Зубы тигра - Клэнси Том (книги онлайн без регистрации txt) 📗
– И папе тоже, – заметил Джек.
– Всё зависит от того, какие книжки вы читаете. Ваш папаша, случалось, находил очень оригинальные пути к решению. Правда, я не думаю, что это доставляло ему большое удовольствие. Он когда-нибудь говорил об этом?
– Никогда. Ни разу в жизни. Я думаю, что даже мама знает об этом очень немного. Что касается меня... Все, кроме той подводной истории, я узнал из книг и тому подобного. Однажды я спросил папу, а он мне сказал: «Ты что, веришь всему, что печатают в газетах?» И больше ничего. Даже когда по телевидению выступал тот русский парень, Герасимов, папа только ворчал, но ничего не говорил.
– В Лэнгли о вашем отце говорят как о короле шпионов. Хранит все секреты при себе, как полагается. Но он по большей части работал на седьмом этаже. Я никогда не забирался так высоко.
– Не могли бы вы сказать мне ещё одну вещь?
– Какую же?
– Герасимов. Николай Борисович Герасимов. Он на самом деле был начальником КГБ? И мой папа действительно заставил его уволочь задницу из Москвы?
Виллс на мгновение заколебался, но уклониться от ответа на столь прямой вопрос было невозможно.
– Да. Он был председателем КГБ, и твой старик действительно заставил его перебежать к нам.
– Без балды? Но, чёрт возьми, как папе удалось договориться с ним?
– Это очень длинная история, и у вас нет к ней допуска.
– Почему же он в таком случае сделал папе такие гадости?
– Потому что он бежал не по своей воле. Ваш отец вынудил его к предательству. Он мечтал вырваться даже после того, как ваш старик стал президентом. Но, знаете ли, Николай Борисович хорошо «спел» – возможно, не как канарейка, но всё же красиво. Сейчас он включён в программу защиты свидетелей. И его то и дело дёргают, чтобы заставить «спеть» что-нибудь ещё. Люди, которых вы склоняете к предательству, ни за что не станут выкладывать все, что знают, за один приём, так что к ним приходится обращаться вновь и вновь. Благодаря этому у них возникает ощущение собственной значимости, и, чтобы закрепить его, они соглашаются пропеть ещё одну песенку. А потом ещё одну. Он так и не стал счастливым туристом. Он не может вернуться домой. Там он сразу лишится задницы. Русские никогда не прощали государственных измен, что бы они ни говорили. Да ладно, и мы тоже. Вот он и живёт здесь под федеральной защитой. Последнее, что я о нём слышал: он пристрастился к гольфу. Его дочь вышла замуж за какого-то засранца из аристократов, старых денежных мешков в Виргинии. Теперь она настоящая американка, но её отец умрёт несчастным. Он мечтал возглавить Советский Союз – я имею в виду, что он действительно к этому стремился, но ваш отец раз и навсегда свернул ему шею, и Ник, естественно, люто ненавидит его.
– Будь я проклят!..
– Есть что-нибудь новое о Сали? – спросил Виллс, решительно возвращаясь к сегодняшним делам.
– Всякие мелочи. Знаете, пятьдесят тысяч сюда, восемьдесят тысяч туда. Фунтов, не долларов. На счета, о которых я мало что знаю. Он просаживает от двух до восьми тысяч фунтов в неделю и, вероятно, считает эти деньги мелочью.
– Откуда возникает эта наличность? – спросил Виллс.
– Не совсем ясно, Тони. Мне кажется, что он тянет понемногу с семейного счета, возможно, два процента, которые он может списать на текущие расходы. Не так много, чтобы отец встревожился по поводу того, что сыночек обкрадывает папу с мамой. Интересно, как бы они на это отреагировали? – подумал вслух Джек.
– Руку они ему, определённо, не отрубили бы, но могли бы сделать кое-что похуже: перекрыть денежный ручеёк. Вам удалось найти, чем этот парень зарабатывает себе на жизнь?
– Вы подразумеваете реальную работу? – Джек громко хохотнул. – Как ни глянь, я не вижу ничего подобного. Он давно сидит на родительских деньгах, и вряд ли ему захочется пойти укладывать рельсы. Я много раз бывал в Лондоне. Каким образом там удаётся жить рабочим – просто невозможно понять.
