Современный итальянский детектив. Выпуск 2 - Раццини Вьери (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
И в то же время она неустанно внушала себе, что волнения напрасны: приход полицейских свидетельствует лишь об их чрезмерном служебном рвении, а про скальпели наверняка она сама все напридумывала.
И пока Энеа метался между Нандой, англичанином и «толкачами» (теперь он лично приобретал товар для своей возлюбленной, чтобы та поменьше общалась с этими мерзавцами), Матильда занялась садоводством. Она не знала, зачем так радеет о будущем урожае, ведь сын не ест консервированных фруктов и овощей, да и сама она не большая их любительница. Когда урожай поспевал, она со вздохом укладывала в корзины оставшиеся с прошлого года банки и отдавала все сыновьям Саверии, просила только вернуть посуду. А затем принималась чистить плоды, готовить сиропы, надписывать этикетки с датой и содержимым каждой банки.
Август Энеа и Матильда обычно проводили в Виареджо — там, на берегу моря, у них была еще одна вилла. Ее, как и дом в Импрунете, тоже надо было осмотреть и проветрить. Но в нынешнем году Энеа заартачился, ссылаясь на то, что хотя клиентов в конторе поубавилось, но у него остались хвосты и он должен их доделать. К тому же неплохо бы поработать в библиотеке, продвинуть свое исследование о развитии романтизма в Богемии. Такое и раньше случалось: Энеа всегда был тяжел на подъем, но так или иначе Матильде удавалось его уломать, поэтому отказ сына не очень ее встревожил.
С начала лета Нанда была какая-то взвинченная. Еще бы — время отпусков, с товаром перебои, а если и удается достать, то самого низкого качества. Она тоже стала поговаривать о том, чтобы куда-нибудь уехать с друзьями, к морю, например, или в горы.
Если б ему сказали, что в своем отношении к Нанде он похож на мнительную мать, Энеа бы только отмахнулся. Ничего подобного, все идет нормально, его подопечная скоро излечится от пагубного пристрастия. Конечно, кризисы неизбежны, но Энеа твердо верил, что их удастся преодолеть. С другой стороны, он так привязался к Нанде, что уже не мыслил своего существования без нее.
А Нанда все больше нервничала: целыми днями пропадала где-то, при встречах раздражалась по каждому пустяку, но, стоило Энеа угрюмо сдвинуть брови, тут же меняла тон, усаживалась к нему на колени, принималась ластиться, и он пьянел от возбуждения. Нанда не отличалась особой изобретательностью в любовных играх, видно было, что все это она делает через силу, но Энеа был нетребователен.
Однажды ночью он не мог уснуть от смутной тревоги. Не в силах заглушить ее, оделся, выскользнул потихоньку и бросился на улицу Ренаи. Как он и ожидал, Нанды не оказалось дома. Энеа сел на ступеньку у парадного и прождал до рассвета. Наконец она появилась вдали; он сразу узнал ее по расхлябанной походке и почувствовал одновременно ярость и облегчение.
— Где ты была? — Энеа угрожающе навис над девушкой.
Нанда испуганно отпрянула, но, узнав его, истерически хохотнула.
— А ты что тут делаешь в такую рань?
— Где была, отвечай!
— Гуляла. Душно сидеть взаперти. — Она взглянула в потемневшие от гнева глаза и затараторила: — Что тут такого, мне и прогуляться нельзя, да? Ну, встретила друзей, заболталась. А не веришь — дело твое. Я тебя когда-нибудь допрашиваю, где ты бываешь?..
В другой раз у Нанды подозрительно быстро кончились деньги, которые он отдал ей за только что проданный эскиз Доменико Морелли.
— Куда ты их потратила? — в отчаянии спрашивал Энеа. — Ну где мне взять еще денег, я же их не печатаю!
— Те деньги пошли на доброе дело, — с достоинством сказала Нанда. — И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться.
— На какое еще доброе дело? — допытывался он.
Нанда вскочила с кресла и принялась расхаживать по комнате.
— У моей подруги мать при смерти, бедняжка ночей не спит — ухаживает за больной, а хозяин за то, что она опаздывала утром на работу, взял да и уволил ее. Скажешь, это справедливо?
На самом деле Нанда увеличила дозу, а к тому же связалась с парнем, который вымогал у нее деньги.
