Пандора в Конго - Пиньоль Альберт Санчес (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Она стояла ровно посередине комнаты, похожая на небольшого металлического кита, вокруг нее были разбросаны щепки и битый кирпич. На потолке виднелась огромная дыра, которую она пробила. Движимый наивной дерзостью пьяниц, я подошел к ней и погладил ее железную спину. Холодная поверхность вызывала дрожь. Мне пришло в голову, что это ощущение можно использовать при описании моих персонажей. Да, я сравню при помощи этой метафоры кожу Уильяма Кравера с кожей Амгам. И только после всех этих размышлений мне пришло в голову задать себе вопрос: «Что, черт возьми, делает бомба посреди столовой пансиона?»
Я поднял голову и увидел через дыру в потолке среди облаков некое подобие гигантской летающей сосиски. Она пыталась скрыться от двадцати или тридцати тонких и ярких лучей света, которые отчаянно метались по небу. Целью аэростата, несомненно, был завод «Ройал Стил». Одно из двух: либо артиллерист на аэростате не отличался меткостью, либо шпион, сообщивший координаты завода, когда-то проживал в пансионате Пинкертонши.
– Она живая! – вдруг закричал Мак-Маон с порога столовой.
Я отскочил в сторону, словно бомба меня укусила. Но господин Мак-Маон имел в виду маленькие струйки дыма, которые вырывались из отверстий на ее корпусе.
– Отсюда надо уходить! – зарычал он и с силой потянул меня за локоть. – Она вот-вот взорвется!
Пыль, поднявшаяся после падения бомбы, все еще висела плотной пеленой в коридоре. Услышав крик Мак-Маона, все устремились по лестнице вниз. Как уже известно читателю, я был пьян, но оказалось, даже сильнее, чем предполагал, потому что ситуация вдруг показалась мне невероятно забавной: в нашу столовую попала бомба. Настоящая бомба! Мак-Маон присмотрелся ко мне повнимательнее. Он увидел мою расплывшуюся в улыбке физиономию, принюхался и понял, в чем дело.
– О господи, – услышал я его голос.
Одной рукой он тянул меня за собой, а другой подталкивал жильцов к выходу. Все кричали, а Мак-Маон – громче всех. Вдруг он обернулся и спросил меня:
– Боже мой, а где же госпожа Пинкертон?
– Настоящая бомба! – Я хохотал, как сумасшедший. – Это же просто невероятно! В нашу столовую упала бомба! Пробила потолок, и стол – в щепки!
– Госпожа Пинкертон! Где вы? – кричал Мак-Маон на ходу и тащил меня за собой.
– Разве вы не знаете, где она? А я знаю! Где ей еще быть? – сказал я.
Мак-Маон остановился, чтобы выслушать меня, но я расхохотался:
– Наверняка договаривается с бомбой о квартирной плате!
Пинкертонша оказалась в своей комнате. Она сидела на кровати и, надо сказать, выглядела перепуганной до смерти. Хаос был слишком велик, чтобы ее крошечные мозги, привыкшие к порядку, могли переварить его. Кроме того, такая дама, как наша квартирная хозяйка, никогда не позволит себе выйти из комнаты в комбинации – ни при каких обстоятельствах. Даже во время бомбардировки. Но Мак-Маон не собирался терять времени. Он взвалил нас, как два мешка с мукой, по одному на каждое плечо и, не слушая возражений, помчался по коридору, словно скаковая лошадь. Так я оказался на спине Мак-Маона. Стоило мне посмотреть вниз, и я видел его каблуки, а когда поворачивал голову, то передо мной оказывалось лицо госпожи Пинкертон, прямо напротив моего. Она была похожа на рыбу, которую поймали на крючок. Я чуть не лопнул от смеха.
– Здравствуйте, госпожа Пинкертон! Мое почтение! – сказал я и приветственно помахал ей рукой, словно мы были двумя приятелями, которые встретились в поезде. Однако, когда Мак-Маон стал спускаться по лестнице, возникли некоторые неудобства. Мне казалось, что меня погрузили на горб верблюда. Оказавшись на улице и отойдя на почтительное расстояние от дома, наш спаситель положил нас на землю. Я так и лежал распростертый на земле, потому что был слишком пьян. Сердобольные соседи помогли мне сесть, но на самом деле ничего страшного со мной не происходило – просто меня тошнило.
