Послезавтра - Фолсом Аллан (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Нотр-Дам погрузился в тень. Скоро зажгут фонари. Пора занавешивать окно и выключать свет.
Пол лег в кровать, чувствуя, что решимость вновь его покидает.
– Почему это случилось именно с моим отцом, со мной? – спросил он вслух. Сколько раз повторял он этот вопрос: мальчиком, подростком, молодым человеком, преуспевающим хирургом. Иногда мысленно, иногда в беседе с психоаналитиком, иногда громогласно, пугая своей яростью жену, друга или незнакомца.
Осборн вынул из-под подушки пистолет, повернул дулом к себе. Из черной дыры на него смотрела смерть. Просто, соблазнительно, наверняка. И больше никто не будет страшен – ни полиция, ни высокий мужчина. Кончится боль…
Как эта мысль не пришла ему в голову раньше?
Глава 56
Без четверти шесть Бернард Овен позвонил в парадный подъезд дома № 18. Он решил начать поиски с этого здания, а потом осмотреть и соседние.
Щелкнула задвижка, и швейцар в зеленой униформе открыл дверь, застегивая пуговицу на воротнике.
– Добрый вечер, месье. Извините, что заставил ждать.
– У меня посылка из аптеки госпиталя Святой Анны от доктора Моннере. Срочная, – сказал Овен на чистом французском.
– Кому? – удивился Филипп.
– Полагаю, вам. Велено отдать швейцару.
– Из аптеки?
– Ну, конечно, из аптеки. Послушайте, я не курьер какой-нибудь, а заместитель управляющего. Несся сюда со всех ног, потому что мне сказали, дело срочное. Стал бы я в воскресенье вечером…
Филипп замялся. Вчера он помог Вере отнести Осборна из автомобиля в квартиру (со двора, по черной лестнице). Потом они перенесли раненого в потайную комнату на чердак.
Может быть, тому человеку стало хуже? Наверняка, иначе не прислали бы человека из аптеки.
– Благодарю вас, месье, – сказал он.
– Распишитесь вот здесь. – Овен протянул ему квитанцию и ручку.
– Хорошо.
Филипп расписался.
– До свидания, – кивнул Овен и пошел прочь.
Швейцар сосредоточенно посмотрел на сверток, направился к столу и стал звонить в больницу. Через пять минут Бернард Овен был уже в подвале, возле щита телефонного коммутатора. Он быстро снял щит и нажал на кнопку заранее установленного магнитофона. Разговор швейцара с Верой Моннере отличнейшим образом записался.
После объяснений швейцара встревоженный женский голос воскликнул:
– Филипп! Я никого не посылала. Немедленно вскрой сверток.
Шелест бумаги, потом голос швейцара:
– Пузырек. Обычный, медицинский.
– Прочти этикетку.
Овен улыбнулся, услышав в ее голосе страх.
– Сейчас… Очки надену. – Пауза. – Тут написано: «Те-та-нус то-ксо-ид».
– О Боже! – ахнула Вера.
– Что-нибудь не так?
– Филипп, ты хорошо разглядел этого человека? Как по-твоему, он полицейский?
– Ни в коем случае.
– Высокий?
– Да, очень.
– Выбрось пузырек в мусор. Я сейчас выезжаю. Мне понадобится твоя помощь.
– Хорошо, мадемуазель.
Щелчок, разговор закончился.
Овен спокойно отсоединил магнитофон, закрыл щит коммутатора, выключил свет и вышел. Дальнейшее проще простого: немного терпения, и дело будет сделано.
В это время Маквей сидел один за столиком в открытом кафе на площади Виктора Гюго. Справа от него сидела молодая женщина в джинсах, с маленькой собачкой у ног, и мечтательно смотрела куда-то поверх нетронутого бокала вина. Слева оживленно болтали две пожилые и явно состоятельные дамы. Вид у них был такой, будто они приходят сюда пить чай по меньшей мере уже лет пятьдесят.
Потягивая бордо, Маквей подумал, что это хорошая старость – богатство даже и не обязательно, главное – жить весело, в ладу с собой и окружающим миром.
Мимо, взвыв сиреной, промчался полицейский автомобиль, и мысли детектива вернулись к Полу Осборну. Про грязь на кроссовках он наврал. Наверное, видел, что вокруг Эйфелевой башни все разрыто, но не знал, что состав почвы там иной.
