Прогулка среди могил - Блок Лоуренс (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗

В машине он спросил:

— Вы знаете Манхэттен лучше меня. Куда вы хотели бы пойти? Выбирайте.

Мы пошли в «Парижскую зелень» на Девятой авеню. Брайс поздоровался со мной, назвав меня по имени, и усадил нас за столик у окна, а Гэри театральным жестом помахал нам из-за стойки. Кинен попросил принести стакан вина, а я — минеральной воды.

— Симпатичное местечко, — одобрительно заметил Кинен.

Мы заказали обед, и он сказал:

— Не знаю, старина. У меня в центре никаких дел нет. Я просто сел в машину и поехал, и все никак не мог придумать, куда бы мне пойти. Я постоянно так делаю — просто езжу на машине, вношу свой вклад в дефицит нефти и в загрязнение атмосферы. С вами когда-нибудь это бывает? Да нет, у вас же нет машины. А вдруг вы захотите поехать куда-нибудь на выходной? Что вы тогда делаете?

— Беру машину напрокат.

— Да, конечно, — сказал он. — Об этом я не подумал. И часто вы это делаете?

— Довольно часто, когда погода хорошая. Мы с моей девушкой ездим на север штата Нью-Йорк или в Пенсильванию.

— А, у вас есть девушка? Я как раз хотел вас спросить. Давно вы вместе?

— Не очень.

— А чем она занимается, если не секрет?

— Историей искусства.

— Прекрасно, — сказал он. — Наверное, это очень интересно.

— Она считает, интересно.

— Я хочу сказать, что с ней, наверное, интересно.

— Очень, — сказал я.

В этот вечер он выглядел получше — был пострижен и выбрит, но в нем все равно чувствовалась какая-то усталость, а еще я заметил, что ему не сидится на месте.

— Не знаю, куда себя девать, — сказал он. — Когда сижу дома, просто с ума схожу. Жена у меня умерла, брат занят неизвестно чем, дела идут к черту, а я не знаю, куда себя девать.

— А что там с вашими делами?

— Может быть, и ничего, а может быть, все, что угодно. Я договорился кое о чем во время последней поездки. Где-то на следующей неделе должна прибыть партия товара.

— Вы уверены, что стоит мне об этом говорить?

— Когда-нибудь пробовали гашиш с опием? Нет, если вы только пили, то, наверное, не пробовали.

— Нет.

— Вот это зелье мне и должны доставить. Товар выращен на востоке Турции и переправляется через Кипр, так мне, по крайней мере, сказали.

— А в чем проблема?

— Проблема в том, что мне не надо было заключать эту сделку. Понимаете, там замешаны люди, которым у меня есть основания не доверять, а впутался я в это по самой неудачной из всех возможных причин. Я сделал это, чтобы хоть чем-нибудь себя занять.

— Знаете, — сказал я, — я могу расследовать убийство вашей жены. Этим я могу заниматься независимо от того, чем вы зарабатываете себе на жизнь, и могу ради вас даже нарушить кое-какие законы. Но я не могу работать на вас или вместе с вами, если речь идет о вашем деле.

— Пит говорил мне, что если он станет работать на меня, то опять начнет колоться. Вы тоже боитесь сорваться?

— Нет.

— Просто вы не хотите иметь с этим дела.

— Наверное, да.

Он некоторое время размышлял, потом кивнул:

— Могу это понять. И могу это уважать. С одной стороны, я хотел бы, чтобы вы работали со мной, уверен, что на вас можно положиться. И это очень прибыльное занятие. Вы, конечно, в курсе.

— Конечно.

— Вы скажете, что это грязное дело, да? Знаю. Как я могу этого не знать? Это действительно грязное дело.

— Так бросьте его.

— Я уже об этом подумываю. Никогда не собирался сделать это своей профессией. Всегда думал: вот еще годик-другой, еще несколько сделок, еще немного денег на счету за границей. Знакомая история, правда? Я хотел бы, чтобы все это легализовали, тогда для всех жизнь стала бы проще.

— Буквально на днях один полицейский сказал мне то же самое.

— Но этого никогда не будет. А может, и будет. Скажу вам прямо — я буду только рад.

— И что тогда вы станете делать?

