Ночная незнакомка - Брюссоло Серж (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Перед тем как лечь в ванну, Флагстоун водружает на табурет старый радиоприемник и, поставив звук на максимум, прослушивает биржевые новости, ибо вечно хвастается своим статусом рантье и тем, что якобы обладает беспримерным чутьем, которое позволяет ему никогда не совершать ошибок при покупке ценных бумаг.
Джейн проникает в соседский дом, убедившись, что никто ее не видит. В ладони зажата большая канцелярская скрепка. Она пробирается к щитку, с которого подается электрический ток в ванную, и заменяет свинцовый предохранитель на «жучок», сделанный из скрепки, которому придает нужную форму. Все поверхности, к которым прикасаются ее пальцы, Джейн незаметно вытирает носовым платком и ставит фарфоровую пробку на место. На всем, что находится в доме, лежит печать запустения: мебель и мелкие предметы покрывает бархатный слой серой пыли. Джейн тихонько толкает дверь в ванную и молча останавливается в проеме. Флагстоун уже плещется в своих противогнилостных травах, как огромная лягушка в илистом пруду. Он поднимает нос кверху и тут замечает непрошеного гостя.
— Что ты здесь делаешь, парень? — раздраженно бросает он. — Ведь ты не сегодня подстригаешь лужайку, а завтра! Неужели не можешь правильно прочесть в календаре, какое сегодня число? В конце концов я поверю, что ты не умнее своего чокнутого деда! Убирайся, видишь, я работаю. Своими глупостями ты мешаешь мне зарабатывать деньги!
Джейн улыбается. Она расстегивает рубашку, спускает брюки, а затем с особым удовольствием освобождается от трусиков. Голая, она стоит перед стариком, у которого отвисает челюсть от изумления.
— Как… как… — бормочет он, не сводя глаз с черного треугольника между ее ног.
Очки сваливаются с его носа и плюхаются в воду. Джейн задирает ногу, как балерина, чтобы старик мог лучше рассмотреть, какого она пола, потом грациозным движением бьет по табурету, на котором стоит радиоприемник, и огромный «Бакелит» со светящимся экраном летит в резервуар с водой. Джейн не остается полюбоваться результатом своих деяний, а подбирает с пола одежду и быстро натягивает ее. Прежде чем выйти из дома, она поглядывает на пробку с «жучком», который должен был стать причиной короткого замыкания, в то время как предохранитель просто расплавился бы и замкнул электрическую цепь. Тщательно стерев все отпечатки, которые она могла оставить, Джейн покидает помещение.
С помощью Толокина у нее давно выработался рефлекс — касаться как можно меньшего количества предметов и стирать за собой следы тряпкой, как это делают аккуратные домохозяйки, очищая дом от пыли. Хотя в данном случае это излишняя предосторожность — ведь все знают, что она работает на соседа. Именно ей предстоит обнаружить труп, когда завтра она в обычный час явится подстригать лужайку. Полиция придет к выводу, что произошел несчастный случай. «Он хотел увеличить громкость, — скажет дежурный полисмен, — и нечаянно опрокинул приемник в ванну. Классический вариант».
Джейн долго смеялась в душе, припоминая, как среагировал старый идиот на то, что она оказалась девчонкой. В тот момент в его глазах промелькнуло нечто вроде ужаса, смешанного с восхищением. Нет, Джейн не стала смотреть, как он поджаривается, она не садистка! Действовала как профессионал, хотя и признавалась себе, что стриптиз был, пожалуй, лишним. И она ничего не рассказала о нем Толокину.
В перерывах между обострениями болезни Кактус знакомит ее с нужными людьми, с теми, которые впоследствии, возможно, станут ее работодателями. Он предоставил в полное распоряжение Джейн кипу фальшивых документов, безупречно изготовленных паспортов, свидетельств о рождении, заставил девушку вызубрить несколько легенд ее «прошлого». Все это она должна была привести в порядок: сделать картотеку и упрятать в коробки из-под обуви. Итак, теперь Джейн располагает несколькими наборами документов, удостоверяющих ее личность, со всем, что положено, — дипломами об образовании, фальшивыми семейными фотографиями и даже вырезками из газет, которые Толокин заказал напечатать своим тайным соратникам, где она изображена как королева выпускного бала или Мисс Брусничный Торт где-нибудь в провинции. Все эти живописные детали должны были сделать ее ложные документы еще более убедительными. Кактус дошел даже до того, что изобразил ее фотографию на четвертой стороне обложки толстого дамского романа, чтобы Джейн при случае могла себя выдать за писательницу.
