Естественные причины - Палмер Майкл (мир книг .txt) 📗
– А где он сейчас? – спросила она.
– Здесь, где и я. На другом конце зала. Я только что заплатил кассирше двадцать долларов, и она назвала мне его имя. Его зовут Томми Це-то. – Эндрю назвал ей это имя по буквам. – Вы знаете его?
– Нет. Никогда о нем не слышала.
– Ну вот. Он тут с двумя другими парнями. Кассирша, похоже, несколько их побаивается. Она говорит, что не знает, где они живут и... О, черт! Послушайте, Сара. Думаю, они собираются уходить. Попробую проследить за ними. Давайте встретимся здесь через три четверти часа. «Шечуан-Террас». Улица Хадсон. До встречи. Пожалуйста, поверьте мне. Приезжайте...
Хотя раздались прерывистые гудки, Сара не опускала трубку десять секунд или больше. Почти два месяца она не слышала от Эндрю ни слова, не говоря уже об извинениях. И вот нате вам. Мэт с любопытством смотрел на нее со своего места на тахте.
Не было никаких оснований верить Эндрю Трюскоту, и все же она не могла себе представить, что у него могут быть в данном случае какие-то скрытые мотивы. Если Эндрю только что сказал правду и может подтвердить это в суде, то вся ее жизнь переменится к лучшему.
– Он сказал, что звонит из ресторана в Чайнатауне и что в соседней с ним кабинке находился человек, который подменил травы в магазине Квонга, он говорил об этом друзьям. Эндрю хочет встретиться там со мной через три четверти часа. Поедете?
– О чем разговор? Вы ему верите?
– Разве это имеет значение? Мэт, мне хочется, чтобы все это закончилось. Ужасно хочу этого.
– И я тоже, – вымолвил он.
Глава 25
– В этом здании должна быть какая-то необыкновенная еда, – заметил Мэт. – Потому что, конечно, оно не продержалось бы с таким интерьером и общей обстановкой.
Ресторанчик «Шечуан-Террас» можно было описать одним словом – пластика. Свисавшие с потолка фонарики из пластика, пластиковые скатерти на столиках, пластиковые рельефы китайских ландшафтов на стенах. Даже кабинки, сделанные из красного винила, завешивались пластиковыми занавесками.
Сара и Мэт пошли в район Чайнатауна пешком. Воздух значительно посвежел, а на востоке сверкали молнии. Но прохладный ветерок приятно овевал, а город оставался таким же оживленным.
Время приближалось к половине десятого. «Шечуан-Террас» все еще был на четверть заполнен. Обслуживающий персонал состоял в основном из азиатов.
– Как вы думаете, качество китайского ресторана измеряется тем, сколько китайцев в нем обедает? – шепотом спросила Сара.
– Конечно, разве не так же думают другие?
– До того как я прожила несколько лет на Дальнем Востоке, я тоже так думала. Но на самом деле столько же азиатов не любят китайскую кухню, скольким американцам не нравится западная еда. Со временем в Пекине появятся наши заведения скорой готовой пищи.
Мэт сел на высокий круглый стол у красной стойки, а Сара безучастно ходила от кабинок и обратно.
– Эндрю здесь нет, – сказала она, садясь на соседний покрытый винилом круглый стул у стойки бара.
– Судя по вашим рассказам об этом Трюскоте, его нынешняя метаморфоза удивительна.
– Не совсем. Эндрю знает, что я дважды могла бы причинить ему большие неприятности в больнице, но не сделала этого. – К тому же, Мэт, разве у нас есть какой-нибудь выбор? Этот Томми Це-то может быть ключом ко всему.
Без десяти минут десять Сара подошла к кассиру, который недавно сменил женщину за кассовым аппаратом. Он быстро переговорил с официантами и сказал им, что никого, похожего по описаниям на Эндрю, в ресторане не было. Но, добавил он, народу в этот вечер было очень много. Когда она упомянула имя Томми Це-то, в глазах кассира сверкнула искра понимания, но он отрицал, что знает такого человека.
– Здесь никто не запомнил Эндрю, – шепнула Сара Мэту. – Но думаю, что этот кассир знает, кто такой Томми Це-то. Он уверяет, что не знает, но по лицу видно, что лжет.
– Но куда запропастился Эндрю?
