Импульс - Коултер Кэтрин (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗

— Возможно, он принадлежит к той категории людей, которые иллюзиям предпочитают что-то настоящее. Простите меня, Доминик. До встречи, Коко.

Всю дорогу до своей комнаты Рафаэлла ругала себя за то, что так резко говорила с Домиником. Ведь он такой проницательный. Да поможет ей Бог, если она перегнула палку.

Марсель, Франция

Март, 1990 год

Маркусу всегда нравился туман, даже в Лондоне, но только не здесь — на юге Франции, в Марселе. Он приехал сюда шесть часов назад, и все это время дождь лил как из ведра. Но сейчас дождь поутих, и густая пелена тумана окутала порт. Время от времени тишину прорезали громкие и протяжные гудки. Мужчины толпились на палубах, вдоль пристани, выглядывали из дверных проемов, громко разговаривали, и только красные огоньки их сигарет «Галуаз» мерцали в темноте. Давно сгнившие доки прохудились от частых дождей, пропахли сырой, грязной шерстью и заплесневелыми плащами.

Маркус отпил глоток — итальянское пиво было ужасным — и поблагодарил Бога за то, что находится под крышей, а не на улице, в этой пронизывающей до костей сырости.

В баре под названием «Красный цыпленок» было шумно и промозгло; зал то и дело оглашался громким хохотом. По бару слонялись пять-шесть проституток; девушки принимали угощение от моряков и шарахались от широкоплечих докеров в промасленных одеждах.

Маркус откинулся назад в перекошенной и грязной виниловой кабинке. От сигаретного дыма воздух казался голубым, синие колечки вились вокруг голых лампочек, свисающих с черного потолка. Маркус так волновался, что даже на мгновение пожалел, что не курит.

Где же Бертран?

Совсем молоденькая девушка, не старше шестнадцати, как показалось Маркусу, продиралась сквозь толпу мужчин к его кабинке. Он видел, как она недовольно морщилась, когда кто-то из мужчин гладил ее по бедру или по обнаженной коленке. Худенькая, по-детски прелестная, с длинными черными волосами, ниспадавшими вдоль спины, и очень белым от густого слоя пудры лицом, как в конце концов догадался Маркус.

— Monsieur? Vous voulez quelque chose d'autre, peut-etre? [2] Маркус улыбнулся девушке:

— Ты ведь знаешь, что эту отраву невозможно пить, ведь правда? — Затем он отрицательно покачал головой и перешел на французский: — Non, mademoiselle, non, merci. [3]

Маркус наблюдал, как она пробирается между маленькими столиками, стоически принимая все сальные комментарии, все бесцеремонные жесты. Бедная девочка. Наверное, дочь хозяина бара. Да, именно так. Дешевая рабочая сила. Возможно, она покрыла лицо таким слоем белой пудры специально, чтобы не узнавать саму себя. Маркус покачал головой. Он подумал о Рафаэлле: «Интересно, что она сказала бы об этом баре и его обитателях?» Наверное, широко раскрыла бы глаза и ужаснулась до глубины души, но постаралась бы вести себя так, как будто пришла в «Карнеги-холл». Маркус усмехнулся и пожалел, что ее нет рядом.

Но где же Бертран?

Какая-то проститутка состроила ему глазки, послала воздушный поцелуй и вопросительно подняла умело нарисованную черную бровь. Маркус, улыбаясь, покачал головой. Она начала подниматься со стула, но он снова покачал головой, на этот раз без улыбки.

Проститутка пожала плечами, села на свое место и наклонилась вперед так, что ее груди, полные и обвисшие, почти вывалились из блузки. Какой-то мужчина громко рассмеялся, просунул руку под блузку и начал тискать ее грудь. Проститутка заорала и ударила его по руке, затем сбросила мужчину со стула, и тот растянулся на полу. Бар взорвался хохотом.

В музыкальном автомате заиграла музыка: какая-то молодежная группа разразилась неистовым роком, заглушившим шум в баре. Дым стал настолько густым, что Маркус закашлялся. Он уже совсем собрался покинуть бар, когда в дверях появился Бертран.

С минуту Маркус разглядывал его, думая про себя: «Выглядит, как герой из кинофильма сороковых годов». На Бертране был светло-коричневый плащ и фетровая шляпа, низко надвинутая на левый глаз. С его тонких губ свисала сигарета.

