Зодиак - Стивенсон Нил Таун (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
– Хо-хо-хо! – изобразил я положенный смех, надо отметить, совершенно искренний.
– А, Санта Клаус! – отозвался бедный недотепа Корриган. – Что ты нам принес?
– У меня сюрприз для одного непослушного мальчика! Хо-хо-хо!
Углом глаза я увидел, как по коридору шарят лучи мини-софитов – это мимо пустующего стола Тельмы ворвалась группа «Канала 5».
– Какой сюрприз? – неосторожно спросил он.
Вытащив свою наволочку, я обрушил на него метель пропаганды в тот самый момент, когда телеоператор взял его на мушку объектива. Мы не только уломали его на встречу, но и добились разрешения показать ее в эфире – единственный способ заставить официально уполномоченного защитника окружающей среды сдержать свое слово. С тех пор Корриган меня невзлюбил, зато Тельма присылает на Рождество поздравительные открытки.
Как бы то ни было, Гомеса уволили за то, что он проглядел мои поддельные документы. В конечном итоге мы стали давать ему мелкую работу по офису. Ничего противозаконного. Когда требовалось найти, что бы отремонтировать или подкрасить, он оказался исключительно предприимчивым. Глядя, как он выискивает расшатавшиеся половицы или облупившуюся краску, воочию видишь свободное предпринимательство в действии. В целом сродни моей собственной работе.
Фургон стоял там, где Уэймен его оставил: в самом грязном, опасном и криминальном районе города. Я говорю не про торговцев крэком, многоквартирные трущобы, национальные и прочие меньшинства. Здесь вам не Роксбери, нет, это – зона по берегам реки Мистик, где расположена большая часть тяжелой промышленности Новой Англии. Она поделена пополам между Эвереттом и Чарльзтауном. Я тут много времени провожу. Большинство «речек», впадающих в Мистик, – дренажные канавы длиной не больше пары миль, и у этих «водоемов» собираются помочиться Отравители Нации. На своем «Зодиаке» я посещал их лично, нюхал их желтые, бурые, белые и красные воды, прикидывая, из чего они состоят.
Следы Уэймена уходили через отмель вдоль Эверетта и дальше к переулку, который вывел бы его к телефонной будке. Название переулка я и так знал: Щелочная улица. Мы даже разглядели место, где Уэймен, наверное, уловил какой-то запашок или подошел достаточно близко, чтобы прочесть название улицы, а после развернулся и бегом бросился на нетоксичную обочину, чтобы как одержимый вытирать подошвы «рибоков» о сухостой. Там его подобрала какая-то машина.
Гомес освежевывал фургон приблизительно так же, как индейцы-сиу демонтировали бы бизона. Я лишь сосредоточился на том, чтобы снять колеса – те самые новенькие шины с радиальным кордом за шестьсот долларов, которые Уэймен собирался бросить – хорошенький подарок от «ЭООС» какой-нибудь случайной свалке. Еще я позаботился забрать люкоподъемник для канализационных колодцев, ведь для меня он – как связка ключей для смотрителя здания. Гомес снял аккумулятор, трамблер и кассетный магнитофон, забрал искусственную шкуру с сиденья, домкрат, полканистры машинного масла «Рей-Льюб», запасной ремень вентилятора, генератор и три галлона бензина. Он уже собирался вывернуть стартер, когда я официально констатировал смерть фургона.
Мы сняли номера, чтобы доказать страховой компании, что больше на нем не ездим, а после я забрал из бардачка «термит». Всегда полезно держать его под рукой на случай, если понадобится приварить друг к другу две шпалы. Серийный номер фургона был выбит на моторе, подвеске и в трех местах на кузове – списав его, я положил на все немного «термита» и поджег от сигары. Эта смесь порошка алюминия с оксидом железа дает такой жар, что мгновенно расплавляет любой материал. Боевик мафии срезал бы подушечки пальцев с трупа жертвы.
Идентификационные номера еще дымились, когда мы сели в «омни». И тут же за нами притормозила еще машина: «бронко II» со щетиной антенн и мигалкой на крыше.
– Гребаные охранники! – выругался Гомес. – Под копов выделываются.
Сам будучи когда-то таковым, он проникся нелепостью такой затеи.