– Не знаю, но печенками чувствую что-то тревожное. Давайте подождем еще минут десять.
– У меня есть мысль получше.
Мэт направился к телефону-автомату, расположенному прямо во входном коридорчике и просмотрел телефонный справочник. Оттуда Эндрю мог видеть выходивших из любой кабинки, в том числе и Це-то. Интуиция подсказывала ей, что Трюскот действительно подслушал разговор, о котором рассказал ей. Но если это так, с беспокойством задавалась она вопросом, где же он теперь?
– Це-то... Так вы назвали фамилию этого парня по буквам? – спросил Мэт, возвратившись к бару.
– Именно так назвал ее Эндрю.
– Так, в справочнике приводятся несколько Це-то, но нет Томми.
– Меня это не удивляет.
– Я знал одного парня из Чайнатауна... Бенни Синг. И вполне уверен, что Беннет Синг в справочник внесен.
– И что?
– Бенни был членом спортивного клуба команды «Сокс», но потом его исключили. Он всегда лез не в свое дело, распространял сплетни о других. Если этот Це-то не является просто плодом воображения Трюскота, то Бенни его знает.
– Где он живет?
– На улице Ригэл, в нескольких кварталах отсюда.
– Будет ли Он с нами откровенен?
– Кто знает. Когда-то я ему даже нравился. Хотя бы потому, что моя жизнь была настолько унылой, что ему и в голову не приходило распространять обо мне сплетни. Все равно никто бы не поверил, что со мной случилось что-то необычайное. А с другой стороны, когда Стив Мац обвинил его в краже золотого ожерелья и позже прогнал из клуба, я попытался объяснить ему, что с точки зрения закона, если нет свидетеля или самой украденной вещи, у Маца нет оснований для судебного дела.
– Тогда почему же прогнали Бенни?
– Ну, в то время я был студентом второго курса юридического колледжа, и к тому же не очень предприимчивым. А Мац был ведущим игроком команды. И пока он был на таком счету, он мог прогнать из организации почти любого.
– Может быть, нам сначала позвонить этому Бенни?
– Бенни никогда не высовывался ради других. Думаю, что ему труднее будет отказаться поговорить с нами, если мы просто заявимся к нему домой.
В десять часов они ушли из ресторана. Но перед этим Сара позвонила на квартиру к Эндрю. С женой Эндрю Клэр она встречалась несколько раз и всегда находила ее милой, но страшно застенчивой женщиной. Она никогда не казалась идеальной парой для ее яркого, с острым язычком мужа.
– Я... гм... думала, может быть, вы знаете, – мямлила Клэр. – Вы дружите с Эндрю и все такое.
– Что знаю?
– Мы разошлись. Примерно шесть недель назад Эндрю ушел из этого дома. Он живет теперь на квартире, недалеко от больницы. Если хотите, могу дать его телефон.
– Клэр, мне жаль слышать об этом.
– Спасибо. Но, я думаю, это к лучшему. Последние несколько лет Эндрю был женат скорее на больнице. А теперь он сказал мне, что у него связь с другой женщиной. Но не сказал, с кем именно. Хотите верьте, хотите нет, но я думала о вас.
– Это совершенно неверно, Клэр. На самом деле уже несколько недель мы не разговариваем друг с другом.
Сара записала новый телефон Эндрю и попыталась позвонить ему, но ответа не было.
Улица Ригэл находилась недалеко от останков когда-то процветающего района красных фонарей, который окрестили зоной потасовок. Они прошли три с половиной квартала под небольшим моросящим дождем, под звуки отдаленного грома. Жилище Бенни Синга находилось в непривлекательном кирпичном жилом здании с запахом мочи при входе и необычайно большим количеством кнопок звонков на двери. Напротив одной из кнопок стояла фамилия Бенни. После двух звонков он показался наверху лестничного марша в подъезде дома, посмотрел на них и бросился открывать дверь.
– Кошка, – воскликнул он. – Вот это да! Неужели мои усталые глаза видят тебя? – Говорил он быстро и отрывисто, резкий контраст с протяжной речью Мэта.
– Привет, Бенни. Как поживаешь? – приветствовал его Мэт. – Бенни, это – Сара Болдуин. У тебя не найдется свободной минутки?
– Это для тебя-то? Для Черной Кошки? Конечно. Конечно. Заходите. Поднимайтесь ко мне.