Бертран бросил взгляд в сторону Маркуса, еле заметно кивнул и медленно, как будто каждое его движение снималось на видеокамеру, направился к его кабинке.

— Ты опоздал, — заметил Маркус.

Бертран сел и подал знак молоденькой официантке.

— Это было неизбежно, — проговорил он, затем добавил, глядя в сторону девушки: — Хорошенькая. Ее зовут Бланшет, ей всего пятнадцать, и она не была девственницей, когда я впервые занялся с ней любовью. Интересно, кто был первым. Наверное, один из этих интеллектуалов-посетителей.

Произнося эти слова, Бертран не переставал улыбаться девушке.

— Ma chere, une biere, s'il te plait. [4]

Девушка кивнула, в ее улыбке была видна нервозность. Бертран жестом приказал ей идти.

— Ты опоздал. Что, это было совершенно неизбежно?

Маркус терпеть не мог Бертрана и все, что с ним было связано. Некоторые считали его миловидным: лет сорока, подтянутый, с мрачным задумчивым взглядом, притягивающим как женщин, так и, судя по всему, молоденьких девушек. Но Маркус считал, что лицо Бертрана выдает его черную душу. Бертран был человеком злобным, безжалостным, аморальным и настолько непредсказуемым, что и женщинам, и мужчинам приходилось постоянно быть начеку, находясь рядом с ним.

— Дела, — проговорил Бертран и откинулся на стуле. Он расстегнул плащ: под ним оказались черный свитер с высоким воротом и темные джинсы. — Мне надо было кое-что проверить. Мой агент на заводе все перепутал, и я не сумел получить те мины, которые заказывал. — Он поспешно поднял руку, заметив, что Маркус мгновенно изменился в лице от гнева. — Я все исправил, не волнуйся. Завтра в шесть часов утра на улице Пьера, 27, ты, я и еще один тупой француз-бюрократ будем следить за погрузкой мин на борт «Аонии». Судно направится в Нигерию, насколько тебе известно. Все схвачено.

— И ты поплывешь на этом корабле?

— Да, так было запланировано. А вот и мое пиво. Merci, ma chere. [5]

Маркус наблюдал, как девушка медленно удалялась от их столика, несколько раз оглянувшись на Бертрана, но на этот раз улыбка ее была застенчивой. Бертран тоже улыбнулся ей и обратился к Маркусу:

— Хочешь трахнуть ее, Девлин? Она очень молода, но за последние две недели я многому ее научил. Раньше она была дикаркой: не умела ни доставлять удовольствие, ни получать его.

— Не хочу, — ответил Маркус, пытаясь не показывать отвращения, вызванного этим предложением. — Она совсем ребенок. Тебе в дочери годится.

— Да, годится, но ведь она не моя дочь, слава Богу. Я так люблю, когда они еще не совсем испорчены. А они становятся окончательно испорченными уже годам к двадцати.

— Мне нужны деньги. Я хочу заняться оформлением перевода прямо завтра утром, как только откроются банки.

— Ты получишь их сразу после того, как мины будут погружены на корабль.

— Почему только после этого?

— Потому что я не идиот. Всем известно о покушении на Джованни, и теперь ему вряд ли кто-нибудь доверяет. Нет, ты получишь деньги завтра, когда я удостоверюсь, что все прошло как надо. Не скрою, я обеспокоен путаницей, происшедшей на заводе. Видишь ли, Джованни должен был позаботиться о том, чтобы все было в порядке. И все равно была допущена оплошность. Был ли в этом умысел? Может, они решили, что Джованни совсем ослабел?

— На этот раз за этим должен был проследить ты. Бертран пожал плечами.

— Так сказал тебе Джованни? — Он залпом выпил пиво. — Видишь ли, я не должен был следить за этим. Сейчас Джованни по уши в дерьме, Девлин. Все следят за ним, гадают, что произойдет дальше, ждут. Ты в самом деле не хочешь присоединиться ко мне и позабавиться с малышкой? Мне всегда нравилось, когда рядом находится еще кто-то, наблюдает и забавляется так, как ему хочется, пока я делаю то же самое. Или, может, ты у нас пуританин, а, Девлин?