Выйдя из машины, я вернулся назад, чтобы прочесть надпись на дверце «бронко»: «СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ “БАСКО”». «Баско» я хорошо знал. Этой компании принадлежала большая часть земли по обоим берегам Эверетт и участки вдоль Щелочной улицы. Да что там, если ступить с обочины шоссе, окажешься на их территории. А после твои ботинки растворятся.
– Доброе утро, – сказал «наемный коп», который, как и Гомес, был молодым и худощавым. Начальственного живота истинных бостонских полицейских у этих никогда не бывает.
– Доброе, – отозвался я тоном очень спешащего человека. – Что-то случилось?
Он смотрел на мою фотку в папке, слишком уж похожей на досье. Еще там было изображение моего босса и одного идиота по имени Дэн Смирнофф. Да, и типа, которого я уже давно не видел, скрывающегося от закона малого по фамилии Бун.
– Сэнгеймон Тейлор?
– У вас есть ордер? Ха, а вы ведь не настоящий полицейский, верно?
– У нас есть свидетели. Несколько наших ребят из охраны наблюдали за вами из главного здания. Так вот, этот фургон нам известен.
– Я сразу понял, что мы закадычные друзья.
– Ага. Мы опознали его, когда он остановился тут вчера вечером. А потом наблюдали за тем, как вы снимаете с него все, что возможно. Даже серийный номер уничтожили, а?
– Послушайте. Чем меня доставать, просто пойдите к своему боссу и скажите «рН». Только это одно слово.
– «рН»? Разве это не то, что в шампуни кладут?
– Почти. Скажите ему «рН тринадцать». И ради собственного же блага поищите другую работу. Да, и когда будете патрулировать территорию, не заходите на отмель. Поняли? Там опасно.
– Ага. – Мое предостережение очень его повеселило. – Там водятся страшные преступники.
– Вот именно. Совет директоров «Баско». Семейство Плеши. Не дайте им себя убить.
Когда я вернулся в «омни», Гомес спросил:
– Что ты ему сказал?
– рН. Я был тут на прошлой неделе и замерил у них рН. Было тринадцать.
– Ну и?
– Так ведь лицензия у них только на восемь. Это значит, они сбрасывают в реку дрянь, у которой концентрация вдвое больше предельно допустимой.
– Вот черт! – возмутился Гомес. Еще одно очко в его пользу: ему никогда не бывало скучно.
А ведь я даже не сказал ему всей правды. На самом деле дрянь, извергавшаяся из трубы «Баско», была в сотни тысяч раз более концентрированной, чем разрешено законом. Разница между рН 13 и рН 8 – пять, а это значит, что рН 13 – это десять в пятой степени, то есть щелочи там в сто тысяч раз больше, чем в рН 8. Такое случается сплошь и рядом. Назови людям большие цифры, и, сколько бы дипломов ты ни повесил на стену, они отмахнутся от тебя как от дешевого паникера. Трудно даже заставить людей поверить, как часто нарушаются законы об охране окружающей среды. Но если я говорю «вдвое больше предельно допустимой концентрации», они могут возмущаться без опаски.
3
Я попросил Гомеса высадить меня на Гарвард-сквер, где собирался встретиться за ленчем из зернового пирожка и тофу с репортером из «Уикли». Выбросив перед входом сигару, я вошел в отделанное светлой сосной сумасбродно дорогое заведение, стоявшее чуть в стороне от площади, улыбнулся в возмущенную физиономию менеджера и, наконец, отыскал взглядом сидевшую в дальнем углу Ребекку.
– Как поживает Гранола Джеймс Бонд?
Я едва не разразился тирадой про Токсического Человека-Паука, но тут вспомнил, что кое-кто мной искренне восхищается (Ребекка из их числа) и что именно восхищению и легендам про Джеймса Бонда мы обязаны бесплатными машинами и анонимными звонками о токсинах в воде и почве. Поэтому я спустил ей вопрос. Ребекка выбрала самое солнечное местечко в зале, и от яркого света ее зеленые глаза горели как сигнал светофора, а с кожи поднимались ароматические масла духов. Мы с ней пару раз забирались в спальник, и от того факта, что в скором будущем повторение не предвидится, она становилась в сто тысяч раз – ух! – вдвое красивее. Чтобы отвлечься, я прорычал официанту что-то про пиво и сел.
