Ледяное сердце - Келлерман Джонатан (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

— Пару часов назад, — заговорил Майло, — мне была нужна твоя помощь. Печальная беседа с матерью Левича. Василий был прекрасным сыном, одаренным ребенком, настоящим гением, зеницей материнского ока, и никто на свете не хотел обидеть его. Потом я получил предварительный доклад от своих детективов. Опрос жителей Бристоль-стрит ничего не дал, и никто из слушателей, с которыми они переговорили, не заметил ничего необычного. То же относится и к охраннику, и к лицам, обслуживающим автостоянку. Скорее всего тот, кто кокнул Василия, либо слился с толпой, либо незаметно улизнул.

— Ты говорил, что слушали Василия люди пожилого возраста. Может, кто-то заметил молодого человека?

— Он мог изменить внешность, войти в зал в темноте или сесть в последнем ряду. Учти также еще одно: посещая фортепьянные концерты, ты не выискиваешь взглядом подозрительных людей. Кроме того, предстоит проверить слушателей, не состоящих членами клуба. Ты уже побывал в колледже?

— Побывал. Кевин Драммонд написал несколько обзорных статей по искусству для студенческой газеты. Многого они не проясняют. Однако, когда он был на старшем курсе, незадолго до того, как начал издавать «Груврэт», его стиль резко изменился. От простой прозы он перешел к тому, что мы видели в статьях, помещенных в «Селдомсинатол». Быть может, в то время у него произошли какие-то изменения в психике.

— Чокнулся?

— Нет, если это наш убийца. Так хорошо спланировать все эти преступления шизофренику не удалось бы. Вместе с тем изменение настроения, мания вполне соответствовали бы чрезмерной «горячности» прозы и ложным представлениям о своем духовном величии. Именно так консультант Драммонда охарактеризовал его планы заняться издательским делом. Мании сопутствуют размывание границ… и утрата сдерживающих факторов, а также периодические отклонения от обычной манеры поведения. Консультант полагал, что Кевин — человек спокойный и застенчивый. Он не имел друзей, был очень серьезным, учился посредственно, страстно стремился к превосходству. Не признавал никаких развлечений. Все это походит на депрессивный компонент биполярного расстройства. С манией также соотносится то, о чем рассказала нам хозяйка его квартиры, а именно нежелание расстаться с ненужными вещами. Смена одного увлечения другим вполне могла предшествовать маниакальному срыву. Мания не всегда сопровождается проявлением насилия, но в тех случаях, когда это происходит, насилие отличается большой жестокостью.

— Итак, теперь у нас есть диагноз, но нет пациента, — констатировал Майло.

— Диагноз гипотетический. Консультант сказал также, что Кевин был убежден в том, что коммерческий успех и высокое качество несовместимы. Само по себе это мало значит. По его наблюдениям, эти мысли исповедуют почти все студенты, и он прав. Но большинство студентов колледжа, покинув общежитие, приходят к самостоятельному мышлению. Кевин, похоже, особых успехов в этом не достиг.

— Задержка в развитии… успех безнравствен, значит, уничтожь его в зародыше. Между тем Драммонд не подает признаков жизни. Похоже, он пустился в бега. Петра говорит, что Шталь внимательно следил за квартирой парня, но ни разу не заметил его. Я подаю заявку на розыск «хонды» Драммонда, но официально не объявляю о том, что он подозреваемый. Мы сделаем это в конце расследования.

— Хотя автомобиля нет, возможно, Драммонд затаился в своей квартире, — предположил я. — Для такого нелюдима вполне достаточно консервированного супа и компьютера, чтобы продержаться какое-то время. Шталь проверял это?

— Он попросил квартирную хозяйку постучать в дверь, но из квартиры не донеслось ни звука. Шталь хотел попросить хозяйку воспользоваться запасным ключом и войти внутрь под предлогом утечки газа, но потом передумал и позвонил Петре. Она связалась со мной, и мы решили подождать. Обыск — дело серьезное, а отец Кевина юрист. Стоит нам сцапать сыночка, как его интересы начнет представлять блестящий адвокат. Тогда мы рискуем увязнуть в трясине доказательств. Желая подстраховаться, я поговорил с заместителем окружного прокурора. Она склоняется к тому, чтобы дать ордер.

— Так какие у тебя планы?