На самом деле в тот вечер – неужели прошло всего четыре дня? – Осборн ездил в прибрежный парк, где назавтра разыграется трагедия.
Врач составил какой-то план, который был сорван. То ли сам собирался прикончить Мерримэна, то ли действовал в сговоре с долговязым. Допустим, хотел убить Мерримэна сам. При чем здесь тогда третий? А если работал в паре с долговязым, почему схлопотал пулю? Зачем вообще преуспевающему врачу из Калифорнии такие приключения?
Теперь еще этот препарат, который нашли у него в номере, сукцинилхолин.
Доктор Ричмен из Лондона объяснил, что это анестетик, применяемый во время операции для релаксации мускулов. Препарат довольно опасный, пользоваться им может только специалист. Если неверно рассчитать дозу, оперируемый может задохнуться.
– Это нормально, если хирург возит сукцинилхолин с собой? – спросил Маквей.
– Возит с собой? Во время отдыха? Очень странно, – ответил доктор.
Маквей немного подумал и задал почти гениальный вопрос:
– А может он пригодиться, если речь идет об ампутации головы?
– Не исключено. Но в сочетании с другими анестезирующими средствами.
– И при заморозке тоже?
– Маквей, ни я, ни мои коллеги такими вещами никогда не занимались. Я понятия не имею, как человеку отрезают голову.
– Доктор, не в службу, а в дружбу. Осмотрите с Майклсом трупы еще разок.
– Если вы надеетесь обнаружить следы сукцинилхолина, то напрасно. Этот препарат рассасывается бесследно уже через несколько минут после инъекции.
– А следы уколов? Они-то должны остаться.
Ричмен признал его правоту, на этом разговор и закончился.
Вдруг Маквей так дернулся, что собачка за соседним столиком испуганно залаяла.
– Ах ты, сука! – возопил детектив, и пожилые дамы, явно понимавшие по-английски, одарили его неодобрительными взглядами.
– Пардон, – сказал им Маквей, а собаке: – Ты тоже извини.
Бросил на стол двадцатифранковую бумажку и вышел из кафе.
Спускаясь в метро, Маквей вел мысленный диалог с Лебрюном. «Mon ami, как же мы с вами не сложили два и два?» Перед схемой метро пришлось остановиться, чтобы сообразить, где делать пересадку. Воображаемая беседа с французским коллегой шла своим чередом.
«Мы вышли на Мерримэна благодаря отпечатку пальца, оставленному в квартире Жана Пакара, так? Мы знали, что Пакар разыскивал кого-то для Осборна. Врач сказал, что его интересовал загадочный любовник мисс Моннере, и я ему поверил. Но что, если Осборн наврал, как и про грязь на кроссовках? Вдруг он искал Мерримэна? Как мы с вами могли так опростоволоситься?!»
Маквей трясся в вагоне, держась за поручень. Его злила собственная тупость, а мысль между тем спешила дальше.
«Осборн увидел Мерримэна в кафе – вероятно, по чистой случайности – и узнал его. Хотел схватить, но вмешались официанты, и Мерримэн убежал. Осборн погнался за ним, угодил в полицию. Там сочинил историю о нападении в аэропорту, и ему поверили. А почему бы и нет? Потом наш доктор связался с сыскным агентством, которое послало к нему Пакара. Вместе они сумели разыскать Мерримэна, жившего под именем Анри Канарак».
Поезд замедлил ход и остановился у перрона. Маквей посторонился, пропуская группу шумных подростков. Внутренний диалог, а точнее монолог, продолжался.
«Держу пари, что Мерримэн сумел обнаружить слежку и взял инициативу в свои руки, желая выяснить, что происходит. С Пакаром, бывшим наемником, ему пришлось повозиться, но он взял верх. Если, конечно, не считать маленькой оплошности – отпечатка. Тут-то все и завертелось. Как конкретно развивались события, пока неясно. Но соль гипотезы в том, что человек, на которого в кафе набросился Осборн, – это Мерримэн. Ведь личность жертвы „хулиганского нападения“ осталась неустановленной, верно? Ее установил Жан Пакар. Теперь наша задача – проделать ту же работу. Если это был Мерримэн, если мы узнаем, почему на него накинулся Осборн, мы выйдем и на долговязого».
Снова станция. Маквей прочитал название: «Шарль де Голль – Этуаль». Здесь нужно сделать пересадку.
