Скрипач - Жарчинская Инна (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
…Фома Торквемада сидел за столом и просматривал бумаги, когда в его кабинет вошел высокий незнакомец в черном плаще. Великий инквизитор недовольно поморщился и, не поднимая глаз, спросил:
— Как ты сюда попал?
— Пришел, — просто ответил человек в черном.
— Кто тебя впустил? — продолжил свой допрос Фома и поднял, наконец, глаза на незваного гостя.
— Никто, я сам вошел, — ответил тот с насмешливой и дерзкой усмешкой, от которой у Торквемады почему-то похолодело в груди.
— А ты нахал, — заметил Великий инквизитор уважительно, — неужели ты не боишься костра?
Гость пожал плечами, как будто не понял, о чем идет речь, и без приглашения уселся на стул как раз напротив Великого инквизитора.
Фома посмотрел в глаза незнакомца и внезапно испытал страх, граничащий с ужасом, потому что увидел в них нечто такое, чего не мог объяснить — яркий желтый огонь.
— Кто ты?! — уже не скрывая своей паники, истерично воскликнул Торквемада, который на самом деле не верил ни в Бога, ни в черта.
— Тот, кому ты служишь, — спокойно ответил загадочный визитер.
— Господь? — Великий инквизитор сказал первое, что пришло на ум.
— Фома, неужели ты служишь Богу? — язвительно поинтересовался гость. — А я-то думал, что как раз наоборот.
Торквемада попытался позвать одного из своих многочисленных охранников и ощутил, как невидимая рука сжала его горло. Изо рта вырвался лишь сдавленный хрип. Теперь у Фомы уже не оставалось сомнений в том, кем является этот страшный человек. Пламя, бушующее в глазах незнакомца, казалось, готово было выплеснуться прямо в побелевшее от страха лицо Великого инквизитора. Он хотел встать со стула и бежать из своего кабинета куда глаза глядят, но все его тело внезапно охватил странный паралич.
— Дьявол, — прошипел Торквемада, — ты и есть исчадие ада, абсолютное зло, враг рода человеческого!
— Какой прогресс! — рассмеялся дьявол. — В Бога ты по-прежнему не веришь, но хоть в дьявола уже готов поверить. Да, я тот самый рогатый и хвостатый, о котором вы сочиняете страшные сказки для того, чтобы запугивать народ. Но знаешь, мне не нравятся те характеристики, которыми ты меня наградил. Во-первых, какое я исчадие ада, если в самом аду я почти не бываю и нет у меня своего персонального ада, я только порой заглядываю в чужие? Во-вторых, где ты обнаружил во мне это самое абсолютное зло? Нет во мне ни добра, ни зла, я стараюсь быть нейтральным, чтобы честно выполнять свою работу. И наконец, в-третьих, еще надо разобраться, кто из нас враг рода человеческого. Хочешь посмотреть на настоящего дьявола, Фома? Что ж, смотри!
Непонятно откуда в руках желтоглазого незнакомца появилось зеркало, и он поднес его к лицу Великого инквизитора. Фома хотел отвернуться, но его тело по-прежнему отказывалось ему подчиняться. Торквемада смотрел на свое отражение и прекрасно понимал, что имеет в виду дьявол. Понимал, но не хотел верить. Он посмотрел на свои руки и слабо вскрикнул — они оказались по локти в крови. Кровь растекалась по столу страшной багровой лужей, и Великий инквизитор, который лично присутствовал на многих допросах и видел столько крови, сколько можно было увидеть лишь на полях сражений, едва смог сдержать рвотный позыв. Голова у него закружилась, в ушах раздался долгий глухой шум, сквозь который доносился голос дьявола, полный сарказма:
— Твой дьявол, Фома, живет в твоей же душе. Как думаешь, может, стоит и тебя отправить на костер? Ведь это ты реанимировал инквизицию и сделал из невинной организации то, чем она и запомнилась в веках — страшной карательной машиной для ни в чем не повинных людей и источником доходов для монархии и церкви. А ведь изначально она была не так уж страшна. Ну разве штрафы или выселение из города могут сравниться с аутодафе и изощренными пытками?
Преодолевая невероятное сопротивление, Торквемада смог схватить висящий у него не груди крест и ткнул его в лицо дьяволу. Он надеялся, что чудовище в страхе покинет его, но напрасно. Черный человек презрительно рассмеялся и вырвал распятие из слабеющей руки Фомы.
