Черное воскресенье (др. перевод) - Харрис Томас (читать книги без регистрации .TXT) 📗
В ноте протеста, направленной госдепартаменту США и весьма резко сформулированной, консул Юсуф эль-Амеди заявляет, что первый помощник капитана на сухогрузе „Летиция“ Мустафа Фаузи был избит и подвергнут электрошоку двумя мужчинами, которые назвали себя израильтянами. Он заявил, что не знает, чего они от него добивались, и отказался комментировать предъявленные ему обвинения в попытке провоза контрабандных товаров.
Представитель посольства Израиля резко отверг эти обвинения, заявив, что „они являются неумелой попыткой возбудить антиизраильские настроения“.
Врач департамента исправительных учреждений Карл Жилетт сообщил нам, что он осмотрел Фаузи в Доме предварительного заключения на Уэст-стрит и не нашел никаких следов избиения.
Консул эль-Амеди заявил, что Фаузи был избит майором Давидом Кабаковым из Службы безопасности Израиля совместно с другим человеком, личность которого не установлена. Кабаков в настоящее время прикомандирован к посольству Израиля в Вашингтоне.
„Летиция“ задержана…»
Конец статьи Кабаков просмотрел вполглаза. Таможенники держали языки за зубами, и о досмотре «Летиции» газете ничего не было известно. И слава тебе Господи, никто пока не связал это происшествие со смертью Музи.
— Вас официально отзывают домой, в Израиль, — сказал посол.
У Кабакова дернулся уголок рта. Ощущение было такое, будто его ударили ногой в живот. Иоахим Телл пошевелил бумаги на своем столе кончиком паркеровской ручки.
— Об аресте Мустафы Фаузи было сообщено в ливанское консульство в обычном порядке, поскольку он гражданин Ливана. Консульство прислало адвоката. Адвокат, по-видимому, действует по указаниям из Бейрута и играет на Фаузи, как на флейте. Ливийцам тоже сообщили, ведь «Летиция» приписана к ливийскому порту. Я не сомневаюсь, что, как только ваше имя оказалось связано с этим делом, «Аль-Фатаху» и просвещенному государственному деятелю Ливии — полковнику Каддафи это тут же стало известно. Я не видел заявления, предположительно написанного самим Фаузи, но догадываюсь, что написано оно весьма красочно. И анатомически очень точно. Вы что, действительно причинили ему боль?
— Не было необходимости.
— Ливан и Ливия будут выражать протест до тех пор, пока вас не отзовут. Сирия тоже может к ним присоединиться. Каддафи дергает за ниточки вовсе не одного арабского дипломата. И я думаю, что ни один из них, кроме самого Каддафи, и не подозревает, зачем вы на самом деле здесь.
— А что говорит госдепартамент США? — Кабаков почувствовал, как засосало под ложечкой.
— Там не хотят, чтобы из-за этого разгорелся дипломатический скандал. Хотят замять это дело. Они официально отказываются принимать вас здесь в качестве представителя службы безопасности Израиля.
— Толстомордые идиоты! Так им и надо, если… — Кабаков прикусил язык.
— Вам должно быть известно, майор, что Объединенные Нации сейчас рассматривают предложение АРЕ о санкциях в отношении Израиля в связи с тем, что мы выступили против партизанских лагерей в Сирии месяц назад. Вряд ли следует усложнять ситуацию еще и этим скандалом.
— А что, если я официально заявлю об уходе и получу обычный паспорт? Стану действовать как частное лицо? Тогда Тель-Авив сможет в случае необходимости заявить, что не несет за мои действия никакой ответственности.
Но посол не слушал.
— Было бы весьма соблазнительно предположить, что если, не дай Бог, арабам удастся осуществить этот их теракт, американцы возмутятся и удвоят усилия, чтобы поддержать Израиль, — рассуждал он. — Но мы оба прекрасно знаем, что этого не случится. Самым ярким и убедительным фактом для них будет то, что террористический акт совершен именно потому, что Соединенные Штаты помогают Израилю. Потому что их опять втянули в новую «грязную войну». Они больше не хотят, чтобы их втягивали. Война в Индокитае сидит у них в печенках до сих пор, так же как и у французов, и это понятно. Я не удивлюсь, если «Аль-Фатах» нанесет удар и в Париже, когда французы согласятся продать нам «миражи».