— Шталь продолжает наблюдать, Петра проверяет в Голливуде клубы и книжные магазины, пытаясь найти тех, кто знал Кевина. Я снова изучаю дело Джули Киппер: вдруг пропустил что-нибудь. Я также позвонил в Кембридж Фиорелле и попросил его просмотреть журналы регистрации гостей отелей на предмет обнаружения имени Драммонда. Он обещал сделать это.

— И еще одно, — вставил я. — Я говорил с Кристианом Бэнгсли, ныне здравствующим коллегой Чайны Маранга. По его словам, Чайна была уверена в том, что кто-то тайно следует за ней по пятам. — Я пересказал Майло историю, случившуюся под указателем «Голливуд». — Это злило и пугало ее. В вечер исчезновения Чайна яростно набросилась на свой джаз-банд. Наркотики и свойственная ей агрессивность создавали вокруг нее напряженную атмосферу.

— И Кевин реагировал на это?

— Конечно. Чайну похоронили неподалеку от того указателя, и это согласуется с тем, что преследователь действительно существовал. У Чайны была слабость к этому щиту, и она регулярно туда ходила. Кто-то постоянно наблюдал за ней, изучая манеру поведения. Возможно, Чайну не просто подобрали на улице. Не исключено, что в ту ночь она решила прогуляться к указателю, а кто-то последовал за ней, внезапно напал и убил. Бэнгсли говорил, что, когда Чайна визжала, никто ее не слышал. В горах шум борьбы приглушается.

— Что за слабость питала Чайна к этому знаку?

— Ей импонировал рассказ о восходящей звезде, которая бросилась там в пропасть и разбилась насмерть.

— Неосуществленные мечты. Похоже, у них с Драммондом было нечто общее.

— Верно…

25

После безуспешного двухсменного прочесывания Голливуда в поисках человека, который опознал бы Драммонда, Петра добралась до кровати в три часа ночи, проснулась в девять утра, взялась за телефон и, не вставая, приступила к работе.

Майло сообщил Петре о том, как Алекс посетил колледж, где учился Драммонд. Характеристики консультанта Драммонда дополнили биографию этого человека.

Прежде всего нелюдим. Чертов нелюдим. Ни один владелец клуба, ни один вышибала, ни один постоянный посетитель, ни один продавец книжного магазина не вспомнил его.

Узнали Драммонда на фотографии водительского удостоверения только владелец прачечной самообслуживания, расположенной в двух кварталах от дома Драммонда, и продавец соседнего магазина «Семь-одиннадцать», у которого тот вроде бы кое-что покупал.

— «Кое-что»? А точнее?

— Может, «Слим — Джим»?

— Может? — переспросила Петра.

— Или обрезки бекона.

Владелец прачечной, китаец, плохо знал английский и часто улыбался. Петра добилась от него одной фразы: «Да, мозет быть, стирать». Ее так и подмывало спросить, не прополаскивал ли Драммонд здесь окровавленные лохмотья, но она подавила это желание, устало дотащилась до своей машины и вернулась в участок, где собиралась заняться псевдонимами Драммонда.

На то, что Правдивый Писарь окажется в системе, Петра не слишком надеялась, но обнаружила множество преступно использовавшихся псевдонимов «Э. Мерфи». Проследить имя сегодня времени уже не было, и она отложила это на завтра.

Теперь, удобно устроившись в постели, Петра работала с телефонами.

Через два часа ни один из Э. Мерфи уже не казался перспективным.

Она нашла Генри Джилуайта, транссексуала, мужа отвратительной Олив, работавшей в почтовом отделении абонентских ящиков. К середине дня Петра уже знала, что Джилуайт сначала отбывал срок в пенитенциарном учреждении Сан-Квентина, а через год его перевели в Чино. Побеседовав три минуты с помощником тюремного надзирателя, Петра выяснила причину этого перевода.

Закончив, она сварила кофе, съела рогалик, приняла душ, оделась и поехала в Голливуд.

Петра нашла место для парковки на стоянке, разместившейся возле узкой прогулочной аллеи. Отсюда было хорошо видно почтовое отделение абонентских ящиков. Сначала туда вошли и вскоре вышли несколько грязных типов, минут десять никто не появлялся. Петра вошла в отделение улыбаясь. Олив встретила ее сердитым взглядом.