Когда же, напротив, наступают черные дни и самочувствие старика резко ухудшается, он неподвижно сидит, прижавшись к стене возле окна, поджидая появление медсестры секретных служб. Та должна ему сделать пресловутый омолаживающий укол, который якобы вернет Кактусу облик тридцатилетнего здоровяка.
— Вот увидишь, — хихикает он, — я совсем не дурен собой. Когда ко мне вернется молодость, ты просто-напросто втюришься в меня как кошка.
Он простаивает весь день в ожидании и ворчит по поводу «чертовой медички, которая так долго заставляет себя ждать».
— А ведь я уже им говорил, что согласен вновь поступить к ним на службу, — хнычет старик. — Мне надоело быть развалиной. Я совсем привык… А потом посмотрел на тебя — на твое свеженькое тельце, и мне тоже захотелось молодости. Вот тогда я им и позвонил. Они обязательно пришлют медсестру, я получу что положено, и посмотрим, что ты скажешь! Вот тогда-то мы будем ложиться вместе не только для того, чтобы спать!
И он принимается хохотать своим диким смехом. Джейн терпеть не может его в таком состоянии — похожего на идиота, у которого почти не осталось мозгов. Взгляд старика становится бессмысленным. Это взгляд дебила, на губах играет самодовольная мальчишеская улыбка…
Джейн продолжает вспоминать. Одна за другой всплывают перед ее глазами картины ее прошлой жизни с Толокиным…
Однажды ночью она обнаружила, что в постели рядом с ней никого нет. Поднявшись и пройдя в кухню, Джейн увидела, что Кактус сидит на стуле и распарывает подкладку своего старого серого пальто. На столике рядом с раковиной лежит большой лист пластита С-4, который он предварительно раскатал скалкой, как самое обычное тесто. Джейн сразу поняла, что он хочет спрятать взрывчатку в пальто, между тканью и подкладкой.
— Живым я им не дамся, — бормотал Кактус. — Если они решат определить меня в хоспис, то все взлетят со мной на воздух. Будут скребком соскребать с асфальта то, что останется от «скорой» и санитаров. Только взгляни на это! Я все предусмотрел.
Он с гордостью продемонстрировал Джейн, как будет приводить в действие взрыватель, соединенный со старой медалью, болтающейся на его груди. В случае опасности ему будет достаточно взять в ладонь «Пурпурное сердце» и потянуть его вверх, чтобы раздался взрыв.
— Это обязательно сработает, — заливался он смехом, — потому что побрякушка вроде этой — святое! Никто не посмеет ее коснуться!
Когда на старика накатывала депрессия, он всегда надевал серое пальто, прежде чем высунуть нос на улицу. Он держал Джейн в таком напряжении, что она и впрямь готовилась к тому, что из-за угла дома вот-вот появятся зловещие санитары. Она, не обладавшая хорошей памятью на лица, отныне научилась запоминать физиономии всех, кого хоть однажды видела. Возвращаясь с прогулки, Джейн взяла за правило несколькими движениями карандаша набрасывать схематичный портрет всех тех людей, которые ей встретились на дороге. Ей казалось, что она живет с Толокиным уже целую вечность, хотя не прошло и трех месяцев с тех пор, как он спас ее от смерти. Однако болезнь старика неумолимо прогрессирует. По утрам, просыпаясь, он часто не узнает ее, но потом в течение дня все приходит в норму. Нередко Кактус забывает слова и, показывая на тот или иной предмет, говорит: «эта штуковина» или «это приспособление». Порой его речь целую неделю только и состоит из «этих штуковин» или «приспособлений», что делает общение с ним крайне затруднительным. Пару раз он обмочился, даже не заметив, что с ним произошло.
— Ты можешь уходить, — сказал он ей в момент просветления. — Теперь ты знаешь достаточно, чтобы выкручиваться самостоятельно. Я дал тебе в руки надежное оружие, ты уже не та ни на что не годная простушка, которую я выловил из озера.