— Я вижу, у тебя совсем нет сердца, — продолжала Нанда, обеспокоенная его молчанием. Потом подошла, взяла его за подбородок. — Ну что, будем дуться или мир?
Он опять ничего не ответил, и у нее внезапно созрело решение.
— Смотри-ка, что я тебе покажу. — Она лихорадочно сбросила с себя одежду, села перед ним на стул, обхватила руками колени и, раздвинув их, задрала вверх ноги. — Смотри, Энеа! Ну как, нравится?
Тот будто окаменел.
— Ну же, смотри! Мне приятно, когда ты смотришь, когда ты меня трогаешь…
Она ни на секунду не закрывала рта. Наконец Энеа рывком поднялся, заткнул ей рот, подхватил и мешком бросил на кровать, а сам навалился сверху. Словно обезумев, он судорожно шарил руками по ее телу, приподнимал над постелью и снова опускал, терся лицом о грудь. И когда она простонала: «Да, да, Энеа, вот так!» — вдруг опомнился, отшатнулся и, судорожно всхлипнув, выбежал прочь.
Тимотео и Каламбрина Сенсини пригласили Матильду на торжество по случаю серебряной свадьбы. Это были единственные друзья, которых она не унаследовала от Нанни. Матильда познакомилась с Каламбриной на выставке керамики, куда она регулярно получала приглашения, хотя заглядывала не часто. А в тот раз она случайно проходила мимо, и ее внимание привлекла выставленная в витрине ваза классической яйцевидной формы, изящно расписанная голубыми узорами. Она во что бы то ни стало хотела купить эту вазу. Но Каламбрина, автор изделия, была настолько польщена ее выбором, что упросила принять вазу в подарок. После они довольно часто перезванивались, встречались, пока знакомство не оборвалось с переездом четы Сенсини в Швейцарию (Тимотео пригласили преподавать итальянскую литературу в Бернском университете).
Когда они вернулись во Флоренцию, Матильда поняла, что ей уже не под силу поддерживать с ними прежние отношения. Каламбрина, несмотря на то что была ровесницей Матильды, вела довольно бурную жизнь и в этом напоминала Матильде общительного, гостеприимного Нанни. Однако слишком частые встречи с этой подвижной, любящей громкие фразы женщиной утомляли ее.
И тем не менее она приняла приглашение на банкет: в последнее время ей хотелось развлечься. Откуда ей было знать, что вместо развлечения у нее появится повод для новых терзаний.
Сенсини жили в большом доме на набережной Арно; вся квартира их — шкафы, полки и даже каменный пол — была заставлена керамикой Каламбрины. В кабинете мужа тоже повернуться было негде — от книг. Но, видимо, хозяева чувствовали себя в этой тесноте вполне уютно.
Еще поднимаясь по лестнице, она уловила в воздухе аромат карри, и аппетит сразу пропал (Каламбрина все готовила с этой приправой, а Матильда терпеть ее не могла).
За столом кроме Матильды и хозяев дома сидело девять человек. Молодая пара из Цюриха — оба в джинсах и кашемировых блузах, англичанка с сиреневыми волосами и ее спутник — владельцы художественной галереи в Оксфорде, где Каламбрина выставляла свою керамику. Остальных Матильда видела раньше: директор банка с женой и дочкой (миниатюрные, с одинаковыми прическами и в шелковых платьях одного фасона) и двое консультантов по экономическим вопросам: один худой и нервный, второй — стокилограммовая туша, но, несмотря на внешнюю несхожесть, их, казалось, многое связывает, поскольку везде они появлялись вместе.
С самого начала предметом разговора стал маньяк. Присутствующие даже как будто забыли, зачем собрались, так живо каждый принялся отстаивать свою версию.
Директор банка, полный, краснолицый мужчина, доверительно сообщил, что убийца — всем известный врач; на него уже много улик, и вот-вот он будет арестован.
— Да нет, какая чепуха! — перебил его тощий и агрессивный консультант. — Этот человек явно иностранец. — Он бросил взгляд на владельцев галереи из Оксфорда. — Его modus operandi не имеет аналогов в итальянской криминалистике, тогда как в британской — уж пусть меня извинят английские друзья — их предостаточно.
