Рассказы - Найт Дэймон (книги полностью txt) 📗
— Норма, как ты, детка? И миссис Прентис здесь — вот уж истинное наслаждение!
Впрочем, Фиш не слишком кривил душой — тетушка Нормы действительно выглядела превосходно в новеньком темно-синем костюме.
Фиш имел основания полагать, что излучает былое обаяние, и ему показалось, что глаза женщины заблестели от удовольствия. Но лишь на какой-то миг, а затем ее лицо посуровело.
— Что я тут слышу? Почему вы даже не приходите навестить Норму? — потребовала она ответа.
Фиш продемонстрировал глубокое изумление:
— Ну… как же так, Норма, разве ты ничего не объяснила своей тетушке? Прошу прощения, минутку. — Он устремился к рисункам на стене.
— Ну вот, хорошо. Вот эти, Норма, просто превосходны; видны значительные улучшения. Симметрия, знаешь ли, и эта динамичная плавность…
— Им уже три месяца, — буркнула Норма. На девушке была мужская рубашка и хлопчатобумажные брюки; она, похоже, недавно плакала, но лицо успела аккуратно подкрасить.
— Знаешь, детка, я хотел вернуться — даже после всего, что ты мне наговорила. Знаешь, я ведь приходил сюда раза два, но ты не откликалась на звонок.
— Неправда.
— Ну, значит, тебя просто не было дома, — охотно исправился Фиш и повернулся к миссис Прентис: — Норма, знаете, была не в духе. — Он понизил голос. — Примерно через месяц после начала занятий она велела мне убираться и больше не приходить.
Дэйв неторопливо пересек комнату и молча сел рядом с Нормой.
— Подумать только, брать деньги с бедного ребенка ни за что! — страстно возмутилась миссис Прентис. — Почему же вы их не вернули?
Фиш подтащил складной стул и сел к ней поближе.
— Миссис Прентис, — тихонько проговорил он, — я хотел уберечь Норму от ошибки. Вот что я ей сказал давай ты все же выполнишь наше соглашение и годик со мной позанимаешься, сказал я. А если и тогда будешь недовольна — что ж, я с радостью верну все до последнего цента.
— От вас не было никакого толку, — с истерическими нотками в голосе произнесла Норма.
Фиш одарил ее взглядом, полным скорбного терпения.
— Да он просто войдет, посмотрит, как я работаю, и скажет что-нибудь вроде: "Здесь чувствуется большое настроение", или "Симметрия хороша", или еще что-нибудь такое же [бессмысленное]. Я так издергалась, что даже [не могла рисовать]. Тогда, тетя Мэри, я вам и написала, но вы были в Европе. Черт возьми, я должна была что-то сделать, разве нет? — Девушка так крепко стиснула пальцы в кулак, что они побелели.
— Ну-ну, милая, — прошелестела миссис Прентис и положила руку племяннице на плечо.
— Я посещала дневные занятия в Культурном центре, — проговорила Норма сквозь зубы. — Ничего другого я себе просто [не могла позволить].
Глаза миссис Прентис засверкали от негодования.
— Не думаю, мистер Уилмингтон, что нам следует и дальше это обсуждать. Я требую, чтобы вы вернули все деньги, которые я вам заплатила. Мне кажется, это просто непорядочно — такой известный художник — и [унизился] до…
— Миссис Прентис, — сказал Фиш, снова понизив голос, — если бы не моя вера в блестящее будущее Нормы как художницы, что ж, я теперь же вручил бы вам все до по-след-не-го цента Но в данном случае она совершает большую ошибку, так что я снова предлагаю…
— Док, — грубо перебил его Дэйв, — черт возьми, вы как можно скорее вернете ей деньги. — Он подался вперед, обращаясь к старшей из женщин: — Если хотите знать, как его настоящее имя, то перед вами Гордон Фиш. Так он, во всяком случае, назвался, когда мы с ним познакомились. Все это обычное мошенничество. Вовсе он никакой не художник. Настоящий Джордж Уилмингтон — его племянник; это инвалид, проживающий в Висконсине. Док просто представился его именем, так как юноша слишком болен, чтобы появляться на публике, и все такое.
Пожалуйста, вот правда. Или, по крайней мере, та ее часть, что известна лично мне.
— Такова, стало быть, твоя благодарность, Дэйв, за то, что я устроил тебя в художественную школу? — грустно спросил Фиш.
