Зодиак - Стивенсон Нил Таун (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Внезапно мне показалось, что рядом со мной ударила красная молния, но нет, это поток огня из пулемета «гатлинг» прорезал волну передо мной – или она была надо мной? Когда нет горизонта, ничего не знаешь наверняка. Это называется «стрелять перед носом». Предупреждающий огонь.
Но «поток» это слишком хорошо сказано. Их стрельба скорее напоминала серию неуверенных струек – вроде моего первого оргазма. Одна из них пришлась в тридцати футах подо/за мной, и я задумался, а вдруг это вовсе не предупреждение. Может, просто непрофессионализм?
Ради любопытства я попытался прицелиться вдоль указательного пальца, проверить, смогу ли удержать его достаточно ровно, чтобы попасть воображаемой ракетой в вертолет. Не вышло, я не смог удержать вертолет даже взглядом. Бедолаги просто не способны в меня попасть. У них и тени надежды нет.
Это я сообразил, пока вода то забрасывала меня в вышину, то отпускала с жидкой скалы в свободное падение. Наверху в меня ударил порыв ветра и едва не перевернул. С высоты я увидел стену черного дождя и следующий вал – он был гораздо больше всех предыдущих. Вертолет завис всего в нескольких ярдах, так что я мог взглянуть гадам прямо в авиаторские очки. Потом его подхватило ветром, завертело, и я едва не потерял его из виду. А это означало, что и они, возможно, меня потеряли. Поэтому я попытался уйти по диагонали.
Впрочем, это не имело значения, потому что дать по мне очередь они все равно не сумели бы. Только не в такой шторм. Итак, я показал им палец (надеюсь, они увидели мой жест в инфракрасном) и взял курс на Мэн. Баки у меня заправлены под завязку, на пятьдесят миль бензина хватит. Капли с неба внезапно слились в единую стену. Больше я вертолета не видел.
Бензин у меня кончился в полумиле от берега незадолго до полудня. Пришло время ЛСД. Я не спал больше суток, у меня болело все тело, я надорвал спину, когда дергал за шнур мотора, а сейчас еще придется грести через проливной дождь. По счастью, прилив упал футов на пять. Кислоту я держу в бумажнике – на листке промокашки с фиктивной картой, заткнутой за выпускную фотографию Дебби. Достав фотографию, я некоторое время смотрел на нее, а потом вдруг заплакал. Несчастный, оклеветанный эколог-изгой качается по волнам Атлантического океана, мокнет под дождем, рыдает над фотографией своей девушки.
Так продолжалось минут десять, а потом я сунул в рот уголок промокашки, рассосал его и стал ждать. Минут через двадцать мне уже удалось грести, не постанывая от боли. Через полчаса я вообще ничего не чувствовал. Через сорок минут получал удовольствия больше, чем от чего-либо с тех пор, как любил ту самую девушку, поэтому я рассосал еще половинку. Через час я готов был схватиться с гадами на «сигарете». Зубы у меня болели, потому что через холодный ливень я греб, оскалясь в «накося-выкуси» ухмылке. Раз в час или около того я вспоминал, что надо свериться с компасом и определить, к берегу ли направляюсь.
Беглецу-террористу глупо приходить на бензоколонку, но чтобы быть беглецом, нужно на чем-то бежать, а без бензина такое не провернуть. Поэтому я заполнил баки. Работавший на бензоколонке мужик оказался зомби-двойником бывшего вице-президента Спиро Агню, и я никак не мог сдержать смеха. Разозлившись, он велел мне убираться. Что я с радостью и сделал: увидь я Никсона, в штаны наложил бы.
Наверное, чтобы добраться до бензоколонки, мне нужно было сперва выйти на берег, так? Ведь там находятся бензоколонки. Выходит, я догреб до Мэна. До суши штата Мэн. Теперь пришло время бежать вглубь, вернуться к прежнему ремеслу, но на пресной воде. Как викинги, которые на кораблях с плоским днищем поднимались к селениям нищим (ну надо же, стихами заговорил!), которые до того считались неуязвимыми, поскольку стояли на слишком уж мелких реках. «Зодиак» – современный эквивалент дракара. Когда-нибудь я установлю на носу драконью голову. О Господи, вот и дракон! Или это чайка?
