Кошки-мышки - Рэнкин Иэн (читать книги онлайн полностью txt) 📗
Он перевернул еще одну страницу. И прочел — перечел — то, что было на ней написано. Он провел пальцем под строкой:
«Хайд, 10 вечера».
Хайд. Что Ронни говорил Трейси перед смертью? «Прячься, он за мной придет»? Или «Хайд, он за мной придет»? Проститутка Джеймс сообщил ему, что имя пишется именно так, как значилось у Карью в дневнике: Hyde.
Ребус шумно выдохнул. Как бы загадочно ни выглядела эта запись — связь существовала. Связь между Ронни и Джеймсом Карью. Что-то большее, чем короткая встреча на Колтон-хилле. Имя. Название. Он быстро пролистал вперед и назад и нашел еще три упоминания о Хайде. Время каждый раз позднее (когда начинается ночная жизнь на Колтон-хилле), каждый раз в пятницу. Иногда вторая, иногда третья пятница месяца. Четыре записи за полгода.
— Что-нибудь откопал? — Маккол заглянул Ребусу через плечо.
— Да, — ответил он. И сразу передумал. — То есть нет, на самом деле — просто ежедневник, но покойник был не горазд писать.
Маккол кивнул и отошел. Его больше интересовала стереосистема.
— Зато в технике он разбирался. Ты знаешь, сколько стоит проигрыватель «Линн», Джон? Несколько сотен. Не просто штука напоказ, а штука, которая умеет делать дело.
— Почти как мы с тобой, — отозвался Ребус.
Его так и подмывало сунуть кожаную книжицу в карман брюк. Однако, во-первых, это было против правил, а во-вторых — зачем, собственно? Но Тони Маккол, как нарочно, продолжал стоять к нему спиной. Нет, он не сделает этого. Он бросил дневник обратно в ящик, со стуком задвинул его, запер и протянул ключи Макколу. Тот не мог оторваться от «хай-фая».
— Спасибо, Джон. До чего же славная игрушка…
— Я не знал, что ты интересуешься музыкой.
— Да что ты, с детства. Мой проигрыватель после свадьбы пришлось продать. Слишком много шума. — Он выпрямился. — Как ты думаешь, мы найдем тут какие-нибудь ответы?
Ребус покачал головой.
— Думаю, все, что он знал, он держал в голове. Очень скрытный человек. Наверное, все ответы он унес в могилу.
— Ну что ж, тем проще для нас.
— Проще не бывает, — ответил Ребус.
Как это сказал старик Вандерхайд? «Кто-то хотел замутить воду»? Ребуса не оставляло ощущение, что ключ ко всем головоломкам был один-единственный, причем какой-то очень простой. Его сбивали с толку возникающие в этом деле побочные линии. «Неужели я делаю из мух слонов — а потом принимаю одного слона за другого?» — спрашивал он себя. Хорошо, пусть так. Главное для него — добраться до дна реки, мутной или прозрачной, и поднять со дна драгоценную жемчужину правды.
Он понимал также, что важнее всего распутать те разноцветные ниточки, которые он, вероятно совершенно напрасно, пытался сплести в единый узор. Теперь надо было размотать их и смотреть, куда ведет каждая в отдельности.
Ронни совершил самоубийство. Карью также. Это объединяло их, так же как некий Хайд. Может, он был клиентом Карью? Собирался купить или купил недвижимость на деньги, вырученные от продажи наркотиков? Это объяснило бы его связь с ними обоими. Хайд, конечно, не настоящая фамилия. Сколько Хайдов в эдинбургской телефонной книге? Скорее прозвище или псевдоним. В самом деле, мужчины-проститутки обычно пользуются вымышленными именами. Хайд. Джекил и Хайд. Еще одно совпадение: в день, когда к нему явилась Трейси, Ребус читал именно эту книгу. Искать еще и Джекила? Джекил: врач, уважаемый человек, — и Хайд, его черное ночное alter ego. Он вспомнил темные фигурки, мелькавшие у ворот Колтон-хилла… Нет, слишком примитивно.
Он поставил машину на единственное остававшееся свободным место у участка на Грейт-Лондон-роуд и поднялся по знакомым ступенькам. Почему с годами ступени кажутся выше? А еще он мог бы поклясться, что когда он начинал здесь служить, их было больше. Шесть лет назад? Не так уж много по сравнению с целой жизнью. Так почему же он чувствует себя Сизифом?
— Привет, Джек, — бросил он, как всегда, дежурному сержанту, но привычного кивка не последовало.
Джек никогда не отличался чрезмерной улыбчивостью, но в недостатке воспитания уличен не был. Более того, его кивок мог виртуозно выразить любую эмоцию — от восхищения до презрения.
Очень и очень странно.
Ребус решил не обращать внимания на эту невежливость и поднялся наверх. Навстречу ему по коридору, оживленно болтая, шли двое констеблей; поровнявшись с ним, они вдруг замолчали. Ребус почувствовал, как у него краснеют щеки, но решил, что либо забыл застегнуть ширинку, либо испачкал чем-нибудь нос.
Он торопился дошагать до кабинета, чтобы выяснить наконец, в чем дело. Но в кабинете его ждал Холмс. Он сидел за столом Ребуса, в его кресле, изучая свои квартирные варианты, и бросился убирать их, как мальчишка, которого застали с неприличной книгой.
— Хелло, Брайан.
Ребус снял пиджак и повесил его на крючок у двери.
— Я собирался попросить вас выписать из телефонной книги имена и адреса всех людей по фамилии Джекил или Хайд. Я понимаю, что это звучит идиотски, но…
— Простите, сэр, я думаю, вам лучше сесть.
Голос Холмса чуть-чуть дрожал. Ребус уставился на него и по лицу молодого человека понял, что произошло что-то ужасное.
Ребус распахнул дверь кабинета для допроса свидетелей. Лицо его было цвета маринованной свеклы, и едва поспевавший за ним Холмс опасался, как бы инспектора не хватил инфаркт. В комнате находились двое сотрудников сыскной, оба без пиджаков, как после тяжелой работы. Они обернулись, и тот, что сидел, вскочил на ноги, словно приготовившись к потасовке.
Мальчишка с лисьей физиономией, известный Ребусу под именем Джеймс, тоже вскочил со стула, стоявшего у другого конца стола. Стул грохнулся на кафельный пол.
— Не подпускайте его ко мне! — взвизгнул он.
— Послушайте, Джон… — начал один из детективов, сержант Дик, но Ребус поднял руку, чтобы показать, что он не собирается скандалить.
Сотрудники сыскной переглянулись, не уверенные в его искренности. Ребус заговорил, не спуская глаз с парня:
— Это, милый мальчик, даром тебе не пройдет. — Подчеркнутое спокойствие Ребуса выдавало его яростный гнев. — За это я подвешу тебя к потолку за яйца, поверь дяденьке на слово.