Вдруг бомба взорвалась, в небо взметнулось иссиня-черное облако. С того места, где мы находились, было прекрасно видно, как наш пансион взлетел на воздух. Но этим дело не кончилось. Под тяжестью обломков четвертый этаж провалился на третий. Третий – на второй, а второй – на первый. В результате здание сложилось, как гигантская гармошка.
Госпожа Пинкертон безутешно рыдала на груди господина Мак-Маона, который участливо обнимал ее и печально качал головой. Я не успел осознать масштаб трагедии и все еще продолжал смеяться. Откуда-то издалека до меня доносился голос госпожи Пинкертон, которая жаловалась на то, что потеряла в этой жизни все. Смех по-прежнему разбирал меня. Все потерять? Что мог потерять такой бедняк, как я, кроме старого граммофона и пишущей машинки? Тут мой смех оборвался. Книга!
Оригинал вместе с четырьмя копиями на папиросной бумаге остался в доме. Эта мысль моментально согнала с меня хмель. Я прыгнул на Мак-Маона, как тигр, и вцепился в его воротник:
– Господин Мак-Маон! Мы же все потеряли!
– Все, сынок, все… Но зато мы живы, – сказал Мак-Маон.
Его рук хватало и для меня, и для госпожи Пинкертон; обнимать нас обоих не стоило ему никакого труда. Я излил ему свою боль:
– Господин Мак-Маон! Книга осталась в доме!
– Книга? Какая еще книга?
– Моя книга! – в отчаянии закричал я.
Мак-Маон продолжал утешать госпожу Пинкертон.
Свободной рукой он по-мужски похлопал меня по спине и сказал:
– Не огорчайся, дружок. Ведь это же только книга. Другую напишешь.
Господин Мак-Маон не понимал меня. Независимо от того, хорошей или плохой была моя книга, мне оставалось совсем немного, чтобы закончить ее. К этому времени она превратилась для меня в некое подобие банка, куда я вкладывал все усилия своей души. Сейчас этот банк горел, а мне оставалось только смотреть на пламя.
Жители соседних домов наблюдали за происходящим с любопытством и не спешили нам помочь. Это был один из первых воздушных налетов, и лондонцы не предпринимали особых мер предосторожности. Случайное попадание бомбы в наш район казалось им скорее театральным представлением, чем трагедией. Не следует также забывать, что дом, который горел, им не принадлежал. Как я уже говорил раньше, это был огромный домище, который выделялся своими размерами среди соседних домишек рабочих. То, что горел самый крепкий дом во всем районе, придавало сцене опереточный характер.
Пожарные работали всю ночь. Жители пансиона терпеливо сидели на тротуаре на противоположной стороне улицы. Утром люди из соседних домов принесли нам одеяла, чай и печенье. Какая-то добрая душа протянула мне стакан горячего молока. Наверное, я, завернутый в одеяло, выглядел самым несчастным из всех. Я сидел, прислонившись к стене, и все еще не мог поверить, что потерял книгу, никак не мог. Вдруг мелькнула надежда. Один из пожарных шел по направлению к нам с каким-то свертком подмышкой.
– Мы нашли это в доме. Это принадлежит кому-нибудь из вас?
Заря не спеша разливалась по небу, и разглядеть этот предмет не представлялось возможным. По размеру и по толщине свертка мне показалось, что это была кипа листов, слегка обугленных по краям. Сердце у меня вздрогнуло. Бумага не так легко горит, как думают люди, особенно если речь идет о плотно связанном пакете. Я бросился к нему и схватил сверток обеими руками. Но то была не бумага, а деревяшка. Из дырки показалась голова черепахи.
– Мария Антуанетта! – воскликнула Пинкертонша и заплакала, на этот раз от радости.
Так же, как на свете бывают заколдованные дома, бывают и заколдованные книги. Все, начиная с черепахи Марии Антуанетты и кончая немецким кайзером, словно сговорились сделать так, чтобы я никогда не закончил свое произведение. Я погрозил кулаком в небо и заорал:
– Пусть Господь поразит Германскую империю! И ее кайзера! И его аэростаты!
В этот момент появился почтальон на велосипеде. Он стал спрашивать о чем-то соседей, а когда один из них указал на меня пальцем, подъехал ко мне и сказал:
– Господин Томас Томсон? Это вы? Нам стоило большого труда найти вас.