В любом случае, если это произойдет здесь, арабы в сотый раз заявят, что не отвечают за действия «Аль-Фатаха». А Каддафи передаст «Аль-Фатаху» несколько миллионов долларов. Соединенные Штаты не могут позволить себе долго сердиться на арабов: страна потребляет слишком много нефти.
Если даже арабы добьются своего, но станет известно, что мы пытались остановить их, то для нас это все-таки будет не так плохо. Если же мы перестанем помогать американцам предотвратить это злодеяние, пусть даже по указанию госдепартамента, виноваты все равно будем мы.
Кстати, американцы отказались обратиться к русским за разведданными по Ближнему Востоку. Госдепартамент сообщил нам новость: Ближний Восток является «сферой постоянной напряженности между Востоком и Западом» и такая просьба не представляется возможной. Американцы не хотят показать русским, что ЦРУ не может самостоятельно раздобыть необходимую информацию. И несмотря ни на что, Давид, вы правильно сделали, что попытались раздобыть ее сами.
А теперь — вот. — Телл протянул Кабакову телеграмму из штаб-квартиры МОССАДа. — Эта информация передана для вас также и в Нью-Йорк.
В телеграмме сообщалось, что Мухаммада Фазиля видели в Бейруте на следующий день после кабаковского рейда. На щеке у него была рана, весьма похожая на ту, что описал Мустафа Фаузи, первый помощник капитана «Летиции».
— Мухаммад Фазиль, — тихо сказал посол. — Самый страшный из всех.
— Я никуда не…
— Подождите, не торопитесь, Давид. Я хочу, чтобы сейчас вы были со мной совершенно откровенны. Скажите, по вашему мнению, есть ли в МОССАДе или еще где-нибудь человек, который располагает более обширной информацией и мог бы справиться с этим делом лучше, чем вы сами?
— Нет, сэр.
Кабакову очень хотелось сказать, что, если бы он не захватил эту пленку в Бейруте, не допросил Фаузи, не обыскал каюту на «Летиции» и не просмотрел судовой журнал, если бы не застал Музи врасплох, никто ничего не знал бы вообще. Но он сказал только: «Нет, сэр».
— Мы тоже пришли к согласию по этому вопросу. — На столе у Телла зазвонил телефон. — Да? Через пять минут? Отлично. — Посол снова обратился к Кабакову: — Майор, будьте любезны явиться в конференц-зал на втором этаже. И может быть, вам стоит поправить галстук.
Воротник сорочки резал Кабакову шею. Ощущение было такое, будто его душат. Он задержался перед дверью конференц-зала, чтобы взять себя в руки. Возможно, ему предстоит встреча с военным атташе, который зачитает ему приказ об отправке в Израиль. И он, Кабаков, ничего не добьется ни криком, ни руганью. Что же все-таки имел в виду Телл? О каком «согласии» он говорил? Ну что ж, если придется возвращаться в Израиль, честное слово, он туда вернется. И партизаны в Сирии и Ливане будут молить Бога, а может, дьявола, чтобы он снова отправился в Штаты.
Кабаков отворил дверь. Худощавый человек обернулся к нему от окна.
— Входите, майор Кабаков, — сказал министр иностранных дел Израиля.
Через пятнадцать минут Кабаков снова стоял в коридоре, тщетно пытаясь скрыть улыбку. Посольская машина доставила его в аэропорт. Он подошел к стойке компании «Эль-Аль» в аэропорту Кеннеди за двадцать минут до отлета регулярного рейса 601 Нью-Йорк — Тель-Авив. Маргарет Лидз Финч, корреспондентка «Нью-Йорк таймс», крутилась около стойки. Она засыпала его вопросами, пока он сдавал чемодан и проходил через металлоискатель. Он отвечал вежливо, но односложно. Она бежала за ним до выхода из накопителя, размахивая репортерским удостоверением, и дальше, по рукаву — до самой двери самолета, где ее вежливо, но твердо остановили сотрудники службы безопасности «Эль-Аль».
Кабаков проследовал через салон первого, потом туристического класса, в конец — к буфетной, куда как раз загружали контейнеры с горячим обедом. Улыбнувшись стюардессе, он шагнул через раскрытую дверь на подъемную платформу грузовичка, доставлявшего к самолету продукты, платформа пошла вниз, и грузовичок вернулся в гараж. Кабаков вылез и сел в машину, где его уже ждали Корли и Мошевский.