— Вы пробили мне стипендию, но вам это ничего не стоило. Я выяснил у директора. Наверное, вы просто хотели убрать меня с дороги, чтобы я не болтал лишнего. Ладно, док, тут все в порядке. Но когда я встретил Норму — вчера у дверей вашего дома…
— Что? Когда?
— Около десяти.
Фиш поморщился; он тогда лежал в постели с больной головой и не откликнулся на звонок. Если бы он только знал!
— Вас не было дома, ну, мы разговорились, и… Знаете, одно дело прикидываться собственным племянником, а совсем другое — обещать кого-нибудь обучить, когда вы сами не способны толком линию провести!
Фиш поднял руку.
— Послушай, Дэйв, есть кое-что, о чем ты и понятия не имеешь. Ты уверен, что меня зовут Гордон Фиш? А ты когда-нибудь видел мое свидетельство о рождении? Может, ты знаешь кого-то, кто помнит меня ребенком? С чего ты взял, что меня зовут Гордон Фиш?
— Да вы же мне сами сказали.
— Верно, Дэйв, сказал. И еще ты говоришь, что настоящий Джордж Уилмингтонг — инвалид, живущий в Висконсине. А ты его когда-нибудь видел, Дэйв? Может, ты бывал в Висконсине?
— Нет, не бывал, но…
— И я не бывал. Нет, Дэйв, — Фиш важно понизил голос, — все, что я о себе рассказывал, — всего-навсего ложь. И я это признаю. — Теперь самое время пустить слезу Фиш обратил свои мысли к кредиторам, к проблемам с машиной, к продавцу акций нефтяной компании, что сбежал на юг с деньгами, к адвокатам, которые обобрали Фиша до нитки, пытаясь эти деньги вернуть, — и вообще ко всеобщей неблагодарности. Теплая капелька сбежала по щеке, и, наклонив голову, Фиш смахнул кулаком соленую влагу.
— Как же так? — пробормотал сбитый с толку Дэйв.
— У меня были свои причины, — через силу ответил Фиш. — Вполне определенные причины. Но знаете, мне мне тяжело об этом говорить.
Oростите, миссис Прентис, могу я ненадолго остаться с вами наедине?
Она немного подалась вперед, сочувственно глядя на Фиша. Должно сработать — такая женщина не может выдержать вид плачущего мужчины.
— Я, конечно, не возражаю, — вставая, сказала Норма. Девушка направилась к двери, и Дэйв последовал за ней. Вскоре дверь за ними закрылась.
Фиш высморкался, небрежно вытер глаза, браво распрямился и убрал носовой платок.
— Полагаю, миссис Прентис, вы не знаете, что я вдовец. (Глаза ее широко раскрылись.) Да, это правда, я потерял мою дорогую жену. Обычно я, правду сказать, об этом не рассказываю, но теперь почему-то… Не знаю, доводилось ли вам, миссис Прентис, терять близкого человека.
— Разве Норма вам не сказала? — взволнованно ответила она — Я вдова, мистер Уилмингтон.
— О, я не знал! — заявил Фиш. — Но как странно! Я что-то такое почувствовал… какую-то [вибрацию]. Простите, миссис Прентис… можно мне звать вас Мэри? Знаете, после моей утраты… — Надо бы пустить еще слезу; стоит только начать, дальше они уже текут сами. — Я стал сам не свой. Представьте, даже не хотел жить. Целый год не мог дотронуться до карандаша. И даже сегодня не могу провести хотя бы линию, если кто-то за мной наблюдает. Вот, стало быть, и причина всей неразберихи. Эта история с моим племянником и прочее — я просто все выдумал, считал, так будет легче. Знаете, я бываю так неловок, когда речь идет о такте.
Словно слон в посудной лавке. Вот и вся история, Мэри. — Фиш откинулся на спинку стула и еще разок энергично высморкался.
Глаза миссис Прентис увлажнились, но ее прелестное личико выражало настороженность.
— Честно говоря, просто не знаю, что и думать, мистер Уилмингтон.
Вы говорите, что не можете рисовать на людях…
— Пожалуйста, зовите меня Джордж. Видите ли, это называется психологической травмой.
— Ну а как вам такое предложение? Я на несколько минут вас покину, а вы что-нибудь нарисуете. Думаю, тогда…
Фиш грустно покачал головой:
— Все гораздо сложнее. Я не могу рисовать [нигде] — только в одной из комнат моего дома. Это связано с портретом жены и некоторыми сувенирами. — Он с трудом сглотнул, но в третий раз слезу пустить не решился. — Мне очень жаль, я нарисовал бы для вас все, что угодно, если б мог, но…
