Месть - Скотт Джастин (библиотека электронных книг txt) 📗
— Тут так тепло, — сказала она. — Я забыла, что на мне ничего нет, кроме купальника. Потрогай мою кожу. Видишь, какая теплая?
Харден протянул к ней руку, бледную в свете звезд. Ажарату взяла его за ладонь и прижала пальцы к своему животу.
— Видишь? Теплый.
— Ты дрожишь.
— Правда?
Она еще сильнее прижала его руку к своему дрожащему телу.
— Ажарату...
— Да?
— Ты очень, очень милая.
— Ты так думаешь? — спросила она тихим голосом.
— Да. И ты очень молода и...
— Ты хочешь извиниться?
— Нет... я просто... я не знаю, что сказать.
— А я знаю, — сказала она. — Я уверена, что влюбилась в тебя еще тогда, когда впервые увидела на берегу, покрытого коркой соли, бледного, как труп.
— Какая романтичная картина, — весело произнес он.
— Да, правда.
Харден болезненно чувствовал, что должен сохранять верность Кэролайн, как будто она была еще жива и он убьет ее, если разорвет между ними связь. Он сказал:
— Я чувствую себя в роли старого опытного соблазнителя.
— Старого опытного соблазнителя? А что, у меня нет права хотеть тебя? Тебе никогда не приходило в голову, что не ты, а я соблазню тебя и заставлю забыть о жене?
— Нет. Ты всего лишь очень молодая женщина, защищенная панцирем религии.
— И что из этого следует?
— Я прав?
— Да. Полностью. И что?
— Я чувствую, что несу за тебя ответственность.
— Я была права, — произнесла Ажарату уязвленно. — Ты приготовил извинение.
— Ты льстишь мне, — ответил Харден. Ему в голову пришла пугающая мысль: она может заставить его забыть о своей ненависти.
— Льщу тебе? — спросила Ажарату со злобой в голосе. — Питер, ты говоришь не со мной. Ты разговариваешь сам с собой.
Она поднялась и направилась было к трапу, но остановилась и очень долго стояла неподвижно. Затем снова села, опустив голову на колени, и тихо произнесла:
— Питер, настанет время, когда у меня будет право не просить тебя, а требовать. Ты должен это понимать.
«Осталось два дня», — подумал Харден. Он высадит ее в Монровии через два дня. Когда он останется наедине с собой, все будет в порядке.
Ажарату произнесла, как будто прочтя его мысли:
— Я могла бы бегать за тобой. — Она засмеялась. — То-то будет здорово! Ты изобретаешь свои радары и термометры, но в один прекрасный день на крыльце твоего дома в Нью-Йорке появляется чернокожая врачиха из Африки. Твои действия?
— Мне будет приятно видеть тебя в Нью-Йорке.
— Очень может быть.
Харден усмехнулся.
— Почему ты смеешься? — спросила она.
— Ты обидишься на меня, но я вспомнил один мультфильм. Летняя ночь. Влюбленная пара обнимается под звездами, и дамочка говорит: «Я знаю, что ты позвонишь мне в Нью-Йорке, но все равно подари мне свои часы».
Ажарату приблизилась к его уху, так что Харден ощутил ее теплое дыхание, и тихо сказала:
— Я упаду в обморок около твоего офиса. Прохожие занесут мое тело к тебе в дом. Ты отложишь свой паяльник, вспомнишь врачебные навыки и приведешь меня в чувство.
«Лебедь» наклонился, зарыл нос в воду, и шум кильватера внезапно стал громче. Земля, остывая за ночь, отдавала тепло морю, и ветер крепчал. Яхта накренилась еще больше, погрузив леер с подветренной стороны в темную воду.
Ажарату отключила автоматическое рулевое устройство и встала за штурвал, пока Харден заменял генуэзский парус небольшим стакселем. Он ошибался, думая, что разговор остудит возникшее у них влечение. Когда он убирал генуэзский парус, у него во рту пересохло при мысли об Ажарату.
Бриз, дующий с суши, принес облако, закрывшее звезды. Харден почувствовал руку Ажарату на своей щеке.
— Я все равно вижу тебя, — прошептала она, осторожно лаская его. — Ты весь пылаешь.
Харден вздрогнул. Ее пальцы дотронулись до его губ. Он прикоснулся пересохшим языком к ее руке, чувствуя себя в темноте слепым и неуклюжим, потерявшим способность соображать. Плечо Ажарату прижалось к его груди.
Их губы встретились. Она поцеловала его и прижала свое лицо к его шее. Харден потянулся к ней, лаская ее шелковистую кожу, чувствуя растущее возбуждение и, как ни странно, облегчение. Он мягко гладил ее тело, нашел губами ее лицо, и они слились в долгом и глубоком поцелуе.
Они лежали на сиденье в кокпите, прижавшись друг к другу губами, переплетя ноги. Харден подумал, что ее губы имеют вкус корицы. Он расстегнул лифчик ее купальника, и грудь Ажарату крепко прижалась к его пальцам. Ее бархатистый язык заполнил его рот.
Руки Ажарату были уже не так нерешительны и целенаправленно гладили его тело, скользя вниз по его животу. Харден чувствовал, как в нем растет напряжение, и наконец остановил ее.
— Что такое? — выдохнула она.
Он молча уставился взглядом в черноту ночи. Его разум заполнили мысли о Кэролайн, тело было опустошено.
— Питер...
— Прости, — пробормотал он.
Наступила тишина, нарушаемая только шумом, с которым яхта рассекала воду. Когда Ажарату заговорила, ее дыхание было нормальным, а голос — спокойным.
— Прости меня, Питер.
Она прикоснулась к его лицу. Харден отпрянул, но Ажарату успела почувствовать слезы у него на глазах.
— Мне так жалко... Бедный ты мой.
— Извини, что разочаровал тебя, — сказал он с горечью.
— Это я виновата.
Несколько минут он молча смотрел в темноту.
— Почему? — наконец спросил он.
— Ты не разочаровал меня. Я хотела чересчур многого. Я хотела взять, но не могла ничего дать.
Харден ждал продолжения, но она больше ничего не сказала.
— Почему? — повторил он свой вопрос. — Что ты имеешь в виду?
— Все в порядке, Питер, — произнесла Ажарату. Ее голос прозвучал неестественно весело. — Неважно.
Харден смутился, но, чувствуя, что она смущена еще сильнее, сказал:
— Будь так добра, объясни мне, о чем ты говоришь.
— Какая-нибудь другая женщина могла бы помочь тебе лучше, чем я.
Через мгновение, вникнув в ее слова, Харден воскликнул:
— О Боже всемогущий! Ты думаешь, что я не могу, потому что ты... О Боже всемогущий!
— Я думала, что могу быть для тебя привлекательной, — пробормотала она еле слышно.
Харден громко вздохнул и поднял голову к черному небу. Сквозь разрывы в тучах светили бледные звезды. Он видел ее силуэт, когда Ажарату надевала верхнюю часть купальника. У него появилось чувство, что ему дали отсрочку. Все кончилось, и они с Кэролайн по-прежнему были вместе.
