь, убрать личный состав куда-нибудь подальше — с глаз долой. Потому что все это уже проходили не раз — обиженные родственники начнут чинить разборки, солдаты ответят залповым огнем из всех видов оружия, и пойдет-покатит… А так есть шанс замять это дело по-тихому…
— Давай, шевелись!.
Сашка Мохов, пригибаясь под тяжестью снарядных ящиков, бегал от позиций к машинам и обратно. Два часа назад их подняли по тревоге и приказали по-быстрому сворачивать лагерь. Что они и делали.
Сашка бегал туда-сюда, изредка поглядывая наверх, на аул, откуда, как ему казалось, за ним кто-то наблюдает, не исключено, через оптику прицела «эсвэдэшки»…
Сашка не ошибался, за ним наблюдали. На Сашку смотрела Фарида. Смотрела крадучись, сквозь щелку. Она видела, как солдаты, суетясь, снимают и грузят в большие машины палатки и какие-то ящики. Как забираются на борт, рассаживаясь на скамейки…
Солдаты уезжали. Она — оставалась…
Взвод перебросили на другой конец Чечни. Но миром дело уладить все равно не получилось.
Кому-то захотелось раздуть из всего этого скандал — как будто раньше ничего подобного не случалось, как будто раньше солдаты никого не насиловали. Насиловали и даже убивали, и все им сходило с рук…
Но Сашке не повезло. Сашку Мохова взяли под стражу.
С него сняли ремень, вытянули из ботинок шнурки и поместили в камеру, где парились такие же, как он, солдаты-срочники.
— Тебя за что? — спросили они его.
— Я с девушкой познакомился… — невразумительно, потому что не знал, что говорить, ответил он. — С чеченкой.
— Убил? — лениво поинтересовались сокамерники.
— Кого? — не понял он.
— Ну ее, конечно!
— Нет…
— Ну и дурак, что не убил. Надо было убить. Если бы убил — никакого спроса. А теперь она тебя опознает, родичи взятку прокурору сунут, и тебя им выдадут.
— Зачем?
— Затем! — чирканул зэк себя поперек горла большим пальцем. — У них тут свои порядки…
Через несколько дней Сашку отвели к следователю.
— У тебя деньги есть? — спросил с порога следователь с погонами капитана.
— А сколько надо?
— Штуки две баксов, — ответил следователь. — Тогда можно это дело попытаться замять.
Столько денег не было.
— А у родственников? Или если квартиру продать?
Все Сашкины родственники были бедны, как церковные крысы, а в квартире, кроме матери, жили бабушка и его младшая сестра. Куда их — на улицу, что ли?
— Ничего нет, — сказал Сашка.
— Хреново, — вздохнул следователь, прикидывая, удастся ли слупить бабки с потерпевшей стороны. — Ладно, давай рассказывай, как все было.
Сашка рассказал. Рассказал, как бойцы хотели изнасиловать потерпевшую, а он за нее заступился. А потом как-то так вышло, что она сама на все согласилась. Так что никакого изнасилования не было.
— Она у тебя что — первая? — удивленно спросил следователь.