Было какое-то озеро. Какая-то протока вывела меня к реке, оттуда – к другому озеру поменьше. Кончился бензин. Я затопил «Зодиак», грузом стал его же мотор. Пушку бросил следом, ничем мне она не помогла. Затем, помню, я очутился в горах Уайт-Маунтис на западе Мэна, где блуждал сорок дней и сорок ночей. Пока меня не нашли индейцы.
24
В наказание – сны о серебряном индейце, который стоит в отдалении с лицом как томагавк и отказывается взглянуть в мою сторону. Потом я очнулся в чьем-то жилом трейлере, больной, как собака, и слабый, как рукопожатие Плеши. Когда я перестал пытаться сесть и откинулся на подушку, передо мной маячила щель между занавесками, а в нее я увидел припаркованный под окном пикап Джима Грандфазера, украшенный головой индейца.
Неделю мне не давали газет. Здесь получали только «Ю-эс-эй тудей», но та уже перестала обо мне печатать, и местную газетенку, которую не слишком интересовало происходящее в Бостоне. Я много времени провел пялясь на собственный спасательный костюм, который висел на стене, порванный в клочья и заляпанный грязью. Джиму не требовалось говорить, что костюм спас мне жизнь.
Меня выхаживала семья Синглтари и – опосредованно – все племя, к которому она принадлежала. Либо они не понимали, каким зловредным может быть американское правительство, когда считает, что борется с терроризмом, либо им было наплевать.
Скорее последнее. Что может им сделать правительство? Отобрать их земли? Заразить оспой? Согнать в резервацию?
Первые несколько дней все силы у меня уходили на сухие позывы к рвоте. Потом я понемногу дошел до воды, затем спрайта и, наконец, бульона из утки и рыбы. Время от времени я просыпался и всякий раз видел рядом Джима, который, ссутулившись над коробкой для обуви, мастерил наконечники для стрел. Чик, чик, чик. Маленькие полумесяцы вулканического стекла рикошетили от всего вокруг, когда он их обтачивал.
– Этот будет в стиле зуни. Видишь, как обработано основание?
– Тебе следовало бы вернуться к Анне, – сказал я ему однажды после обеда. – Не связывайся со мной, приятель, я отрава. В настоящий момент я токсичный отход.
– Добро пожаловать в племя.
– Меня искали?
– Считают, что ты свалил в Канаду.
– Я сам так думал.
– Нет. Ты еще у дяди Сэма. Формально. А на самом деле в… – Он оттарабанил двадцатисложное индейское название.
– Замечательно, Джим. Можно купить несколько хлопушек?
Когда мне удалось удержать в себе биг-мак на целое утро, меня объявили здоровым бледнолицым. Джим провел собственный экзамен – на сигару. Когда я его выдержал, он показал мне вырезки из национальной прессы.
У журналистов было достаточно времени для всестороннего психоанализа. Я узнал про себя много интересного. Мне довелось увидеть собственное фото с выпускного вечера, на котором я и впрямь походил на начинающего психопата. Оказывается, я, Сэнгеймон Тейлор, – человек с серьезными психологическими проблемами. Была даже дискуссия, считать ли их чисто психическими или еще и неврологическими, вызванными соприкосновением с токсическими отходами, в которых я так часто копался. Но коренились они в моем несчастливом детстве: всему виной частые переезды в юном возрасте (меня таскал за собой отец, отладчик химических технологий) и нестабильность в семье, когда я был подростком (мои родители развелись, и меня перебрасывали от одного родственника к другому).
Детские горести и мои неурядицы в учебных заведениях вылились (по утверждению газет) в глубокое неприятие власти. Набрав на вступительных экзаменах около 1500 баллов, я доказал, что обладаю интеллектом уровня гения, и это мое неприятие лишь усилило. Ведь треклятые профессора только ставили мне палки в колеса. Никогда больше не буду уважать людей в галстуках. Моя карьера в Бостонском университете представлялась чередой стычек с авторитарной администрацией. Выход своим эмоциям я нашел, взломав компьютерную систему университета, что проделал с «варварской гениальностью». Последняя фраза мне даже понравилась.