— Послушай, Фома, ты ведь один из самых образованных людей Испании, неужели ты веришь в то, что все эти ваши символы веры могут меня напугать? В разных религиях разные символы, и что, ты мне прикажешь всех их бояться? Глупо, очень глупо для такого умного и хитрого человека, как ты. В твоем распятии нет силы, потому что в твоем сердце нет веры. Только вера творит чудеса, а не эта железка, — и он отбросил крест в сторону. — Да, Фома, на всякий случай предупреждаю, что святая вода тебе тоже не поможет, — дьявол весело рассмеялся, обнажив ровные, ослепительно белые зубы. — С какого греха начнем, Великий инквизитор? Итак, убийство. Фома, за свою невероятно долгую жизнь я еще не убил ни одного человека, а ты можешь сказать то же самое о себе? Молчи, уж меня-то ты не обманешь. Сожженные тобой заживо сами напомнят тебе об этом, когда ты отойдешь в мир иной…
Дьявол настолько глубоко погрузился в воспоминания, что не заметил, как подлетел к нужному дому. Окна дома мигали голубыми огнями включенных телевизоров и мягким желтым светом ламп накаливания. Люди отдыхали после работы, и никому не было дела до того, существует ли дьявол или его нет и никогда не было. А самому дьяволу было абсолютно безразлично, верят ли в него все эти люди или нет. Он вновь вернулся к своему первому разговору с Великим инквизитором.
— …А теперь поговорим о воровстве, — вкрадчиво, словно обещая неземное блаженство, продолжил дьявол, вставая из-за стола и встав за спиной Фомы Торквемады. — Как ты понимаешь, этот грех мне тоже незнаком. Все, что существует в этом мире, я могу взять когда захочу и сколько захочу. Но зачем мне ваши материальные блага? Я ведь бесплотен. Мне не нужна одежда, еда и уютный дом. Я свободен, в отличие от тебя. А можешь ли ты, Фома, сказать о себе то же? Твой кодекс узаконил разбой, сделал его богоугодным делом. Твои конфискации, Великий инквизитор, не что иное, как воровство у мертвых, у тех, кого ты загнал в могилу, ведь одна треть всего конфискованного идет тебе.
Он положил руку на плечо инквизитора, и тот инстинктивно вжал голову в плечи, как будто боялся, что дьявол может ее оторвать. Смех дьявола, холодный и искристый, как молодое шампанское, наполнил кабинет Великого инквизитора, словно хрустальный бокал. От этого смеха Фому пробил озноб и закружилась голова. Ему хотелось только одного — чтобы все поскорее закончилось, неважно как, но как можно скорее!
Постучав указательным пальцем по выстриженной тонзуре, дьявол произнес голосом самого Торквемады:
— Вбей себе в голову, Фома, дьявол безгрешен, иначе Бог ни за что не позволил бы ему существовать и не поручил бы такой ответственной работы, как разбираться с такими грешниками, как ты. В мире не существует ничего лишнего, все зачем-то нужно, и я тоже. Как вам могло прийти в голову, что ангел света может превратиться в чудовище? Свет — это единственное, что имеет смысл в этой жизни, но ты его никогда не увидишь.
Бритая макушка Великого инквизитора от этих легких, почти неощутимых ударов покрылась ожогами, но боли он не чувствовал, потому что все его чувства притупились, все, кроме страха перед этим высоким красивым человеком в черном плаще, напоминающем крылья летучей мыши.
— Похоть, — продолжил дьявол, рассматривая пачку доносов, лежащих перед Торквемадой, — это еще один грех, которого я, к счастью или к сожалению, лишен. Никогда меня не интересовал этот физиологический процесс, даже тогда, когда я, как сейчас, находился в арендованном теле. А ты можешь сказать о себе такое?
— Я… я, — заикаясь, начал Фома, но дьявол тут же его перебил:
— Ты хочешь рассказать мне о красавице Кинегунде, проститутке, которую вы делили пополам с одним богатым евреем? Что ты замолчал или думал, что я об этом ничего не знаю? Смешно. Все, Фома, ты мне надоел. Сейчас я уйду, а ты бросишься меня искать. Не ищи напрасно, я сам приду к тебе тогда, когда сочту нужным.
Внутри у Торквемады полыхал огонь. Обида, злость, страх, жажда мести — все эти чувства буквально сжигали его, как тогда, много лет назад, когда его любовь отвергли. Он застонал от нахлынувшей боли. Эта дрянь, эта сучка посмела отказать ему! Она сбежала в Гранаду с каким-то мавром…
