Черное воскресенье (др. перевод) - Харрис Томас (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Лампочка на пульте у Байнера загорелась: в баре подняли трубку второго телефона. В наушники им было слышно, как набирают десятизначный номер. Затем послышались длинные гудки. На звонок никто не ответил.

Берни Байнер отмотал назад пленку с записью набора номера, затем прокрутил ее снова, более медленно, считая щелчки.

— Три-ноль-пять — междугородный код. Это Флорида. А вот номер телефона: восемь-четыре-четыре-шесть-ноль-шесть-девять. Секундочку. — Он просмотрел толстую таблицу с начальными цифрами телефонных номеров. — Это где-то в районе Уэст-Палм-Бич.

Прошло целых полчаса, прежде чем коммутатор в фургоне просигналил, что из бара сделан новый звонок. Снова десять цифр.

— Бар «Гламариф».

— Я звоню мистеру Сэппу. Он сказал, я могу в случае необходимости оставить ему сообщение по этому телефону.

— А кто говорит?

— Фредди Ходжес из бара «У Суини». Мистер Сэпп знает.

— Хорошо. Что передать?

— Мне надо, чтобы он мне позвонил.

— Не знаю, смогу ли я ему дозвониться. Вы сказали — Фредди Ходжес?

— Ага. Он знает мой номер. Скажите ему, это важно. Тут для него бизнес наклевывается.

— Гм, послушайте, он может заглянуть к нам, часов в пять-шесть. Иногда он сюда заходит. Если увижу его, передам обязательно.

— Скажите ему, это важно. Скажите, Фредди Ходжес звонил.

— Да ладно, ладно. Я ему скажу.

Щелчок.

Берни Байнер позвонил в справочную Уэст-Палм-Бич, и ему подтвердили, что это действительно номер телефона в баре «Гламариф».

Пепел на кабаковской сигаре достигал уже чуть ли не пяти сантиметров в длину. Кабаков был радостно возбужден. Он ожидал, что Сэпп использует подставу, человека, который не знает его в лицо, но которому он звонит под кодовым именем, чтобы получать сообщения. А это оказался просто бар, где такие сообщения принимают, и он туда заходит сам. Так что нет необходимости прибегать к хитроумным уловкам, чтобы устроить встречу с Сэппом. Он просто отыщет его в баре.

— Берни, мне надо, чтобы прослушка работала, пока Сэпп не позвонит в бар «У Суини». Когда это произойдет, сообщите мне в ту же секунду, как только убедитесь, что это он.

— А где вы будете?

— Во Флориде. Сообщу вам номер телефона сразу, как доберусь. — Кабаков взглянул на часы. Он намеревался быть там в пять вечера. У него оставалось шесть часов.

Бар «Гламариф» — это здание из шлакобетонных блоков на песчаном участке земли в Уэст-Палм-Бич. У него, как и у многих питейных заведений на юге, построенных после того, как в стране вошли в моду кондиционеры, нет окон. Поначалу здесь была дешевая пивнушка с музыкальным автоматом и бильярдом, и называлась она «Шангала». Кондиционер здесь шумел вовсю, а в мужском туалете вместо кондиционера просто стояла глыба льда. Теперь это заведение было рассчитано на более богатых (и менее нравственных) любителей удовольствий. Его кабинки с занавесями под кожу и приглушенный свет у стойки бара влекли к себе людей из двух разных общественных кругов — плейбоев, живущих на зарплату, и богатых владельцев яхт, обожающих развлекаться в дешевых кабаках. «Гламариф» — в девичестве «Шангала» — был вполне подходящим местом для тех, кто хотел познакомиться с молодыми женщинами, у которых были проблемы с замужеством. Это было отличное место и для богатых женщин постарше: здесь можно было завести себе партнера-телохранителя — крепкого парня, который никогда еще не занимался этим делом на шелковых простынях.

Кабаков сидел у конца барной стойки и пил пиво. В аэропорту они с Мошевским взяли напрокат машину, и их поспешный объезд четырех ближайших пристаней для яхт и катеров сильно обескуражил обоих. В Уэст-Палм-Бич существовал целый город малых судов, многие из них были предназначены для спортивного рыболовства. Придется сначала найти этого человека, потом уже — его катер.

Он прождал уже целый час, когда в бар вошел коренастый, крепкий мужчина лет тридцати пяти. Кабаков заказал еще пива и попросил сдачу. Пока он ждал, он внимательно разглядывал отражение пришедшего в зеркальной панели автомата с сигаретами. Человек был среднего роста, с густым загаром; тенниска туго обтягивала мускулистый торс. Бармен поставил перед ним стакан с выпивкой и положил рядом со стаканом записку.