– А вы думаете, что они радостно побегут к себе на ферму, после того, как посмотрели Париж? – нараспев, с нескрываемой издёвкой проговорил Виллс.
Джек покраснел.
– Послушайте, Тони, да, я из богатой семьи, но папа всегда следил за тем, чтобы на лето я устраивался на временную работу. Я даже два месяца проработал на стройке. Чем ужасно осложнил жизнь Майку Бреннану и его ребятам. Но папа хотел, чтобы я знал, что собой представляет настоящая работа. Сначала я ненавидел эту «настоящую работу», но, оглядываясь назад, понимаю, что это была нужная и полезная вещь. А наш мистер Сали никогда ничем подобным не утруждал себя. Я имею в виду, что, если бы пришлось, я мог бы выжить, занимаясь каким-нибудь физическим трудом. Хотя бы на уровне ученика – для начала. А вот для Сали приспособиться к подобной ситуации было бы куда труднее.
– Ладно, но сколько же всего вы нашли необъяснённых денег? В целом?
– Пожалуй, двести тысяч фунтов. Это триста тысяч долларов. Но я ещё не ухватил все концы, и таких денег будет намного больше.
– Сколько времени вам нужно?
– Если так пойдёт и дальше, то, чёрт возьми, не меньше недели. Если не возникнет осложнений. Знаете, это все равно что искать один-единственный автомобиль в Нью-Йорке в час пик.
– Продолжайте. Это нелёгкая и неинтересная работа.
– Есть, сэр. – Это выражение он подхватил у морских пехотинцев в Белом доме. Они иногда употребляли его даже в разговоре с ним, пока отец не заметил и не запретил это строго-настрого. Джек снова склонился к компьютеру. По ходу работы он делал заметки на разлинованном листке блокнота – только потому, что так было легче. К концу дня он перенесёт свои записи в отдельный файл. Делая очередную запись, он краем глаза заметил, что Тони поднялся и вышел из комнатушки. Видимо, наверху предстояло совещание.
– У мальчишки неплохой глаз, – сказал Виллс, поднявшись в кабинет Рика Белла.
– О? – «Вообще-то судить о том, что представляет собой новичок, наверно, рановато, – подумал Белл. – Даже если у него такой отец».
– Я поручил ему покопаться в делах молодого парня из Саудовской Аравии, живущего в Лондоне. Некий Уда бен-Сали, занимается не то зарабатыванием денег, не то проматыванием семейных капиталов. Бритты между делом приглядывают за ним, потому что он несколько раз звонил довольно интересным людям.
– И?..
– И наш юноша нашёл несколько сотен тысяч фунтов, происхождение которых нельзя с ходу объяснить.
– Насколько это серьёзно? – спросил Белл.
– Необходимо будет посадить на эту работу постоянного человека. И знаешь, нос у мальчишки пришит тем концом, каким надо.
– Может быть, поручим Дейву Каннингхэму? – В прошлом судебный бухгалтер, он пришёл в Кампус из Отдела организованной преступности Министерства юстиции. Дейву было уже под шестьдесят. Он прославился своим необъяснимым чутьём на то, что скрывают за собой цифры. Торговый отдел Кампуса по большей части использовал его для «обычных» дел. Он мог бы сделать замечательную карьеру на Уолл-стрит, но ему гораздо больше нравилось ловить плохих парней и обеспечивать им пожизненное заключение. Как сотрудник Кампуса он мог следовать своему призванию и через много лет после того, как правительство с почётом проводило его в отставку.
– Да, я тоже выбрал бы Дейва, – согласился Тони.
– Если так, то давай подгрузим Дейву файлы из компьютера Джека и посмотрим, что он откопает.
– Теперь насчёт моей работы. Рик, ты видел вчерашний перехват из АНБ?
– Да. И обратил внимание, – ответил Белл, взглянув в упор на собеседника. За три дня до этого связь между источниками, которые правительственные разведывательные службы считали «интересными», уменьшилась на семнадцать процентов, а два особенно интересных источника почти полностью умолкли. Подобные изменения режима радиообмена у военных обычно сигнализировали о том, что намечается серьёзная операция. Такие события всегда вызывали особую нервозность у работников радиоразведки. В большинстве случаев они не означали ровным счётом ничего, всего лишь чисто случайное затишье в работе, однако не так уж редко за такими паузами следовали заслуживающие внимания события. Поэтому радиоразведчики в подобных ситуациях просто места себе не находили.
