Лето страха - Паркер Т. Джефферсон (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗

Винтерс откинулся на спинку кресла, скрестил на груди руки и принялся созерцать свой письменный стол.

— Миссис Инг, — наконец заговорил он, — хотели бы вы что-нибудь добавить к сказанному?

Женщина чуть расправила согбенные плечи и глубоко вздохнула.

— Ну... я думаю... я полагаю, большая часть из прочитанного — чистая правда. Когда десять лет назад умер Ховард, Билли словно набрался... смелости, что ли? Могу сказать только... на протяжении всей моей жизни с Билли я видела в нем двух совершенно различных людей: один находился внутри него, а другой — где-то еще. По правде сказать, в глубине души он неплохой. Я понимаю, сколь нелепо это сейчас звучит, но правда... он никогда не был... я имею в виду... сама толком не знаю, что имею в виду.

— Вы имеете в виду то, что он ваш сын, и то, что вы любите его, — пришел я ей на выручку.

— Спасибо, да, именно это.

— Скажите, были ли у него какие-то влечения, интересы? — спросил Пэриш.

— Он любил всякие электрические штуковины, электронные устройства. Как-то разобрал наш телефон и попытался собрать его снова.

— И как, получилось? — спросил я.

— Да. Правда, это потребовало некоторого времени. И Ховард очень сердился. Он был... можно сказать, довольно талантливым в этой области... Он собирал радиоприемники и портативные рации. Он всегда был увлеченным радиолюбителем.

— А ему не нравилось наряжаться? Ну, в вашу одежду, например, Ховарда или в какие-нибудь другие костюмы? Устраивать маскарады, одним словом? — спросил Эрик.

— О, ну конечно же. Все это было. А уж Хэллоуин (канун Дня Всех Святых) был его любимым праздником.

— Да кому это вообще может быть интересно? — брякнул Пэриш.

— Мне интересно, — сказал я. — Вальд определенно что-то имеет в виду.

— Что именно?

Я вспомнил, Чет нашел волос с заметным слоем лака. И еще вспомнил — точнее, начал вспоминать — ход собственных мыслей во время разговора с Глазом в доме Джо и Коррин: почему он был так счастлив увидеть в газетах свою фотографию?

— Например, тот факт, что и борода, и эти космы — всего лишь маскировка, — сказал я, глядя на Эрика. — Он носит что-то вроде маскарадного костюма. Он специально покрывает свои волосы лаком, чтобы они... торчали.

Вальд улыбнулся.

— А что, мне представляется вполне вероятным подобное допущение. Кстати, оно и в психологическом плане кажется мне вполне убедительным. Определенная часть того, что делает этот человек, представляется мне неким ритуалом. Он как бы заново восстанавливает, проигрывает сцены детства и полученные в ходе них травмы для того, чтобы выйти из них победителем, а не жертвой. А космы и борода — часть этого ритуала. Скажите, Мэри, у Ховарда...

— Да! У него были длинные волосы, по крайней мере какое-то время, и он всегда носил бороду.

Вальд стрельнул в Пэриша взглядом.

— Имеется и еще одна причина маскарада. Маскарад дает Ингу возможность, позволяет ему вести относительно нормальную жизнь. Он получил работу. Он получил собственную личность. Разумеется, фальшивые. Но в течение дня, пока он еще не Полуночный Глаз, он ходит без бороды и его волосы скорее всего нормальной длины.

— То есть мы заставили весь округ разыскивать совершенно не того человека, так получается? — спросил Винтерс.

— Точно так, — кивнул Вальд. — Полную ему противоположность. Если же вы хотите получить его лицо, попросите художников из отдела экспертизы убрать волосы. Это хоть немного приблизит вас к подлиннику.

В который уже раз меня поразила степень понимания Вальдом сути происходящего — возможно, лишь потому, что понимание это было очень близко к моему собственному.

— Вальд совершенно прав, — сказал я. — В телефонных разговорах его речь почти всегда звучит четко и здраво. И когда он ходит на работу, то наверняка не напяливает дурацкое одеяло. Он оставляет после себя пленки с невнятным бормотанием лишь для того, чтобы мы думали, что имеем дело с каким-то идиотом, переживающим очередной припадок. И подписывается он всегда левой рукой.

Снова воцарилась тишина. Наконец Винтерс встал из-за стола и протянул руку миссис Инг.

— Большое вам спасибо.

Она тоже встала и ответила рукопожатием.

— Как бы мне хотелось быть полностью уверенной в том, что на том снимке изображен именно он, — сказала она. — Мне кажется, это и в самом деле Билли, хотя я по-прежнему не уверена. Разумеется, я очень надеюсь, что это... это... не он.