Коренастый осушил стакан несколькими большими глотками и пошел к телефонной будке в углу бара. Кабаков чертил узоры на бумажной салфетке. Ему было видно, как шевелятся губы человека в телефонной будке.

Телефон в баре зазвонил. Бармен поднял трубку после второго звонка. Закрыв микрофон трубки ладонью, он громко спросил:

— Есть здесь Шерли Татум? Нет? — Он оглядел помещение. — Извините, ее здесь нет, — ответил он в микрофон и повесил трубку.

Это звонил Мошевский из таксофона рядом с баром, чтобы передать сигнал от Берни Байнера из Асбери-Парка. Человек в телефонной будке, за которым сейчас наблюдал Кабаков, разговаривал с баром «У Суини», и Берни его разговор прослушивал. Человек этот был Джерри Сэпп.

В будке таксофона у дороги за полчаса до наступления темноты Кабаков рассортировал полученные в баре монеты и набрал номер телефона Рэчел.

— Алло?

— Рэчел, не жди меня к обеду. Я во Флориде.

— Ты нашел катер?

— Да. Я сначала нашел Сэппа, а потом следил за ним до самого катера. Но я катер еще не осматривал. И с Сэппом еще не говорил. Послушай, я хочу, чтобы завтра ты позвонила Корли. Скажи ему — Сэпп и катер находятся у пристани для яхт, рядом с Уэст-Палм-Бич. Она называется «Чистые ручьи». Катер теперь стал зеленым. Номер FL 4040 AL. Позвони ему около десяти утра. Не раньше.

— Значит, ты собираешься сегодня ночью попасть на катер, а утром, если еще будешь жив, позвонишь мне и скажешь, что передумал и Корли ничего сообщать не надо, так?

— Так.

Молчание затянулось, и нарушить его пришлось Кабакову.

— Это частная марина. [41] Очень закрытая — только для избранных. Здесь когда-то держал свой катер Счастливчик Лючиано. И другие воротилы преступного мира. Это мне рассказал продавец в магазине, где наживкой торгуют. Пришлось купить целое ведро креветок, чтобы это узнать.

— Почему бы тебе не явиться туда с Корли и ордером на обыск?

— А туда евреев не пускают.

— Ты ведь возьмешь с собой Мошевского, да?

— А как же! Он будет рядом.

— Давид?

— Да?

— Я люблю тебя… Совсем чуть-чуть.

— Спасибо, Рэчел.

Он повесил трубку.

Он не сказал ей, что пристань расположена на отшибе, что по берегу она огорожена прочной четырехметровой стеной, которая освещается прожекторами. Не сказал и о том, что два здоровенных парня с короткоствольными дробовиками охраняют ворота и патрулируют причалы.

Кабаков проехал полмили по извилистой дороге, идущей сквозь заросли кустарника. За машиной на прицепе тряслась взятая напрокат небольшая лодка с подвесным мотором. Он завел машину в густые заросли и взобрался на небольшой холмик, где с двумя полевыми биноклями расположился Мошевский.

— Он все еще на борту, — сказал Мошевский. — Этот чертов песок полон блох.

Кабаков взял бинокль и принялся осматривать три длинных пирса, вдававшихся в озеро Уорт. Охранник находился на самом дальнем. Он неторопливо прохаживался по пирсу, сдвинув шляпу на самый затылок. У этой пристани был какой-то зловещий вид, от нее будто несло грязными деньгами. Кабаков мог представить себе, что тут было бы, если бы стражам у ворот предъявили ордер на обыск. Тотчас был бы дан сигнал тревоги, и любой незаконный груз с любого из этих судов был бы немедленно выброшен за борт. А у Сэппа на катере должен быть какой-то ключ к тайне. Или — у Сэппа в голове. Что-то такое, что выведет Кабакова на арабов.

— Он выходит, — произнес Мошевский.

Кабаков навел бинокль на зеленый катер для спортивной рыбной ловли, пришвартованный кормой к центральному пирсу в длинном ряду других судов. Сэпп выбрался наверх из люка передней палубы и запер люк за собой. Он переоделся к обеду. Пройдя на нос, он спустился в небольшую шлюпку, отплыл довольно далеко от катера к свободному слипу [42] и поднялся на пирс.