— Торговать чем-нибудь еще. — Кинен засмеялся. — В этой поездке я встретил одного типа, он ливанец, как и я, — мы обедали с ним и его женой в Париже. «Кинен, — говорит он мне, — ты должен бросить это занятие, оно убивает в тебе душу». Он хотел, чтобы я вошел в дело с ним. Знаете, чем он занимается? Торгует оружием, ей-Богу. «Старина, — говорю я, — мои клиенты моим товаром убивают только сами себя. А твои клиенты убивают других». А он мне в ответ: «Нет, это не они. Я имею дело с приличными людьми, с уважаемыми людьми». И начинает рассказывать про всех этих уважаемых людей, про ЦРУ, про секретные службы разных стран. Так, может, мне бросить это дело с зельем и начать торговать смертью оптом? Это бы вам больше понравилось?

— А для вас это единственный возможный вариант?

— Если говорить серьезно? Нет, конечно, нет. Я мог бы покупать и продавать все что угодно. Не знаю, мой старик немного сдвинулся на этой истории с финикийцами, но наш народ и в самом деле торгует по всему свету. Когда я бросил колледж, я отправился путешествовать. Стал объезжать родственников. Ливанцы живут по всему свету, старина. У меня есть тетка и дядя в Юкатане, двоюродные братья по всей Центральной и Южной Америке. Я поехал в Африку — кое-какая родня с материнской стороны живет в стране, которая называется Того. Я никогда о ней и не слыхал, пока не попал туда. Эта родня торгует валютой на черном рынке в Ломе — в столице Того. У них там офис в центре. Ничего похожего на вестибюль, и надо подниматься по лестнице, но все делается почти в открытую. Целый день люди приходят менять деньги — доллары, фунты, франки, чеки. И золото — они покупают и продают золото, взвешивают его и назначают цену. У них там стоит такой длинный стол, и за этим столом деньги целый день переходят из рук в руки. Я и не представлял себе, сколько денег у них в обороте. Я тогда по молодости никогда еще не видел много наличных, а тут сразу целые тонны. Понимаете, они получают всего не то один, не то два процента, но оборот огромный. А живут в целом огороженном квартале на краю города. В большом квартале, чтобы там могли жить и все слуги. Я был мальчишка с Берген-стрит, вырос в одной комнате с братом, а тут у моих двоюродных братьев чуть ли не по пять слуг на каждого члена семьи. Включая детей. Я не преувеличиваю. Сначала мне было не по себе, я думал, что это уж слишком, но потом мне объяснили. Если ты богат, на тебе лежит обязанность нанимать много людей. Тогда ты создаешь рабочие места, делаешь что-то полезное для народа. «Оставайся у нас», — говорили они. Хотели взять меня в свое дело. Если мне не понравится Того, у них есть родственники, которые занимаются тем же самым в Мали. «Но в Того уютнее», — говорили они.

— И вы еще можете туда поехать?

— Такие вещи надо делать, когда тебе двадцать лет, — начинать новую жизнь в другой стране.

— А сколько вам сейчас — тридцать два?

— Тридцать три. Поздновато начинать с нуля.

— Но, может быть, вам не придется начинать мальчиком на побегушках.

Он пожал плечами.

— Самое интересное, что мы с Франсиной об этом говорили. Она не захотела, потому что боялась черных. Ей становилось страшно при одной мысли, что мы окажемся среди горсточки белых, которые живут в черной стране. А вдруг черные вздумают захватить власть, и все такое прочее? Я говорил — что там захватывать? Это же их страна, она и так им принадлежит. Но она никак не могла спокойно об этом говорить. — Голос его стал жестким. — И смотрите, с кем она оказалась в фургоне, смотрите, кто ее убил. Белые. Всю жизнь боишься одного, а к тебе подкрадывается что-то другое. — Он пристально посмотрел мне в глаза. — Они не просто убили ее, они стерли ее с лица земли. Она перестала существовать. Я даже не видел ее трупа, я видел только его части, куски. Глубокой ночью я отправился в клинику к своему двоюродному брату и превратил эти куски в пепел. Ее больше нет, в моей жизни осталась пустота, и я не знаю, чем ее заполнить.

— Есть такая пословица — время требует времени, — сказал я.

— Я своим временем готов поделиться. У меня очень много времени, я не знаю, что с ним делать. Весь день я один в доме и уже ловлю себя на том, что разговариваю сам с собой. Вспух.