— Мы будем поддерживать с вами контакт, — сказал Винтерс.

Я тоже встал и проверил время.

— Дэн, я полагаю, миссис Инг лучше бы еще ненадолго остаться.

— Зачем?

— Час назад я разговаривал с Полуночным Глазом. Он сказал, что будет звонить сюда ровно в полдень.

По лицу Винтерса проскользнула кривая ухмылка.

— Прямо сюда?

— Это что-то насчет «сенсационного заявления», — сказал я.

— О Боже! — промолвила Мэри Инг.

— Миссис Инг, не могли бы вы задержаться еще на сорок минут и послушать его голос?

— Ну конечно же.

Затем Винтерс обратился к Пэришу:

— Мартин, пригласи сюда Кэрфакса, чтобы он установил здесь электронный перехватчик. У него будет целых сорок минут, чтобы подключиться.

Пэриш что-то пробурчал себе под нос, кинул на меня испепеляющий взгляд, а потом на Вальда.

— Сейчас же.

— Расс, — сказала Карен, уже держась за ручку двери. — Чет хотел бы, чтобы ты заглянул к нему в лабораторию.

Как и всегда словно помятый, Чет сидел на своем табурете, а его массивная челюсть стремилась книзу, как если бы не только закон земного притяжения, но и долгие годы знакомства с темными сторонами человеческой натуры тянули ее к земле. Глаза, поблескивающие за толстыми стеклами очков, были, как всегда, остры. Он взглянул на Карен и словно каким-то невидимым сигналом отослал ее из комнаты.

— Садись, — сказал он.

На столе перед Четом стоял магнитофон и возвышалась стопка кассет. Рядом с ними, отдельно, лежала та самая пленка, которую ему дал я. Пока я садился, Чет каким-то унылым, беспомощным взглядом осматривал все это богатство.

— То, что я обнаружил, не доставило мне никакой радости, — сказал он. — Бессмыслица какая-то получается. Причем когда я взглянул на твою находку, как говорится, в более широком плане, то и тогда картина отнюдь не прояснилась. — Он повернулся и в упор посмотрел на меня поверх очков.

— Ученики, постигающие несовершенное знание? — спросил я.

Он снова поднял на меня свои печальные и проницательные глаза.

— Рассел, то, что содержится на этой пленке, вызывает гораздо большую тревогу, чем просто несовершенство наших знаний. Боюсь, вполне возможно, мы смотрим в самое сердце некоего зла. Причем зло это находится совсем близко от нас.

— Ты прослушал мою пленку.

— Да, и мне хотелось бы знать, где именно ты достал ее и почему она не числится в официальном перечне улик.

— Я взял ее из багажника машины Мартина Пэриша. Сингер долго не отводил от меня своего взгляда. Я почти зримо прочитал мысли, метавшиеся в глуби его глаз, и без труда почувствовал за его нарочитой неторопливостью ту расчетливость движений и жестов, с которой Честер Фэйрфакс Сингер систематизировал собранную информацию.

Наконец он кивнул.

— Давай вернемся чуточку назад. Как тебе известно, в нашей криминалистической лаборатории я возглавляю отдел исследования волос и волокон, хотя немало времени провожу также и в других ее отделениях. Получилось так, то ли по причине чьего-то недосмотра, то ли благодаря моему старшинству, а возможно, и большому опыту, что я возглавил все исследования здесь, проводимые ежедневно. Таким образом, я располагаю информацией практически о каждой улике, проходящей через нашу лабораторию, начиная с отпечатков пальцев, образцов спермы, следов почвы на подошвах и кончая отстрелянными гильзами. В итоге. Рассел, я обратил внимание на то, что моя лаборатория занимается расследованием некоего преступления, которое не имеет ни своего досье, ни порядкового номера и о котором вообще не было никакой информации. То есть получается, что некое... высокопоставленное лицо, работающее в этом управлении, занимается расследованием... чего-то... по собственной инициативе. Человек этот не является экспертом в техническом отношении, но тем не менее обладает завидным терпением, когда ему требуется получить достоверные доказательства. На протяжении некоторого времени я пристально слежу за ним — в начале и в конце рабочего дня. Улики включают в себя волосы и отпечатки пальцев, принадлежащие подозреваемому, взятые с места какого-то неизвестного мне преступления, степень тяжести которого я не могу определить. Также там присутствуют соскобы краски, образцы волокон с половика машины подозреваемого, которые соответствуют образцам, взятым, опять же по моим предположениям, — с места совершенного «преступления». Мне удалось установить имя этого подозреваемого, если в данном случае уместен подобный термин. Обо всем этом я пока не рассказал ни одной живой душе, кроме тебя. А теперь, Рассел, сам попробуй назвать имя этого подозреваемого.